Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Держава

Все молча потянулись за ним. Последним — Ворошилов, с опущенной головой, с обиженно поджатыми губами. Сталин, войдя в кабинет, пересек его и скрылся за дверью своей квартиры, примыкающей к кабинету.

Шапошников отсутствовал с полчаса. Сталин тоже. За это время в кабинете, прозванном его постоянными посетителями «Уголком», собравшиеся успели выпить чаю с бутербродами и поделиться своими соображениями.

Больше всех разглагольствовал Мехлис:

— Товарищ Сталин гениально предвидел такое развитие событий, — говорил он, захлебываясь словами, возбужденно потирая руки и победно оглядывая присутствующих, точно это он, Мехлис, надоумил Сталина гениально предвидеть события и предсказывать их на годы вперед. — Как видите, немцы не удовлетворились захватом Дании и началом оккупации Норвегии. Все это были лишь прелюдии к главному событию — нанесению удара по Франции. Пресловутый «План Шлиффена» вновь приведен в действие! Как и прежде, немцы сперва будут иметь несомненный успех, затем французы совместно с англичанами и бельгийцами остановят их наступление, крепко поколотят, и война примет обычный позиционный характер. И не мудрено: у Франции, Англии, Бельгии и других стран так называемого Содружества танков, самолетов и пушек, не говоря о людских и материальных ресурсах, втрое-четверо больше, чем у Германии. Немцы за год-два исчерпают свои ресурсы и… — Мехлис повел в воздухе руками, словно собирался вытряхнуть из рукавов голубей, и еще более восторженно продолжил: — Далее не трудно предугадать ход исторического развития: в войну рано или поздно втянется Америка, все противники истощат свои силы, поднимется рабочий класс Германии и других стран, и тогда — и только тогда! — воскликнул Мехлис, восторженно блестя глазами, — Красная армия двинется на помощь мировому пролетариату, и мир капитала рухнет под этим двойным напором раз и навсегда. Поздравляю вас, товарищи, с кануном мировой революции! — И кинулся к Молотову, схватил его руку, принялся трясти ее, повторяя в экстазе: — Поздравляю! От всей души поздравляю! — От Молотова к Кагановичу, от Кагановича к Берии, затем к Жданову, Микояну, Хрущеву, Тимошенко, Жукову и наконец — к Ворошилову, и все вдруг поняли, что песенка Ворошилова спета.

Появился Сталин, прошел к своему месту за столом, стал набивать табаком трубку, молча и ни на кого не глядя. Все смотрели, как он большим пальцем уминает в трубке табак, как водит спичкой над нею, плямкая губами и втягивая в себя щеки. Пыхнув несколько раз дымом, оглядел присутствующих, спросил:

— С чем это поздравлял вас Мехлис?

Мехлис рванулся к Сталину, изогнулся, большими пальцами то одной руки, то другой вытер слезы, всхлипнул, произнес с восторженным придыханием:

— Я поздравил товарищей с кануном мировой революции, товарищ Сталин! С той революцией, которую предсказали вы, оценивая международную обстановку, сложившуюся в результате бездеятельности англо-французских войск на западном фронте, которая, как вы гениально указали, рано или поздно приведет к краху мировую систему капитализма.

— Ты как всегда преувеличиваешь, — брюзгливо заметил Сталин и, поведя трубкой, пригласил: — Садитесь: в ногах правды нет. — Помедлил, усмехнулся: — Что и доказал нам товарищ Мехлис своими преждевременными оценками.

— И все-таки они сбудутся! — воскликнул Мехлис, вытирая глаза платком. — Потому что эти оценки основываются на ваших указаниях, товарищ Сталин.

— Поживем — увидим, — буркнул Сталин и посмотрел на Ворошилова. — А ты, Клим, что думаешь?

— Я думаю, Коба, что Мехлис прав в главном: немцы увязнут на Западе, мы к этому времени подтянем, так сказать, наши хвосты и встанем на границе в ожидании приказа. Я полагаю, что передышка в два-три года нам обеспечена. А за это время…

— Хвосты, говоришь? — Сталин качнул головой. — Хвосты имеются у тех, у кого есть головы… — Помолчал, усмехнулся: — Впрочем, бывает, что и хвосты вертят головами.

Ворошилов в растерянности смотрел на Сталина и беззвучно шевелил губами.

Вошел Шапошников, неся большую папку с картами. Лошадиное лицо начальника Генштаба было сосредоточенно и лишено даже намека на удовлетворенность событиями, стремительно развивающимися вдали от границ СССР. Стало слышно, как шуршит бумага, как покашливает от возбуждения Шапошников.

Все, кроме Ворошилова, подвинулись поближе к карте, уставились на то место, где лежала целлулоидная линейка с нанесенными на ней малопонятными для гражданского человека делениями.

— Обстановка на двенадцать часов дня по московскому времени на Западном фронте была таковой, — начал Шапошников, тыча линейкой в коричнево-охристое пятно Арденн, прорезаемое тонкой нитью реки Маас. — Сегодня рано утром немцы, сосредоточив на южной границе с Бельгией и Люксембургом крупные силы, прорвали укрепленные рубежи этих стран и несколькими колоннами двинулись в направлении Седана. Наступление ведется также в направлении Намюра, Брюсселя, Антверпена, а также из района Страссбурга и Саарбрюккена в направлении Нанси и верховьев Соны. По имеющимся у нас сведениям, а также исходя из сложившейся ситуации, главных направлений удара два: один на Брюссель с выходом к проливу Па-де-Кале, второй — через Седан на Париж, что в принципе повторяет известный «план Шлиффена» 1914 года.

При этих словах Мехлис победно оглядел собравшихся. А Шапошников продолжил:

— В авангарде наступления немцы использовали танковые соединения, которые выполняют роль своеобразного тарана. Происходит примерно то же самое, что и при нападении на Польшу. Только в значительно больших масштабах. Если верить геббельсовской пропаганде, немецкие танковые дивизии вышли на оперативный простор. Если опираться на имеющиеся у нас весьма скудные пока сведения, бои идут в приграничных районах. Во Франции объявлена всеобщая мобилизация.

— Как вы оцениваете обстановку, товарищ Шапошников? — спросил Сталин, тыча трубкой в карту. — Какие события на Западном фронте можно ожидать в ближайшее время?

— Нам не известно, какими силами атакуют немцы, какие цели они перед собой ставят. Ясно лишь одно, что немцы решили обойти «линию Мажино» и отрезать ту часть французских войск, которая нацелена на Бельгию, имея в виду оккупировать эту страну. Но целью Гитлера является не Бельгия и не Люксембург, а Франция. Между тем удар на Францию через Арденны нам представляется авантюрой… или отвлекающим маневром, поскольку в условиях гористой местности и дорог с низкой пропускной способностью развернуть крупные силы весьма затруднительно. К тому же наступающие рискуют оказаться под постоянным воздействием авиации противника: с горных дорог в сторону не свернешь. Если немцы и достигнут реки Маас в районе Седана, то с большими потерями и на этом их продвижение остановится, война приобретет обычный позиционный характер, поскольку союзники обладают внушительным превосходством в технике и людских ресурсах. К тому же французы могут ударить во фланг наступающей немецкой группировки с юга, бельгийцы и англичане с севера, что чревато для немецких войск окружением и разгромом.