Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Он отошел от парапета и двинулся по берегу Нила к северной части города, где на фоне огненного заката виднелся силуэт гигантской пирамиды, в которой спала мумия прекрасной Родопе в своем саркофаге из голубого камня. Аллея с двумя рядами высоких пальм была пуста, поскольку все население сбежалось смотреть, как жрецы ведут на водопой священного быка. Унис шел очень быстро, но все равно только в сумерках добрался до места, где должны были собраться мятежники.

– …Там, где спит Родопе, – на ходу шептал старик.

До пирамиды оставалось шагов триста. Она величаво возвышалась впереди, краснея в последних лучах заходящего солнца. Вокруг никого не было видно, только под пальмой в тени широких листьев дремали, прижавшись друг к другу, два шакала.

– Где же может быть Ата? – спрашивал себя Унис. – Я не знаю, где вход, ведущий в коридор. Вокруг все тихо. Что-то не нравится мне эта тишина. Здесь должно бы биться сердце будущего царства, а мне, наоборот, кажется, что в моем собственном сердце что-то сломалось. Ах! О, гений зла! Это кровь!

Он наклонился и принялся сметать рукой тонкий слой песка, который успел нанести жаркий ветер пустыни.

– Кровь! – повторил он осипшим голосом. – Здесь весь песок покраснел от крови! – Он поднял глаза к пирамиде и воскликнул: – Стрелы! Повсюду стрелы! Их схватили!

Унис в ужасе огляделся. Кругом было тихо, и в тишине чувствовалось что-то трагическое. Силы вдруг оставили его, и он рухнул на песок, словно сраженный молнией. Потянулись долгие часы, а он все не шевелился.

В чувство его привел голос, который он хорошо знал. Сколько же времени прошло? Ночь кончилась, и солнце уже стояло почти в зените.

– Нефер! – позвал Унис.

– Это я, мой господин, – откликнулась девушка. – Что с тобой случилось? Мы нашли тебя без чувств.

Унис несколько раз провел рукой по лбу, чтобы прояснилось все еще затуманенное сознание.

– Не знаю, – сказал он. – Мне показалось, что мне на голову упал камень и вытекла вся кровь… но уже день! Сколько же я пролежал как мертвый? – Потом с удивлением посмотрел на Нефер. – А ты как здесь оказалась? И что с тобой за старый солдат? Разве ты была не с Миринри?

– Была, мой господин.

– Миринри! – вскричал Унис. – Где он?

– Он в руках Пепи.

– Несчастный! Он погиб!

– Да, он погиб, – с глухим рыданием выговорила Нефер. – Погиб и для тебя, и для меня.

Унис вдруг рывком поднялся с земли, словно вмиг обрел все свои силы.

– Расскажи мне, как все произошло, – охрипшим голосом сказал он.

Нефер в нескольких словах поведала ему, как их схватили и посадили в подземелье дворца, как явилась Нитокри, освободила ее и пообещала быть защитой Миринри.

Губы старика сложились в горькую улыбку.

– Нитокри! Она дочь фараона, и она здесь не командует. Все кончено, моя девочка: Миринри из подземелья живым не выйдет. Я слишком хорошо знаю Пепи. – Он помолчал несколько минут, потом спросил: – Ты была уверена, что найдешь меня здесь?

– У меня была слабая надежда, – ответила Нефер. – И как только меня освободили, я попросила вот этого солдата отвести меня сюда. Ему было поручено меня охранять.

– Теперь он тебе не нужен. Отпусти его.

– Ступай, друг, и жди меня в том доме, что мне предоставили, – обратилась она к ветерану. – Скоро увидимся.

Старый солдат низко поклонился и медленно пошел прочь.

– Нефер, – сказал Унис, когда они остались одни, – всех старых друзей Тети схватили. Пирамиду штурмовали, и вряд ли сейчас кто-нибудь из них жив.

– Что же, значит, мы прокляты?

