Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Служба всецело поглощала его и отвлекала от горестных мыслей. Душевная рана постепенно затягивалась: прошло уже три года после исчезновения его семьи. Нанятые агенты потратили уйму семейных денег на то, чтобы получить хоть какую-то информацию о ней. Искали везде, но итог поисков в Италии и Испании оказался достаточно неожиданным: среди рабов его близких не оказалось! Это и обрадовало Мисдеса, и озадачило: если они не попали в рабство, то куда в таком случае подевались? Римляне не убивали женщин и детей – и не только потому, что они не варвары. Они были выгодным товаром, который охотно скупали работорговцы, постоянно следовавшие за армией. Кроме того, Аришат с детьми могли спрятаться от врага. Но в течение трех лет они должны были хоть как-то дать знать о себе. Чтобы не думать о худшем, Мисдес всецело отдавался службе.

Его непосредственный командир, Гасдрубал Гискон, не вызывал у него симпатий. Они были равнодушны друг к другу. Гасдрубал знал, что Мисдес присматривает за ним, и ему это не нравилось. Мисдес же не признавал никаких других начальников над собой, кроме Баркидов. Но считаться друг с другом они были обязаны – такова воля всемогущего Совета. Между ними сохранялись подчеркнуто вежливые отношения, что не мешало Мисдесу хорошо выполнять свои обязанности.

Единственной отрадой для него были частые встречи с Адербалом, постоянно находившимся подле Магона. Баркид не расставался с ним с момента знаменательного выступления перед Сенатом и желал все время видеть его при себе. Однако частенько он был вынужден посылать его к Гасдрубалу с секретными донесениями, которые нельзя было доверять обычным гонцам.

Вот и сейчас Адербал приехал в лагерь Гасдрубала Гискона при Илипе с вестями от Магона, и радостная встреча братьев перешла в веселую попойку.

Облокотившись о грубые армейские тюфяки, братья ужинали и опустошали огромную глиняную двуручную амфору с сицилийским вином, купленную адъютантом Мисдеса в Гадесе.

Они были одеты в национальные туники – яркие, свободные, длинные, – а на ногах у них красовались сандалии из Уттики. Находясь столько времени вдали от родины, братья стали ярыми приверженцами всего карфагенского: носили плащи финикийского покроя, скрепленные на плече фибулами, прятали волосы под конические шапочки, аккуратно постригали бороды на карфагенский манер. Но это было только в перерывах между походами, в военное же время они выбирали все самое практичное – иберийские сапоги, ливийские шлемы, кельтиберийские мечи. Здесь патриотизм отходил на второй план.

Обсудив последние новости из Карфагена, приходившие все реже, – почти вся Испания находилась теперь в руках Сципиона и связь с метрополией ухудшалась день ото дня, – они перешли к обсуждению положения дел на полуострове.

– Какие новости ты привез? – спросил Мисдес. Информация, которой владел Адербал, секретом для него не являлась: все равно завтра же ему обо всем расскажет Гасдрубал.

– Сципион узнал о том, что Гасдрубал удачно навербовал лузитан, и сейчас он идет из Терракона к Кастулону со своими четырьмя легионами.

– Это следовало ожидать, – заметил Мисдес, – Сципион, эта хитрая лиса, не допустит нашего усиления на полуострове. Мне известно, что он послал легата Марка Силана к союзному царьку Кулху. Тот обещал набрать за зиму много солдат. Мы полагаем, что месяца через два объединенные силы римлян и испанцев двинутся в нашу сторону.

– Да, об этом Магону тоже донесли. Испанцы боятся возвращения Ганнибала и иногда выслуживаются перед его братом, – усмехнулся Адербал, наполняя пустые чаши душистым терпким вином.

Указав на амфору, он иронично промолвил:

– Мисдес, ты себе ни в чем не отказываешь после плена.

Брат мрачно улыбнулся в ответ.

– Когда я десять дней шел в цепях под палящим солнцем, то довольно много поразмышлял о смысле жизни. Я ждал, когда с меня снимут цепи, хотел кинуться на легионеров, чтобы умереть, но не быть рабом… Мы с тобой – карфагенские аристократы, потомки древнего финикийского рода. Наши предки прибыли в Африку с легендарной царицей Элиссой. В нашем роду есть сенаторы, суффеты, верховные жрецы. И я не буду прислуживать какому-то римскому псу, и не хочу, что бы меня прогнали по улицам Рима на потеху черни… Я считал себя трупом, который не успели переправить через подземную реку в царство мертвых лишь потому, что запаздывал перевозчик. И когда наступила неожиданное избавление, я решил, что больше не буду ограничивать себя в небольших радостях жизни.

Адербалу нечего не сказал в ответ. После паузы он перевел разговор на Сципиона.

– Стало известно, что Марций Луций вместе с нашими бывшими друзьями, Андобалом и Мандонием, тоже направляются сюда. Значит, под римскими знаменами бойцов сейчас не меньше нашего.

– М-да, превратности судьбы. – Мисдеса не удивила эта новость, но ему стало обидно за своих бывших союзников, дружбой которых столь бездарно распорядился Гасдрубал Гискон. – Еще не так давно ты командовал илергетами, а теперь будешь сражаться против них.

– Если это нужно Карфагену – это нужно мне! – с пафосом произнес Адербал.

– Не надо, брат, – слегка поморщился Мисдес. – Ты же знаешь, это нужно не Карфагену, а нашим торгашам-сенаторам… Сейчас вот они озаботились проблемами Ганнибала, но думать об этом надо было гораздо раньше… Ныне, он - единственная надежда Карфагена. Его армия в два раза меньше, чем армия Гасдрубала, разгромленная при Метавре, но римляне не решаются дать ему генеральное сражение, предпочитая тактику сдерживания. Вот кого они боятся по-настоящему! А здесь все уже кончено… Я не верю, что Гасдрубал Гискон сможет удержать Испанию. Наш мудрый отец тоже считает так. Когда я уезжал сюда, он сказал, что они пытаются провести в Совете решение об отправке Магона в Италию и оказании помощи Баркидам деньгами и солдатами, но эта сволочь Ганнон Великий всячески этому препятствует.

– Хватит об Испании! – захмелевший Адербал стукнул кулаком по низкому дубовому столу, с которого чуть не слетела посуда. – Надоело о политике! Это ты – дипломат, а я – воин! – Внезапно лицо младшего брата смягчилось, и он мечтательно протянул: – Как мне хочется домой… пройтись по улицам Карфагена, прогуляться от площади Новых ворот по Нижнему городу до Бирсы, по лестнице подняться в храм Эшмуна, помолиться, а потом спуститься в Мегару и гулять там до вечера.

Мисдес удивленно посмотрел на него. Раньше он не замечал у брата тоски по родине. «Стареем, – подумал он. – Стареем… и устаем от этой бесконечной войны».

Догадки братьев оказались правильными. Единственное, в чем они ошиблись, так это в сроках: Сципион появился при Илипе гораздо раньше – через месяц.