Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Так ты ищешь Мемфис или девушку, которую любишь?

– Сейчас – столицу Нижнего Египта, которую мой отец спас от азиатских варваров, – ответил юноша.

– А потом?

– Что ты хочешь сказать, Нефер?

– А потом – царевну, верно?

– О ней я подумаю потом, если будет время.

– Разве жажда власти может затмить любовь?

– Кто знает?

– Нет, Миринри, нет, Сын Солнца.

Юноша опустил голову, и по его лицу пробежала тень.

– Тебе неспокойно? – снова спросила Нефер после короткого молчания.

– Может, все дело в воздухе Мемфиса, который я вдохнул, – ответил юный фараон. – В том самом воздухе, напоенном властью и величием, что еще в детстве наполнил мне легкие. Я не знаю, в чем дело, но чувствую внутри нечто такое, чего никогда не ощущал в пустыне. Там, среди песков и журчащих вод Нила, под большими пальмами с широкими листьями, что шевелил теплый дневной ветерок и выстуживал холодный ночной бриз, сердце мое не сбивалось с ритма. Я не грезил ни о славе, ни о почестях, ни о величии. Рассветы и закаты были похожи друг на друга, но сейчас я непостижимым образом проснулся. Мне хочется зарычать, как рычит молодой лев, у которого окрепли когти, и он полон сил и может проглотить…

– Что? – с сардонической ноткой в голосе поинтересовалась Нефер.

– Не знаю, может, весь Египет, а может, царский двор, где я родился и откуда меня похитили, чтобы дать мне время вырастить зубы.

– Но там, при дворе, живет девушка, спасенная тобой из пасти крокодила. А ты хочешь его уничтожить.

– Замолчи, Нефер! – в гневе крикнул Миринри.

– Но ведь другая девушка, тоже избавленная тобой от жутких зубов, сидит рядом, а не на ступенях трона, – невозмутимо продолжала Нефер.

И в этот раз Миринри тоже ничего не ответил. Он пристально вглядывался в сверкающие точки с красными пятнышками сверху, которые ярко выделялись на быстрой мутно-белой речной воде.

– Что это там блестит? – воскликнул он, нахмурив лоб.

Унис и Ата их тоже заметили с носа лодки, и лицо старого жреца смертельно побледнело, а в глазах зажегся страшный, жестокий огонь.

– Это он! – с непередаваемой ненавистью в голосе крикнул старик. – Только он один владеет золочеными лодками с красными парусами!

Услышав эти слова, Миринри с живостью обернулся, и его поразило свирепое выражение лица Униса. Раньше он его никогда таким не видел, а ведь бок о бок со старым жрецом провел в пустыне много лет.

– Кто – он? – спросил юноша.

Унис секунду помедлил, а потом сказал:

– Человек, которого тебе, сын великого Тети, возможно, когда-нибудь придется убить.

– Пепи? – крикнул юноша.

– Это может быть только он. Он поднимается по Нилу, чтобы удостовериться, все ли в порядке с разливом. Только фараон может позволить себе передвигаться с такой пышностью. Будь благоразумен – смотри и молчи! Когда-нибудь и у тебя все это будет, если последуешь моим советам и научишься терпеливо ждать.

– Ах! – только и смог выговорить Миринри, и его лицо стало не менее выразительным, чем лицо Униса.

Он огляделся и, заметив висящий на фальшборте лук с колчаном, полным стрел, медленно подошел к смертельному оружию и коснулся его рукой, пробормотав сквозь зубы:

– Молодой лев не знает терпения, когда голоден.

Сверкающие точки вырастали на глазах, поскольку барку несло сильным течением навстречу. А течение становилось все сильнее с каждой минутой, приближаясь к огромной дельте, которая ветвилась на множество проток и ручейков, несущих воды священной реки к морю.

Очень скоро они оказались перед самой флотилией. Ее составляли шесть золоченых лодок с очень высокими носами и зелеными рострами в виде сфинксов с длинными бородами, слегка закрученными снизу. В центре каждой лодки имелся пестро раскрашенный льняной навес, который поддерживали тонкие резные посеребренные колонны. Над первой лодкой взлетали огромные квадратные и полукруглые опахала из разноцветных перьев, скрепленных золотой пластиной с уреем. Виднелись и ярко раскрашенные льняные зонтики с длинной бахромой и золотыми ручками. Сорок роскошно одетых гребцов быстро работали длинными веслами, украшенными драгоценными камнями.

А в центре лодки, там, где летали опахала с длинными древками, на раззолоченном возвышении, утопая в подушках, возлежал пожилой человек в высокой красно-белой короне с уреем, с которой спускались на грудь концы платка-немеса. На плечах у него была короткая накидка, а на бедрах – схенти с широким четырехцветным треугольником спереди. Полосы на треугольнике сияли красным, белым, зеленым и голубым.

Миринри впился глазами в этого человека, обвешанного символами власти, со знаком жизни и смерти на голове.

– Он кто – царь или какой-нибудь знатный царедворец? – быстро спросил он Униса, который тоже пожирал лежащего глазами.

– Это Пепи, – осипшим голосом ответил старик.

– Узурпатор?

– Да!

Царская лодка проходила в этот момент шагах в пятидесяти от них. Миринри быстрым движением схватил висевший рядом лук и так же проворно достал стрелу.

– Лев убивает добычу! – крикнул он, наложив стрелу и натянув тетиву.

Стоявший рядом Ата молниеносно схватил его за руку и выбросил лук в воду.

– Ты что делаешь, господин мой? – вскричал он. – Хочешь, чтобы нас всех перебили, хочешь потерять трон?

Унис, напротив, не пошевельнулся, чтобы удержать Сына Солнца. С его губ только слетели два слова:

– Слишком рано!

По счастью, Ата так быстро выдернул у юноши из рук лук и стрелу, что никто не заметил опасного порыва. Да и высокомерный фараон не удостоил взглядом какую-то лодку, которая на фоне его золоченых галер выглядела убого. Точно так же на лодку не обратили внимания ни сановники, ни генералы, ни жрецы, ни правители провинций, сопровождавшие фараона.

Миринри быстрым движением схватил висевший рядом лук и так же проворно достал стрелу.

Миринри стоял неподвижно, сверля фараона, своего дядю, горящим взглядом и угрожающим жестом выбросив вперед правую руку, пока царская флотилия не скрылась за каким-то островком.

– Вор! – крикнул он наконец и гневно потряс кулаком. – Я тебя увидел и никогда не забуду твоего лица. Я снова в него взгляну, когда мой клинок пронзит твое сердце.

– Однако у этого человека в жилах течет та же кровь, что и у тебя, – медленно произнес Унис.

– В моих жилах только кровь великого Тети, – ответил Миринри. – А в жилах этого человека – кровь предателей, а не воинов.

Его внезапно прервал голос Нефер:

– Мемфис!

Юноша бросился на нос лодки. На прозрачном горизонте, окрашенном розовым закатным солнцем, вставал гордый Мемфис – со своими колоссальными монументами, золочеными обелисками, дивными храмами и огромными дворцами.