– Выходит, что так, – ответил Унис. – Трон, о котором мечтал Миринри, теперь утрачен, и возможность отомстить ускользнула от меня, когда, казалось, я уже крепко держал ее в кулаке… Что же остается тебе, моя бедная девочка?

– Смерть, – прошептала Нефер и глухо всхлипнула.

– Ну так и пойдем навстречу смерти! – сказал Унис. – Там, в песках пустыни, где еще, быть может, остался след того, кто должен был все разрушить, мы обретем покой. Пойдем, девочка, поднимемся вверх по Нилу, и возле огромной пирамиды, где он вырос и провел детство, под сенью пальмовых рощ, где он засыпал и мечтал, этот покой не нарушит смертоносный воздух Мемфиса! Я возвращаюсь в край, где жил в изгнании. А ведь я мог бы стать правителем более могущественным и сильным, чем Пепи.

– Кто же ты? Скажи мне хоть раз! – крикнула Нефер.

– Лев Ливийской пустыни, – отвечал Унис. – Кто знает, где я родился? Кем был когда-то? Я один это знаю. Пойдем, девочка. Станем дышать тем воздухом, что расправлял некогда легкие Миринри, и слушать журчание воды, которое он слушал часами, лежа в тени пальмы. Пойдем любоваться местами, где он жил когда-то. Он умер! Проклятый Мемфис, как я хотел бы разрушить тебя! Пусть никогда больше Осирис не посылает тебе с неба свои лучи! Он покинул Сынов Солнца! И пусть его лодка утонет под огненными стрелами Ра! Да будут прокляты все боги Египта! Пусть их всех скроет вечная тьма! Пойдем, Нефер! Пойдем в пустыню! Ты станешь мне дочерью!

Он взял за руку плачущую девушку и двинулся к Нилу. Он уже подошел к лодке, причаленной к дамбе, когда из-за парапета выскочили четверо гвардейцев фараона с секирами и схватили его. Старик молниеносным движением сдавил руку того, кто был ближе всех, и вырвал у него оружие.

– Расступитесь, презренные ничтожества! – крикнул он. – Меня не могла испугать сотня халдеев, и все пали под ударами моего меча! Сейчас ты будешь первым!

С ловкостью, которой позавидовал бы любой юноша, он вскочил на ноги и крикнул:

– Назад, Нефер!

Его клинок, оружие крепкое и острое, целиком вошло в тело гвардейца. Остальные трое бросились к нему с криком:

– Сдавайся!

– Вот как сдается тот, кто покорил халдеев! – отозвался Унис.

Трижды сверкнуло в воздухе обагренное кровью оружие, и трое солдат упали один за другим, корчась в агонии. Унис уже готов был бежать прочь, как из боковой улочки выскочил целый отряд гвардейцев и окружил его. Их было человек сорок-пятьдесят, они были сильными и ловкими и все вооружены. Унис отбросил в сторону окровавленный меч и с иронией сказал:

– Я свой народ не убиваю. Кому я понадобился?

– Царю, – произнес, подойдя к нему, старый лучник.

– А! – сказал Унис. Потом повернулся к Нефер. – Даже пустыня отказывается меня принять. Это полная катастрофа. Это конец всему! – Он гневно оглядел отряд и спросил: – К кому вы меня поведете?

– К царю, – отозвались гвардейцы.

– Значит, вы за мной следили?

– Да, – ответил старый лучник, командовавший отрядом.

– А с этой девушкой что ты собираешься сделать?

– Относительно нее у меня приказа нет: кому нужна побродяжка?

Из груди Униса вырвался рык свирепого зверя:

– Побродяжка, говоришь? Это она-то побродяжка! Перед тобой Дочь Солнца! Получай! – рявкнул он и, высвободившись из рук стражников, отвесил командиру такую пощечину, что тот пошатнулся. – Склонись перед этой девушкой, которая носит на плече священную татуировку урея! На колени, или я убью тебя! Если Пепи не велит тебя зарезать, то найдется человек, что покарает тебя! На колени! Ты еще не знаешь, что за человек тебе приказывает!