Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Свой укрепленный лагерь римляне воздвигли прямо под носом Гасдрубала, и началась война нервов. День ото дня обе армии выстраивались друг против друга и, не начиная битвы, уходили обратно. Гасдрубал боялся Сципиона и не хотел начинать первым, предпочитая оборону. Сципион же, имея под своим началом сорок пять тысяч бойцов – числом, чуть больше половины карфагенской армии – тщательно примерялся, понимая, что риск достаточно велик.

И у тех, и у других в союзниках были испанские наемники – иберийцы и кельты. Выстраиваясь, противники ставили их по флангам, предпочитая усиливать центр ветеранами. Но Сципион заметил, что Гасдрубал выводит армию довольно поздно, ближе к полудню, и решил пойти на хитрость. В решающий день он поднял войска рано, без сигналов труб, солдат накормили и построили перед лагерем. В центре Сципион поставил испанцев, на флангах – римские легионы. Правым флангом командовал он сам, левым – Марк Силан и Луций Марций.

Гасдрубала подняли с постели тревожным известием: римляне построились и готовы атаковать.

– Почему раньше не предупредили?!.. – заорал в бешенстве полководец и ударил адъютанта кулаком по лицу. – Немедленно строиться и выходить! Я прикажу распять сторожевых, когда вернемся!

Никто не осмелился предложить ему покормить бойцов. Все ринулись исполнять приказа.

Карфагеняне спешно выбегали и строились в заведенном за последние дни порядке. Мисдес занял свое место на правом фланге вместе с лузитанами, недовольными и голодными. Он громко выкрикивал команды, пытаясь придать подобие строя неорганизованной толпе варваров. Но получалось плохо – слишком мало времени ушло на обучение новобранцев.

Мисдес осмотрелся, выискивая глазами брата. Тот командовал конницей, состоящей из нумидийцев и кельтиберов, и сейчас спешно отдавал последние приказы. Легкая конница Сципиона и застрельщики уже двигались в сторону карфагенян, и их нужно было успеть встретить.

– Боги, сохраните его!.. – прошептал Мисдес.

Нет больше с ним его семьи, воюет где-то в далекой Италии Ганнибал, там же сложил голову Гасдрубал. Круг его близких постоянно сужался, и здесь, в Испании, остался только Адербал, которым он очень дорожил и опасался за его жизнь. На то причина: его брат бесстрашен, не знает страха и презирает смерть. Сейчас, убедившись, что его бойцы готовы к бою, Адербал ринулся во главе своих людей в атаку, размахивая кривым иберийским мечом и не прячась за чужие спины.

Враги сшиблись и тут же разъехались, не вступая в затяжной рукопашный бой, оставив с обеих сторон лежать на поле тела убитых и раненых. Такова тактика легкой кавалерии – мелкие стычки и осыпание друг друга градом стрел и дротиков.

Гасдрубал Гискон всматривался в ряды врага и не верил своим глазам: напротив его ветеранов-ливийцев – стояли не легионеры, а испанские наемники Сципиона.

«Как же так?.. – тревожно думал он. – Как так могло случиться? Три дня подряд я видел перед собой легионы, а сейчас этот Сципион, мальчишка-римлянин, обыграл меня!..»

Он нервно ерзал в седле и непроизвольно толкал ногой в бок своего боевого жеребца, которому передалось беспокойство хозяина. Конь громко зафыркал, раздувая ноздри, заржал и пытался разметать стоявших рядом трубачей, вовремя отпрянувших в стороны. Это привело Гасдрубала в чувство, и паника уступила место холодному расчету. «Перестраиваться сейчас нельзя, – твердо решил он. – Слишком поздно. Пусть Сципион попадет в свою же западню. Мои ливийцы разобьют его испанцев, опрокинут конницу и ударят по флангам…».

Но его планам было не суждено сбыться. Взревели трубы. Неожиданно центр римлян расступился, пропуская свою конницу в свой тыл. И вместо того, чтобы ринуться на карфагенян, испанцы двинулись вперед медленным шагом. «Так они и к обеду до нас не доберутся, – забеспокоился Гасдрубал. – Это очередная ловушка хитрого Сципиона!»

Он оказался прав. В отличие от вяло двигающегося центра, фланги врага, состоящие из опытных легионеров, быстро пошли в атаку, почти переходя на бег.

Отошедшая назад римская конница тоже не осталась на месте. Всадники разбились на две группы, обошли своих пехотинцев с тыла и напали на фланги карфагенян, где теперь кипела битва: опытные легионеры резали варваров-лузитан, а легкая конница и застрельщики Сципиона непрерывно обстреливали их, вступали в мелкие стычки и не давали сосредоточиться.

Мисдес видел, как гибли новобранцы, которым внушали, что они будут сражаться с такими же испанцами, но только из других племен. Солдаты не были готовы сражаться с легионами – лучшей армией мира. На их месте должны быть ливийцы, которых Баркиды научили противостоять римлянам.

Напрасно Мисдес кричал, пытаясь организовать контратаку и сбить напор врага. Легионеры неумолимо двигались вперед, оставляя за собой горы трупов.

А ливийские ветераны карфагенян бездействовали, ожидая атаки испанцев из центра Сципиона, которые к ним явно не спешили. Гасдрубал не знал, что ему делать. Идти на помощь флангам нельзя, потому что оголится центр. Оставалось принимать бой на условиях Сципиона.

Мисдес отчаялся что-либо изменить. С отрядом всадников, состоящим из карфагенской молодежи, он вступил в рукопашный бой с конницей врага. Нужно было оттеснить ее, хотя бы на некоторое время, чтобы помочь его лузитанам удержать позиции. Полученное при Метавре раны все еще беспокоили его, но он позабыл о них, полностью отдавшись схватке.

В пылу боя он неожиданно для себя заметил, что ему противостояли илергеты, три года назад переметнувшиеся к римлянам. Теперь бывшие союзники отчаянно защищали интересы своего нового покровителя и готовы были сотнями гибнуть за него.

«Как изменчива судьба, – огорченно думал Мисдес, не забывая парировать удары и прикрываться круглым ливийским щитом. – Еще недавно мы сидели за одним столом, дружно пили вино и илергетское пиво, поднимали тосты друг за друга, а теперь режем друг друга, как заклятые враги…».

Его размышления прервал сильный удар копья, от которого он с трудом увернулся, подставив щит. Вскинув глаза на своего обидчика, Мисдес узнал в нем Биттора – мужа Верики и в прошлом его подчиненного.

– Мисдес?!.. – удивленно воскликнул тот, но вид его не стал более доброжелательным.

– Какая неожиданная встреча, Биттор! – громко ответил Мисдес, отражая очередной выпад илергета. – Я тоже рад тебя видеть! – с издевкой добавил он и удачно нанес ответный удар мечом. Копье Биттора надломилось, став бесполезным.

– Издеваешься, пуниец?..

Вид переломанного копья привел Биттора в ярость. Он бросил его и выхватил меч, не уступающий по размерам мечу Мисдеса.

– О, ты стал разговаривать, как… настоящий римлянин… – Слова Мисдеса перемежались с тяжелыми выдохами: он стал уставать, старые раны напомнили о себе.