Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

Пресс-конференция продолжалась двадцать минут: оказалось, что говорить не о чем, тем более — все устали, даже журналисты.

Ельцин коротко объявил, что Советского Союза больше нет, вместо СССР теперь СНГ и что такое решение принято здесь, в лесу, «по воле народов».

На банкете Ельцин пил, сколько хотел, и в конце концов упал на ковер. Его тут же вывернуло наизнанку.

— Товарищи, — взмолился Кравчук, — не надо ему наливать!

Но, поймав издевательский взгляд Бурбулиса, Президент суверенной Украины почувствовал, что он ущемляет сейчас право человека на алкоголь — гражданина другого суверенного государства.

— Или будем наливать, — сдался Кравчук. — Но помалу!

Президентский аппарат рядом, двести метров.

Расул мчался к Гейдару Алиевичу, как Наташа Ростова на свой первый бал!

— Привет, Тариэль…

Главный помощник Президента Азербайджана Тариэль Бейбутов вышел из-за стола и распахнул перед Расулом самые важные двери страны:

— Добрый вечер, Расул-бей. Гейдар Алиевич ждет вас.

«Что ж Тариэлю-то… я ничего не взял, — мелькнуло в голове. — Не забыть бы прислать…» Расул осторожно вошел в кабинет Гейдара Алиевича.

…Тяжелое лицо, он устал, это видно. Веки большие, набухшие от бессонницы, — словно какой-то занавес на глазах.

Алиев отложил бумаги, встал:

— Ты хотел меня видеть, Расул. Проходи… — широким жестом он пригласил его сесть в кресло. — Пожалуйста, напротив меня.

— Здравствуйте, Гейдар-бей!

— Здравствуй, здравствуй, Расул.

Руки дрожали, Расул быстро спрятал их под столик. Нельзя, чтобы Гейдар Алиевич видел сейчас его испуг… — как можно!

Гейдар Алиевич видел все.

Он медленно вышел из-за стола, протянул Гулиеву руку и сел прямо напротив него, глаза в глаза.

— Говори, Расул. Слушаю тебя.

Открылась дверь, официантка, красивая русская девушка, внесла чай.

— Спасибо, — поблагодарил Алиев. — Вы свободны. Плохо выглядишь, Расул. Почему?..

— Третью ночь не сплю, Гейдар Алиевич.

— Ну-у? — притворно удивился Алиев. — А что случилось?

— Такие события…

— События, да…

Алиев замолчал и выжидающе посмотрел на Расула. Расул знал, что телефоны в кабинете Гейдара Алиевича звонили очень редко. Лишний раз никто не хотел беспокоить Президента страны — не решалея. Иногда звонили шейх Паша — заде, Ильхам, по вечерам — Сева и маленькая Зарифа, он звал ее Сюся…

Тишина в этом кабинете была всегда особой. Не тишина — напряжение: невозможно расслабиться, если рядом Алиев, хотя держался Гейдар Алиевич просто.

— Ты спи, слушай, — протянул Алиев. — Зачем все не спят, если Президент — за рабочим столом! На посту… стоит. Все видит, все контролирует.

— Точно так, Гейдар-бей. Понимаю.

— Пей чай, Расул. Хороший чай, слушай, я… ты знаешь… люблю чай. Ты вот виску пьешь, виску любишь, — когда у Гейдара Алиевича было очень хорошее настроение, он любил шутливо, как бы по-восточному «корежить» иностранные слова. — А я, Расул, чай люблю. В Политбюро чай все любили. Кофе по-турецки — не уважаю. А с коньяком кофе совсем не люблю, хотя «Ширван» — хороший коньяк, полезный…

Расул чуть успокоился, — Гейдар Алиевич хорошо принимает, по-доброму…

Гейдар Алиевич всегда принимал его хорошо.

Нельзя ссориться с такими людьми, как Расул.

