Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Мой жених, стоя на коленях перед сияющим видением, казалось, не слушал. Вся его жизнь сейчас сосредоточилась в глазах, которых он не сводил с волшебной красавицы.

И вдруг грудь его разорвал ужасный крик. Один из жрецов коснулся его глаз раскаленной двузубой вилкой и с иронией произнес: «В той ночи, в которую отныне ты погрузишься, перед тобой всегда будет стоять волшебное видение той вечной красоты, что ты оценил выше сокровищ, собранных в этом храме поколениями нубийских царей. До самой смерти ты будешь видеть перед собой прекрасный образ той, перед которой преклонил колени, и воспоминание о ней будет всегда заставлять биться твое сердце».

Что было потом? Этого я сказать не могу, мой господин. Несколько дней спустя моего суженого, бродившего по берегу, нашел один из его друзей, который случайно проплывал на лодке мимо проклятого острова. Он ослеп и сошел с ума, а о чудесном видении в таинственном храме не говорил ни слова. Вот почему почитатели Бастет хотели и меня тоже ослепить в отместку за своего товарища.

– Этот бедняга еще жив? – спросил Унис.

– Нет, – ответила колдунья. – Однажды ему показалось, что из Нила послышался голос дивного видения, и он прыгнул в реку. Его сразу же сожрали крокодилы.

Унис в гневе махнул рукой.

– Что с тобой? – спросил Миринри, от которого не ускользнуло это движение.

– Много лет назад я слышал рассказы о загадочном храме. Это было время, когда орды халдеев вторгались в нашу страну и государство не знало, где добыть денег на вооружение новых отрядов. Один человек, возможно знавший и где расположен остров, и то, что там спрятано сокровище древних нубийцев, предложил твоему отцу послать за богатствами верных людей. Но заботы военного времени помешали твоему отцу этим заняться, и об острове больше не вспоминали. Может, твой отец и не верил в эту историю.

– А кто об этом говорил? – спросил Миринри.

– Пепи, узурпатор.

– Мой дядя?

– Он самый. Знать бы, где спрятаны сокровища… Они бы очень пригодились для наших планов. Золото – главная сила в войне, а того, что у нас есть, может не хватить на полный разгром врага.

Когда колдунья услышала эти слова, глаза ее сверкнули. Она посмотрела на Униса, потом на Миринри, сидевшего с мрачным и озабоченным видом, и сказала:

– Я знаю, где находится тот остров.

– Ты? – в один голос воскликнули Миринри и старый жрец.

– Да, мой жених мне сказал.

– Он далеко?

– Ближе, чем ты думаешь, жрец.

– Ты уверена?

– Я смогла бы тебя туда отвести даже с завязанными глазами. После того как мой возлюбленный сошел с ума, я там побывала в надежде завладеть сокровищем. Хочешь туда отправиться?

– Но прежде всего, известно ли тебе, кто обитает в этом храме? – спросил Миринри.

Вместо ответа Нефер вскочила, глядя на восток. Ночной мрак рассеялся, и звезды побледнели в лучах яркого света готового появиться светила.

– Солнце, великая душа Осириса! – воскликнула колдунья. – Настал момент пророчества. Дай мне твой лоб, сын вечного света, который не меркнет ни днем ни ночью, а всегда сияет в небесной глубине.

Миринри неохотно поднялся, сардонически усмехнувшись.

– Вот тебе моя голова, – сказал он. – Какие мысли ты хочешь в ней раскопать?

– Хочу прочесть твою судьбу.

– Попытайся.

Колдунья посмотрела на солнце, уже встающее над прибрежными пальмовыми рощами. Глаза ее, казалось, вовсе не ранил яркий свет, отражавшийся в водах Нила.

– Геб! – крикнула она звонким голосом. – Ты, что олицетворяешь собой нашу землю! Нут, олицетворение мрака! Ну, символ вод! Нефтис, покровительница мертвых! Ра, солнечный диск, Апис, символ Нила, и ты, великий Осирис, да пребудет в твоем сердце душа солнца, вдохновите меня! Тот, бог с головой ибиса, священной птицы, создавшей все науки! Логас, олицетворяющий разум и помогающий советами, сила животворящая, дайте мне мудрость, чтобы предсказать судьбу этому юному фараону!

Нефер смотрела на солнце широко открытыми глазами, словно его лучи не обжигали ей зрачки, и сотрясалась всем телом. Трепетал каждый мускул, даже длинные черные волосы странно зашевелились. Некоторое время она стояла, горделиво выпрямившись, вся залитая золотым светом, обратив лицо к сияющему дневному светилу, которое поднималось над пальмовой рощей. И вдруг спрятала глаза за сложенными ладонями.

– Я вижу, – дрожащим голосом произнесла она, – юного фараона. Он повергает царя, а старик заставляет его убить. Вижу девушку, прекрасную и нежную, как солнце на закате, когда оно посылает свои последние лучи водам Нила. Но передо мной туман. Какие тайны он скрывает? О, исчезни, непроницаемая завеса! Нет, она все гуще и гуще! Отчего я не в силах разорвать ее? Может, мне, колдунье, дочери великой нубийской колдуньи, в этот момент изменяют силы? Юный фараон поднимется высоко, победит всех и вся! Ах, дурная звезда! Для кого-то она станет роковой! Я вижу плачущую девушку, и слезы ее превращаются в кровь… Осирис! Великий Осирис, сделай так, чтобы я увидела ее лицо! Эта девушка умрет… я вижу, как из ее груди изливается кровавый поток… фараон станет для нее роком… Все кончено!

Силы вдруг покинули Нефер, она покачнулась и упала на руки Миринри, стоявшего у нее за спиной. От этого прикосновения по телу девушки прошла дрожь, словно ее ударил электрический разряд, и юный фараон тоже содрогнулся.

Унис, присутствовавший при этой сцене, нахмурился, но всего лишь на миг.

– Уж пусть лучше нубийская колдунья воспламенит сердце Миринри, чем царевна, – прошептал он. – Как знать, что таит в себе судьба? – Он жестом подозвал эфиопов. – Отнесите девушку в каюту. Ей надо отдохнуть.

Матросы подняли Нефер, которая, казалось, спала, и отнесли ее в каюту на корме.

– Что ты думаешь о предсказании и об этой девушке? – спросил он Миринри, снова впавшего в задумчивость.

– Не знаю, должен ли я ей верить, – ответил тот.

– А что говорит твое сердце?

Миринри немного помедлил, потом сказал:

– Как-то все слишком красиво: и власть, и слава… Мне кажется, все как-то чрезмерно.

– А ты веришь, что ты на самом деле Сын Солнца? Статуя Мемнона запела, вечный цветок Осириса раскрыл лепестки, колдунья заговорила…

– Да, у меня нет никаких сомнений, что в моих жилах течет кровь победителя халдейских орд… Но кто же та девушка, для которой встреча со мной станет роковой? Неужели первая женщина, которую я увидел и которую вырвал из рук смерти?

– Ты все-таки постоянно думаешь о ней?

– Всегда, – со вздохом отвечал Миринри. – Та девушка, которая, как и я, происходит от солнца, меня околдовала.

– Но она из вражеского стана!

– Кто знает?

– Ты должен ее ненавидеть.

– Замолчи, Унис. Может, последний папирус моей судьбы еще не написан.