Татьяна Муравьева - Жены и девы Древней Руси

Чтобы обосновать свое вмешательство в дела чужой страны, Владимир выдал замуж за Леона Девгеневича, как стали называть Лже-Диогена на Руси, свою дочь Марию и предоставил ему, уже как своему зятю, большое войско. С этим войском Леону Девгеневичу удалось захватить немало византийских городов на Дунае, но Алексей Комнин подослал к нему убийц, и Лже-Диоген II погиб, как и его предшественник.

Тем временем Мария родила сына, названного Василием, и Владимир Мономах не прекратил войну после гибели зятя, а продолжил ее, теперь уже за права своего внука. Война, затянувшаяся на несколько лет, шла с переменным успехом. Но тут скончался Алексей Комнин I, и на престол вступил его сын Иоанн Комнин II. Новый император предложил Владимиру Мономаху заключить мир.

Владимир согласился, а чтобы мир был прочнее, правители решили породниться – и Добродея была просватана за старшего сына Иоанна II, царевича Алексея.

Весной, когда на лугах появились цветы и набирали силу травы, из Византии прибыли императорские послы и на богато украшенном корабле увезли Добродею в Константинополь.

Жених Добродеи, царевич Алексей, еще при жизни отца был объявлен его соправителем. Когда Добродея впервые увидела свою новую семью, ей сразу бросилось в глаза, что император и его старший сын облачены в царственные пурпурные одежды и обуты в ярко-красные башмаки, одежда же младших царевичей – Андроника, Исаака и Мануила, хоть и не менее роскошная, сшита из тканей других, обычных цветов, а обувь лазоревого цвета.

Император Иоанн II, высокий, осанистый, чернобородый, был устрашающе величествен. Царевич Алексей, хрупкий, болезненный юноша, в отличие от него, казался скромным и приветливым, и Добродея почувствовала симпатию к своему будущему мужу.

Венчание новобрачных происходило в храме Святой Софии. На церемонии присутствовали три патриарха – вселенский, антиохийский и александрийский. Добродее возложили на голову тяжелый золотой венец и огласили ее новые титулы – севасты, анассы и василиссы. А еще нарекли ее новым именем, отныне русская княжна должна была именоваться Зоей. За последние несколько веков это имя, которое по-гречески означает «жизнь», носили многие императрицы. Оно должно было напоминать о том, что главной обязанностью женщины из императорской семьи было родить сына – подарить жизнь наследнику престола.

Храм Софии Константинопольской во многом был похож на храм Софии Киевской. То же уходящее ввысь и расходящееся во все стороны, кажущееся бесконечным пространство, далекий свет, льющийся из узких окон под самым куполом, приглушенное мерцание мозаик, украшающих стены. Но, в отличие от Киева, здесь было больше тяжеловесной пышности, ярких красок и золота. На одной из мозаик рядом с величественной фигурой Христа Вседержителя на золотом фоне были изображены застывшие в торжественных позах император и императрица в золотых одеждах. На голове у императрицы был золотой венец, очень похожий на тот, который только что был возложен на голову Доброди. Добродея прочла надпись по-гречески – императрицу звали Зоей, так же как и ее теперь. И киевская княжна со страхом подумала, что ей потребуется немалая твердость духа, чтобы не потерять себя, не раствориться в этой чужой, торжественной и блестящей жизни.

Император и императрица. Византийская миниатюра

После венчания во дворце в честь Зои-Добродеи был устроен роскошный пир для знати, а по всему городу – угощение и увеселения для народа.

Дни пошли за днями. Зоя-Добродея постепенно привыкала к новому окружению. Знание греческого языка позволило ей без труда общаться со всеми, с кем ей хотелось, и вскоре у нее появилась близкая подруга – Ирина, жена Андроника, младшего брата ее мужа.

Ирина была прекрасно образованна, интересовалась историей и литературой, во дворце вокруг нее сложился кружок ученых и поэтов.

Среди поэтов особенно выделялся своим талантом и вздорным характером один, по имени Федор Продром. В стихах и в прозе он постоянно жаловался на все и на всех – на свою бедность, на козни завистников, на злую жену, искал себе сильных покровителей, сочиняя в их честь хвалебные вирши, просил у них денег и, хотя был еще достаточно молод, потребовал от Ирины обещания, что, когда он состарится, она определит его в хорошую богадельню. При этом стихи его были действительно хороши, причем он был первым среди поэтов, кто наряду с принятым тогда в поэзии высоким слогом начал использовать живой, разговорный язык, воспроизводя с его помощью колоритные сценки из обычной жизни.

Однажды он явился во дворец с подвязанной щекой, и когда дамы спросили, что с ним произошло, прочел трагикомическое стихотворение под названием «Палач или врач», о своем посещении зубного врача. Все посмеялись и заговорили о медицине и о том, что среди врачей встречается немало шарлатанов, которые ничему не учились, но выдают себя за ученых-лекарей. И тут Добродея обмолвилась, что уже давно записывает рецепты снадобий и способы лечения различных болезней.

Ирина одобрительно сказала:

– Ты делаешь нужное дело. Подобные записи могут быть полезными для врачей.

Добродея задумалась. До сих пор она собирала рецепты лишь для удовлетворения своего собственного любопытства, но теперь подумала, что ее труд и впрямь может принести пользу.

С новым рвением начала она пополнять свои записи, делая выписки из книг по медицине, которые нашла в императорской библиотеке, расспрашивая знающих людей – как ученых-врачей, так и лекарей-самоучек. Через некоторое время она собрала свои разрозненные записи, разложила их по порядку и обнаружила, что больше всего среди них средств для наружного применения. Поэтому она решила назвать свой трактат «Алимма», что по-гречески означает «Мази».

Император Иоанн из четверых своих сыновей больше всего любил младшего – Мануила и не скрывал, что хотел бы видеть своим соправителем и наследником его, а не Алексея. Супруг Зои-Добродеи уже давно вызывал неудовольствие отца тем, что часто хворал и не отличался силой характера, подобающей правителю.

Однажды, когда все императорское семейство собралось за обедом, Иоанн сказал жене:

– Нынче мне приснился сон. Будто сын наш Алексей едет верхом на льве, но с трудом удерживается на его спине, ухватив царственного зверя за уши. Что может означать этот сон?

– Не знаю, государь, – ответила императрица.

– Я думаю, – продолжал император, – это означает, что Алексею не суждено взойти на престол после моей смерти.

Алексей, побледнев от обиды, опустил голову и промолчал.