Рано…

— Знаешь, хочу тебе рассказать… — Алиев сам разлил чай. — Однажды приехал я к Устинову. Его только-только министром обороны сделали. Принял он меня в двенадцать ночи, проговорили минут сорок, не меньше. Я его очень уважал, слушай! Не меньше, скажу, чем Юрия Владимировича. — И выходит Устинов меня проводить. К лифту. Там такой… специальный лифт был. С ключом. Тогда это в новинку было.

А навстречу — два полковника. Вытянулись. Министр обороны! Честь отдают.

Дмитрий Федорович удивился… Ночь, говорит, а вы, товарищи офицеры, на работе. У нас… что? война, что ли? Что случилось? Зачем так поздно работаете?

Парни, полковники, мнутся:

— Неудобно как-то, товарищ министр! Если вы — в кабинете, то и мы, значит, сидим. Все сидят. Все оперативное управление. Вдруг, товарищ министр, какой-нибудь вопрос срочный! Когда министр работает, полковникам нельзя сидеть по домам… И генералы тоже все в кабинетах.

Устинов удивился:

— Товарищи офицеры! Я — молодой министр. Только что назначен. Чтобы армию изучить, мне нужен год. Может быть, полтора. Иначе я в армии всем чужой буду. А у вас — семьи, дети. Родине… что? Нужны сейчас такие жертвы? Вы ведь не мне, вы Родине служите. А получается, что вы служите сейчас мне. Мой приказ: всем по домам немедленно! А начальнику управления я сейчас сам позвоню…

Расул подумал: он в Милли меджлисе меньше года, но, начиная с обеда, его уже нет на рабочем месте; если все время работать, то когда же жить?

Намек, что ли?..

— Меня, помню, это поразило! Дмитрий Федорович всю жизнь с армией. Тридцать пять лет. Вел всю оборонку страны. Нарком вооруженных сил со сталинских времен! Две Звезды Героя. И ему, ты подумай, необходимы сейчас год-полтора, чтобы полноценно стать министром!

Гейдар Алиевич взял в руки пиалу и осторожно сделал первый глоток…

— А чай, говорят, для печени вреден, — начал Расул. — Мой врач всегда так говорит. Чай там что-то блокирует…

— Да-а? — удивился Алиев. — Первый раз слышу. А что он блокирует?

— Ну, протоки разные. Желчь…

— А мама моя, ты ее знаешь, Расул, все время чай пьет. Очень крепкий чай.

Расул встал.

— Передайте ей салам, Гейдар-бей! Чтоб сто лет…

— Ты садись, садись… — передам. Чего стоять-то?

Расул присел на краешек стула.

— Я вот что думаю, — продолжал Алиев. — Черная икра — холестерин. Это все знают. Красная икра — тоже холестерин. И тоже вредно. Но Клим Ворошилов, когда отправлял Бескова в Лондон… слушай, какой это год был? Сорок шестой? Играли тогда против «Арсенала». Представляешь, только-только закончилась война, проиграть нельзя, престиж страны, Ворошилов говорит Бескову: берите с собой в Лондон, товарищи, побольше красной икры. Чистый белок! Поморы по сто лет живут, только рыбу едят и икру…

Гейдар Алиевич говорил все быстрее и быстрее; он быстро увлекся, и Расул чувствовал его расположение.

— Не знаю, помогла икра или нет, но ведь выиграли! Хомич был тогда молодец. И все молодцы! Еще говорят, красную икру как-то иначе солят, чем черную, поморы ведь и правда долгожители.

Расул дождался, когда Алиев замолчит, и встал: Я пришел поздравить вас, Гейдар-бей. Такая победа! На весь мир. На всю планету.

— Бутылку принес? — прищурился Алиев, кивнув на сверток.

— Для домашнего бара, — встрепенулся Расул. — Как украшение, Гейдар Алиевич! Как бриллиант!

Пятьдесят лет бутылочке. И паспорт есть, паспорт дали, сертификат.