Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Что ты сказала? – нахмурившись, произнес он.

– На мне есть татуировка урея.

– Ты?!

– Я.

Миринри сдернул легкую тунику и обнажил свое мощное плечо.

– Посмотри, Нефер, – сказал он.

– Вижу, это символ власти.

– У тебя такой же?

– Да.

– Так кто же ты? – крикнул Миринри.

– Я тебе сказала: я из рода фараонов, но не та, которую ты спас когда-то, – с тонкой иронией ответила Нефер.

– Но ты же говорила, что ты эфиопская царевна.

– Я не знала, что означает эта татуировка.

– И кто тебе это объяснил?

– Я, – сказал Унис, стоявший недалеко от них.

– Ты не мог ошибиться, – сказал Миринри. Потом посмотрел на Нефер. – Так мы с тобой оба Дети Солнца, значит будем как брат и сестра.

Нефер не ответила. Только опустила голову, и на ее лице снова появилось то выражение глубокой печали, которое уже замечал старый жрец.

В этот момент раздался голос Аты:

– Вот она, крепость Абон, а вон и завтрак для крокодилов. Откройте-ка глаза, и будем настороже. Возможно, там нас поджидает опасность.

Все повернулись, вглядываясь в левый берег, где на возвышении виднелось массивное сооружение из множества башен с округлыми боками и зубчатыми вершинами, соединенных мощными, как бастионы, стенами. Египтяне в те далекие времена, заботясь о возведении гигантских монументов, не забывали и о фортификации, и каждая крепость доказала, что способна долго отражать атаки захватчиков, которые обрушивались на Египет в царствование последних династий.

По высоте они уступали крепостям инков в Перу или ацтеков в Мексике, но их строили в большом количестве, и они были достаточно мощны, особенно в Абидосе, где до наших дней сохранились развалины укреплений с бойницами, с воротами, проделанными на большом расстоянии друг от друга. От этих ворот вели извилистые лабиринты коридоров, петлявших между башнями, где противника, если ему удавалось ворваться внутрь, ожидало множество ловушек.

Однако внимание Миринри и его товарищей привлекло не это сооружение. Вдоль берега, точно напротив крепостных стен, были воткнуты сотни две шестов с прибитыми к ним трупами людей с почти черной кожей. У каждого из груди торчала глубоко вбитая острая палка, а руки и ноги свободно свисали, и их уже почти наполовину объели хищные птицы, стаями летавшие вокруг.

– Кто эти люди? – спросил Миринри, который не сумел сдержаться и содрогнулся от ужаса.

– Военнопленные, имевшие несчастье попасть в руки солдат Пепи живыми.

– И их вот так казнят?

– Ну, если не отрубают руки, чтобы никогда больше не могли взяться за оружие, – ответил Унис.

– Но ведь они, должно быть, храбро сражались, защищая свои земли, – тихо произнес Миринри, словно разговаривая сам с собой. – И вот это и есть египетская цивилизация? Когда я взойду на трон, этих гнусностей больше не будет.

– У тебя благородное и великодушное сердце, – сказала Нефер, глядя на него с восхищением.

– А это кто? – снова спросил юноша, внимательно изучая взглядом крепость.

– Наверное, солдаты, – нахмурившись, отвечал Ата. – Я вижу лодки, спрятанные за холмом. Может, хотят к нам наведаться? Вот этого очень не хотелось бы.

С холма спускались, направляясь к берегу, два отряда солдат в набедренных повязках из плотной ткани и кожаных передниках до колен. Грудь каждого из солдат защищала от ударов копий та же плотная ткань, а головы – шлемы. Все закрывались кожаными щитами, квадратными снизу и закругленными сверху, и были вооружены копьями с тремя острыми наконечниками, особыми топориками с очень длинными ручками и тесаками с широкими, тяжелыми лезвиями.

– Они идут сюда? – с тревогой спросил Унис.

– Их не больше сорока, – сказал Ата. – Если вздумают нас остановить, то мои эфиопы быстро их вразумят.

– Значит, их предупредили, что я нахожусь на этом паруснике? – спросил Миринри.

– Не знаю, мой господин. Однако, судя по всему, над нами кружит предательство. Но в своих людях я уверен, как в себе самом.

– Может, это всего лишь предположения? – сказал Унис. – Мы ведь очень старались сохранить инкогнито.

– И тем не менее они движутся на нас, посмотри. Унис, разве ты не видишь, что они садятся в лодки?

– А мы, Ата, позволим им подойти поближе и приготовимся их всех пустить ко дну, – заявил Миринри, сохраняя свое обычное спокойствие. – Нельзя завоевать царство, не вынув меча из ножен.

Вдоль берега были воткнуты сотни две шестов с прибитыми к ним трупами людей с почти черной кожей.

Отряды солдат на миг исчезли за группой огромных пальм, потом снова появились, но уже на двух лодках, мало походивших на лодку Аты. Она была настоящим парусником, которому позавидовали бы даже финикийцы, непревзойденные мореплаватели Средиземноморья, искусные купцы и опытные пираты.

Лодки же солдат имели тяжеловесные обводы, высоко задранный нос и корму и по форме напоминали половинку буквы S. Рубка занимала почти всю палубу, и на ней сидели несколько лучников. Остальные солдаты рассредоточились по бортам и сели на весла.

Поскольку течение ускорилось, а ветер немного стих, парусник довольно быстро подошел к обеим лодкам на расстояние слышимости человеческого голоса.

– Эй! – крикнул командир отряда. – Да хранит вас Хатхор и да держит Себек крокодилов вдали от вас! Однако скажите, кто вы такие и куда плывете.

– Мы торговцы, плывем в Дандерах, – ответил Ата, а эфиопы тем временем бесшумно скользили вдоль бортов, чтобы предотвратить абордаж. – Что ты хочешь?

– Я хотел спросить, нет ли у вас на борту писаря.

– Для чего?

– Нам надо отрубить четыреста рук, а у нас нет никого, кто мог бы составить список приговоренных к казни и отправить копию царю.

– А кто приговоренные?

– Нубийцы, которых мы вчера взяли в плен. Вон, видишь, часть из них уже висит на палках вдоль берега, но у нас осталось еще триста, – ответил командир отряда. – Они тоже должны подчиниться законам войны.

В этот момент из-за прибрежных пальм послышались ужасающие крики, больше похожие на вой испуганных зверей, чем на человеческие голоса. Это был какой-то дьявольский хор – завывания, рычания, стоны, леденящие кровь.

Миринри, рискуя выдать себя, вдруг поднялся над бортом с тесаком в руке и крикнул угрожающе:

– Что там творится?

– Сдирают кожу с груди тех, кто потом подвергнется отсеканию рук.

– Вы не воины, вы подлые шакалы! – взревел юноша.

Солдаты, сидевшие в лодках, были явно ошарашены такой неслыханной манерой выражаться и растерянно переглянулись.

– Юноша, от чьего имени ты говоришь?