Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

– Помните! Любой из них может стать тем, кто войдет в ваш дом, заберет ваш урожай и вырежет вашу семью! Их дома далеко отсюда, им ничего не угрожает. Поэтому они не боятся возмездия. Мы здесь для того, чтобы остановить врага, не дать соединится с убийцами и грабителями, ведомыми вероломным Ганнибалом. Только от вас, от вашего мужества, зависит, будет ли Рим существовать как государство или мы падем, а наши родные станут бессловесными рабами. Загоним этих варваров в их конуры и спасем Италию! Слава Риму! Слава Сенату и народу Рима!

Когда Корнелий закончил, армия взорвалась криками. Лица солдат выражали мужество и решимость во что бы то ни стало победить ненавистных пунийцев и защитить свою истерзанную войной родину.

Уже пять дней обе противоборствующие армии стояли на реке Ибер, но пока ничего серьезного не происходило. Случались мелкие стычки, но до рукопашной дело не доходило. Со стороны карфагенян в них участвовали в основном нумидийцы, со стороны римлян – велиты. Враги закидывали друг друга дротиками, стрелами и поспешно расходились, не вступая в битву.

Сейчас Мисдес с Гасдрубалом объезжали карфагенский лагерь.

Вечер плавно переходил в ночь, но Гасдрубалу спать не хотелось. Поэтому он и предложил Мисдесу эту позднюю прогулку.

В лагере тоже не спали. Солдаты собирались возле больших костров и тревожно переговаривались на разных языках.

В темноте никто не узнавал полководца. Он прислушивался к разговорам и наблюдал за происходящим у костров. Мисдес переводил ему услышанную испанскую речь, а ливийскую и нумидийскую Гасдрубал понимал сам.

Он сразу отметил, что всеобщее напряжение, царившее в последнее время среди его воинов, не спадало. Поэтому-то он и не решался дать сражение Сципионам. Боевой дух армии - слишком низок. Напрасно командиры пытались увещевать солдат, обещая им легкую победу и быстрый переход в Италию, где всех ожидают слава и богатство. Гасдрубал видел, что все их усилия тщетны.

Баркид выглядел угрюмым. Его лоб покрыли морщины от тяжких дум, глаза задумчиво глядели в пустоту ночи. Преданный конь, похоже, угадывал настроение хозяина и шагал молча и неторопливо, опуская с каждым шагом голову к земле.

Мисдес пытался как-то расшевелись полководца - ему совершенно не нравилось его настроение.

– Скоро мы обнимем своих братьев, Гасдрубал, – делано беззаботным тоном говорил он. – Наше прибытие ускорит агонию Рима. Представляешь, какая это будет встреча! Одни в Италии будут петь от счастья, а другие – рвать на себе волосы.

– Согласен. Встреча будет долгожданная, а для римлян ее итог станет смертельным, – пытаясь улыбнуться, ответил Гасдрубал.

Они опять замолчали: обоим было ясно, что разговор в подобном приподнятом тоне не клеится. Гасдрубал решил высказаться откровенно.

– Мисдес, я доверяю тебе как брату, поэтому могу сказать прямо: у меня скверное предчувствие. – Он тяжело вздохнул и продолжил уже совсем мрачно: – Я видел плохой сон, который даже не хочу пересказывать. Мне кажется … нам не удастся пройти через римлян…

Мисдес внимательно посмотрел на него. «Я тоже так думаю», – хотелось крикнуть ему, однако сказал он другое:

– Не раскисай, Гасдрубал. Сон – всегда просто сон. Боги на нашей стороне. Мелькарт не даст римлянам ни одного шанса! Они страшатся нас: великий Ганнибал научил их этому. Консульство Корнелия Сципиона прошло под знаком тяжких поражений римлян от Карфагена. Теперь этот бывший консул стоит перед нами, и список поражений будет продолжен …

– С Ганнибалом ушли лучшие войска, – перебил его Гасдрубал. – Ты посмотри, кто у нас остался. Ненадежные кельтиберы, которые, как мне доносят, постоянно смотрят в сторону дома, да прибывшие недавно нумидийцы, набранные из различного отребья, потому что их лучшие воины остались в Африке. Ведь и царь Восточной Нумидии Гала, и царь Западной – Сифакс, которые точат мечи друг на друга и готовятся к войне, сейчас сами нуждаются в хороших солдатах.

– У нас есть настоящая карфагенская пехота, – возразил Мисдес. – Ее не было даже у Ганнибала …

– Карфагенская пехота … карфагенская пехота, – угрюмо передразнил его Гасдрубал. – Это еще не пехота, а неумелая молодежь, пусть и воодушевленная успехами Ганнибала, но не видевшая настоящей войны. Я уверен – они будут драться, как львы. Но хватит ли у них умения противостоять опыту легионеров? Я надеялся, что мы проскользнем мимо Сципионов и сможем уйти за Ибер… Воины привыкнут к войне, сражаясь по дороге с варварами, а в Италии будут распределены между ветеранами брата.

Какое-то время они снова ехали молча. Гасдрубала по-прежнему одолевали мрачные мысли. Все же он встряхнулся, и, пересилив себя, уверенно произнес:

– Не думай плохого, Мисдес! Я не робею и не падаю духом. Завтра на поле боя никто и не заподозрит о моей сегодняшней слабости. Однако надо реально смотреть на то, что преподносят нам боги.

– Вот таким мне приятней тебя видеть! – воскликнул Мисдес. – Все знают, что ты сполна обладаешь мужеством воина и талантом полководца. И враг завтра это увидит!

На самом деле Мисдесу было тоже не по себе и его тоже одолевали скверные предчувствия. Отправляясь в поход, он попрощался с Аришат, которая не плакала, как это обычно случалось перед долгой разлукой, а лишь сказала, обхватив его шею своими нежными руками:

– Мисдес, я уверена – мы скоро увидимся! Я привыкла к твоим частым отлучкам и уже почти не переживаю за тебя. Я знаю: тебя хранит Тиннит. Она услышала мои молитвы и призвала меня, когда ты лежал тяжелораненый. Она помогла тебе выжить. Она защитила тебя тогда, защитит и теперь. Так что возвращайся скорее домой, любимый!..

Эти слова жены не выходили из его головы. Но он не стал рассказывать об этом Гасдрубалу, чтобы не ухудшать его и так неважное состояние духа.

Рано утром войска подняли по тревоге. Был отдан приказ плотно поесть и выступать по сигналу.

Гасдрубал созвал командиров у себя для окончательного уточнения плана сражения. В армии было много испанцев, которым Гасдрубал не доверял до конца, и поэтому расстановка сил разъяснялась на походном столике, с которого только что убрали еду – полководец как бы просто пригласил ближайших соратников на завтрак.

Вскоре армия выступила на равнину между лагерями и встала, показывая врагу готовность принять бой.

В центре большой неорганизованной массой топтались испанцы, выстроенные карфагенскими командирами в некое подобие рядов. На правом фланге стояли отряды карфагенской пехоты, которыми командовал Мисдес. На левом – немногочисленные ливийцы из числа оставленных Ганнибалом, усиленные легковооруженными иберийскими наемниками. Нумидийская конница и слоны разместились рядом с пехотой Мисдеса. Наемные кельтиберийские всадники – возле ливийцев.