Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Стража застыла в неописуемом удивлении. Всех ошеломил этот старик, только что убивший четверых и командовавший, как истинный царь.

– Она твоя дочь? – изменившимся голосом спросил командир лучников.

– Я не знаю, кто она, но она из рода фараонов! Смотри, раб царя-вора!

Быстрым движением он сорвал с плеча девушки легкую тунику и обнажил символ власти.

– Видите? – сказал он. – Она царевна! А теперь на колени, ты, кто обидел ее! Она из божественного рода!

Лучник упал на колени, а остальные расступились, расширив круг.

– А теперь, – сказал старик, – ведите меня к Пепи. Я хочу его видеть.

– А я? – спросила Нефер.

– А ты иди за нами. Последний бой мы дадим там, во дворце со ста колоннами. Кто знает! Может, еще не все потеряно, и, когда я прямо в лицо крикну ему слова бесчестья, феникс возродится, чтобы сжечь тело своего отца в храме Солнца, и голодный крокодил схватит зубами его душу. Пойдем, Нефер, пойдем, моя девочка. И да оградят нас красные с золотом крылья феникса!

Быстрым движением он сорвал с плеча девушки легкую тунику и обнажил символ власти.

Лучники окружили их плотным кольцом, а командир собрался связать руки Унису.

– Не надо, – сказал старик. – У меня нет оружия, чтобы вас всех уложить. Пошли! Мы с царским дворцом старые знакомцы.

Унис угрюмо и задумчиво шел в окружении стражников, за ним, как тень, шла Нефер, низко опустив голову. За всю дорогу до дворца ни один, ни другая, ни лучники не произнесли ни слова.

Когда же они оказались на мраморной внутренней галерее, Унис словно бы очнулся от долгого сна. Он ошеломленно вглядывался в высокие двери, в укрепленные бастионами террасы, в сверкающие золотом колонны огромного зала, чей воздух так недавно с шумом вдыхал Миринри.

– Восемнадцать лет! – произнес он, внезапно остановившись. – И я вновь его вижу, но он уже мне не принадлежит! – Он обернулся к стражникам, словно хотел броситься на них или крикнуть что-то им в лицо, но сдержался и сказал: – Где государь?

– Завтра ты его увидишь, – ответил командир лучников.

– А где Нитокри, его дочь? – порывисто спросила Нефер.

– Дочь фараона? – удивился командир лучников.

– Разве я тоже не царевна? Ты же видел татуировку у меня на плече! Ступай и скажи ей, что Дочь Солнца желает ее видеть, и немедленно! Ты понял?

– Но она дочь государя, – униженно заметил командир лучников.

– Интересно, а я чья дочь, если у меня на плече вытатуирован урей?

– Нефер! – сказал Унис. – Что ты собираешься сделать?

– Дадим бой среди ста колонн, пусть он и будет последним, – всхлипнув, отозвалась девушка. – Испытаю свою судьбу! Прощай, господин. Надеюсь, скоро увидимся.

Унис грустно покачал головой и пошел за лучниками, которые открывали дверь, ведущую, как ему показалось, в подземелье. А командир вышел, поднявшись по мраморной лестнице, скрытой за шторой, расшитой золотом и широкими полосами разноцветной сверкающей ткани.

Оставшись в зале одна, Нефер прислонилась к большой чаше из ляпис-лазури, служившей фонтаном, и закрыла лицо руками. По тому, как вздрагивало ее тело, можно было догадаться, что девушка безутешно плачет.

Из этого состояния ее вывели чьи-то легкие шаги и шелест одежды. Перед ней стояла Нитокри, дочь Пепи. Несколько секунд обе девушки молча глядели друг на друга, потом Нитокри спросила:

– Это тебя называют царевной Острова теней?

– Я Нефер.

– Лучше Саури, ведь так тебя звали до того, как увезли отсюда.

– Я не помню, – сказала Нефер. – Я тогда была совсем маленькая.

– Чего ты хочешь, девушка?

– Знать, что произошло с Миринри, сыном великого Тети, – разрыдавшись, отвечала Нефер. – Могущественная госпожа, защити его от гнева твоего отца… Я так его любила… А теперь передаю в твои руки, чтобы ты спасла ему жизнь.

– Миринри… ты любила его? А он? – крикнула Нитокри.

Нефер грустно покачала головой:

– А он мечтал только о девушке, которую спас из вод Нила, и видел перед собой только ее. Нефер же родилась под гибельным лучом Ра: этот голубой луч приносит несчастье всем, кого коснется.

Нитокри помолчала, и ее прекрасные глаза засветились глубоким сочувствием.

– Бедная Саури, – сказала она со вздохом, – ведь мы родились в одном дворце, но счастья тебе не досталось. – И вдруг вздрогнула всем телом и вскрикнула: – Миринри угрожает опасность?

– Да, и, возможно, его уже настигла ужасная судьба сторонников его отца. Я видела залитый их кровью песок вокруг пирамиды Родопе.

– Миринри в опасности! Может быть, уже убит! Послушай, девушка! Горе моему отцу, если он осмелится поднять на него руку! Это будет уже слишком! Сестра, ведь мы обе царевны, нам надо объединиться против злобных советников Пепи!

К западу от Нила, немного выше Мемфиса, в том месте, где отвесные скалы расступаются в стороны, формируя живописный оазис, который и сейчас зовется Файюм, находилось водохранилище, построенное по приказу Аменемхета III [61] Водохранилище, построенное Аменемхетом III, находилось ниже уровня моря, а потому вода поступала самотеком, а для распределения по полям существовала система шлюзов. Греки называли водохранилище Меридовым озером. . Много столетий оно изумляло ассирийцев, халдеев и греческих мореплавателей и было предназначено для того, чтобы в него отводить излишек воды во время разлива Нила и потом распределять эту влагу по всем окрестным полям.

Это грандиозное сооружение с дамбами толщиной по пятьдесят метров тянулось на многие десятки километров в длину, как можно было установить по развалинам, простоявшим тысячи и тысячи лет и сохранившимся до наших дней.

На берегах знаменитого Меридова озера стоял Лабиринт, самый большой в мире дворец, насчитывавший более трех тысяч помещений. Его белоснежный фасад, облицованный известняком, напоминавшим паросский мрамор, отражался в озере, а перед фасадом возвышались колоссальные статуи Аменемхета III и его жены.

Спустя сутки после ареста Униса в чаше водохранилища собралось более ста тысяч человек. Они расположились на широких дамбах, формировавших что-то вроде амфитеатра.

Утром по улицам огромного города прошла тысяча глашатаев с трубами, возвещая о волнующем зрелище и призывая жителей собраться в чаше водохранилища, которую пока не заполнила нильская вода, поскольку разлив еще не достиг пика. Тысячи и тысячи людей забрались на дамбы, толком не зная, что их ожидает. Однако известия о том, что в зрелище примет участие сам фараон со своей свитой, было достаточно, чтобы законопослушные мемфисцы потянулись на место вместе с семьями.