Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

И вообще: что это за путч такой, если путчисты [накануне путча!] дружно едут к Горбачеву в Форос. Чтобы… что? Предупредить его… о своем заговоре? Да он тут же, с порога, мог бы отправить их — всех — в отставку! Арестовать по дороге в аэропорт. Дать письменное распоряжение и отправить любого из сотрудников в Москву, в Кремль: он — Президент, его же никто не отстранял, и у него по-прежнему все рычаги, вся власть! И — ядерный чемоданчик!

Потом, 19-го утром, Горбачев приказал послать за ним в Форос самолет, ТУ-134. Крючков тут же выделил «борт», все его распоряжения запротоколированы в материалах уголовного дела. — Но вмешалась Раиса Максимовна. Сказала, что им не стоит торопиться.

Вылет в Москву отменили…

Да, да… нельзя опираться на дерьмо, опираться надо только на что-то твердое, иначе провалишься… — но ведь кто у Шапошникова командир? Горбачев! — А где же те, кто все эти годы шел с ним рука об руку? Они ж нынче в героях ходят! Особенно — Яковлев и Шеварднадзе. Разве не с них надо спрашивать сейчас за этот бардак? А? Разве не они виноваты в том, что великая страна с великой военной индустрией оказалась — вдруг — в полной заднице?

В России два типа митингов. На одних людей сгоняют, на других — разгоняют.

Полная задница — это не просто задница, нет; полная задница — это уже комплекс мероприятий. — Нет, все-таки: почему министр обороны должен принимать политические решения? Министр просто не готов к таким решениям, совершенно не готов: во-первых, он военный, а не политик, он привык выполнять приказы, во-вторых — он и министром-то, между прочим, без году неделя…

В августе 92-го, в дни ГКЧП, Грачев кричал, что он собирается разбомбить Кремль — главную базу путчистов. (Грачев увидел в Кремле военную базу.) Десантники — особый народ, они прыгают с парашютом и не думают, куда они прыгают, что ждет их на земле. Ельцин, кстати, очень любит таких людей, он же строитель, Ельцин, вся жизнь среди кирпичей.

А можно как-то по-другому — Горбачева убрать, Родину — не трогать?

Не кромсать?

Через два года (или раньше?) всенародные выборы Президента СССР.

Скорее всего, люди выберут Ельцина. Или он просто сопьется к тому времени? Поэтому Бурбулис сейчас так торопится? Если Бурбулис поднимется (успеет подняться), он и сам может возглавить страну. Все карты в руках у этого шулера. Сам по себе Горбачев никогда не уйдет, он Раисой связан, эта баба не умеет проигрывать, значит, вместе с Горбачевым придется сейчас ликвидировать Советский Союз, то есть взамен Родины какая-то новая Родина — с урезанными границами, с непонятной армией и т. д. и т. д.

Шапошников нервничал, ужасно нервничал: перед глазами у него все время стоял Язов.

В арестантской робе и наручниках.

«4 за что так старика? За то, что дурак?

Когда кортеж министра обороны выехал на Ленинградку, Шапошников увидел мужика, стоявшего на обочине с плакатом. На плакате только одно слово: «Черви».

«Селигер рядом, — понял Шапошников. — И Волга. Черви, значит, рыбалка…»

Продавать больше нечего? Только черви остались?

И сколько вот так, на червях, можно заработать?

Шапошников понимал: судьба Советского Союза в какой-то мере (в какой?) сейчас действительно у него в руках. Если Шапошников выходит в прямой эфир, он предает Ельцина. Если промолчит — он предает Горбачева.

Кого предать лучше? Кто ответит на этот вопрос? Никого не предавать? Как?!

В 17-м году государь-император Николай II тоже застрял — вдруг — в лесах. Николай II не был готов к отречению, но генералы — заставили. Его собственные генералы.

Подписав отречение, Государь растерянно спрашивал у депутата Василия Шульгина — там же, в своем вагоне: «Василий Витальевич, вы тоже считаете, я должен это… сделать?»

Тогда ушла династия. С Горбачевым уходит страна.

А присяга?

Или если нет Советского Союза, значит, нет и присяги?

Но ведь Советский Союз есть. Пока есть. И он, еще раз, у него, у Шапошникова, в руках.

Если Китай развалится, это будет великий Китай? Нет, а что мы хотим от России, если ее главный продукт — водка?

Прощаясь, Ельцин передал через Коржакова, что там, в Минске, «тройка» ждет Шапошникова уже в эту субботу. Министр обороны как гарант: армия безоговорочно переходит на сторону будущего Славянского союза.

Шапошников может оставить Москву только с согласия Горбачева. Что он скажет? Инспекция Белорусского военного округа? Вместе с Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем?

Нет, нет… как же, все-таки, это так происходит? Живет человек и живет, сам иногда чистит свои сапоги, сам, в охотку (если есть время, конечно), готовит себе завтрак, искренне любит небо, самолеты… и вдруг в какой-то момент все резко меняется, да так резко, что и себя вдруг не узнаешь, и вот уже, пожалуйста: в России опять революция! И от тебя, простого министра, все требуют сейчас каких-то нечеловеческих решений…

Твою мать…

В минувшую субботу они с супругой были на «Спящей красавице» в Большом. Танцевала Людмила Семеняка, любимая балерина Земфиры Николаевны.

Смертельно обижена злая фея Карабос. Ее (фею!) не пригласили на праздничный бал в честь рождения принцессы Авроры.

Зачем же так унижать людей? — Фея Карабос тут же заколдовала принцессу — Аврора спит. Дворец в паутине. Все спят: в государстве сон, похожий на смерть.

Теперь фея Карабос сама правит бал! Сразу из всех щелей вылезли мыши. Полчища мышей. И — захватили дворец!

Или мыши… это «Щелкунчик», маршал чуть-чуть попутался?

Если бы фею не обидели, так и переворота бы не было…

В любых суждениях о серьезных людях надо исходить из того, сколько в них спрятано говна.

Земфира Николаевна обожала балет. У Юрия Григоровича, главного балетмейстера, чудовищный конфликт с ведущими маетерами: Плисецкой, Максимовой, Васильевым, Лавровским… Ходят слухи, вот-вот Григорович уйдет из Большого и будет работать в Музыкальном театре в Краснодаре.

Вот это да! Даже не в Питере, где он когда-то начинал. Но если бы в день юбилея Васильева, вот сейчас, совсем недавно, Юрий Николаевич неожиданно вышел на сцену и сказал о Васильеве несколько хороших слов (да: у нас с ним творческий конфликт, так бывает, но все мои балеты связаны с именем этого гениального танцовщика…). Вот, ей-богу, тем, кто способен делать неожиданные шаги, жить легче, правда-легче!

Между прочим, Григорович по-прежнему работал бы в Большом театре.

А не в Краснодаре!

…Так все-таки что страшнее: сказать или промолчать?

Сказал — изменник. Промолчал — тоже изменник.

Когда все стоят на измене, как остаться в стороне? Да и нет сейчас такой стороны, где бы не было измены!

Генерал Манилов, отвечавший у Шапошникова за контакты с прессой, принес вчера «Комсомольскую правду».