Татьяна Богатырева - Матильда

Матильда вдруг осознала, что они находятся не просто на гастролях, но на родине отца, и впервые за долгое время оказалась способной что-то почувствовать. Они хорошо провели оставшееся от выступлений свободное время. Отец уже знал, что особняк на Английском проспекте подарен Матильде, и что она уже не вернется домой. О Николае они не говорили.

Вернувшись в Петербург, она сразу же переехала на оставшуюся часть лета на свою новую дачу в Стрельне. Из-за траура летний красносельский сезон был отменен, Матильда сказалась больной и получила отпуск от сцены до поздней осени. Она много спала, в остальное время бесцельно бродила в одиночестве то по огромному парку, ведущему к берегу моря, то по простиравшемуся за парком лесу.

Великий Князь Сергей Михайлович старался, как мог, оказывая ей всяческую поддержку. Она никогда ни о чем его не просила, чувствуя при этом, что попроси она его о чем угодно – он с готовностью исполнил бы любое ее желание. Он старался предугадывать любые ее порывы и идеи. Матильда обставила новую дачу наскоро, но Сергей Михайлович настоял на том, чтобы спальня ее была отделана совершенно заново, стены по его повелению были обтянуты дорогим кретоном, мебель для всех многочисленных комнат была заказана у лучшего мебельного мастера Петербурга – Фридриха Мельцера. Круглый будуар из светлого дерева, заказанный отдельно у другого не менее именитого мастера, был настоящим произведением искусства. Матильда была благодарна Сергею Михайловичу за ту заботу, которую он старался ей оказывать. Они выработали меж собой хрупкую систему отношений, которая подходила близким родственникам и старинным, с детства идущим по жизни бок о бок, закадычным друзьям.

– Юля, ты знаешь, мне не нравится та, кем я стала… мне кажется, раньше я была кем-то другим, – Матильда пристально изучала свое отражение в зеркале – только этого глазами не увидишь, это где-то внутри. Почему сначала всегда кажется, что все плохое что есть в мире, случится не с тобой? Почему люди становятся убийцами? Не сидишь же ты дома, скажем на Пасху или Рождество, в кругу семьи и не думаешь: «Вот вырасту и стану-ка я убийцей».

Юля появилась за ее спиной, глядя на отражение в зеркале. Сама она стояла чуть в стороне от будуара, тем самым в зеркале не отражаясь.

– Не знаю, Маля, милая, – покачала головой она, – я правда не знаю.

Пятый в жизни Матильды балетный сезон в Императорском театре начался с «Пахиты». Были также в ее репертуаре и новая постановка – «Коппелия», и горячо любимая ею прежде «Спящая красавица». Леньяни по-прежнему оказывали предпочтение перед другими артистками, исполненный ею в «Золушке» танец с тридцатью двумя фуэте успешно перенесли в «Лебединое озеро», тем самым Пьерина автоматически получила главную роль.

Репетиции нового сезона давались Матильде тяжело – сказывалось отсутствие полноценной нагрузки на слишком продолжительное время, сказывался также и общий душевный раздрай. На одну из осенних репетиций неожиданно заявился директор Карл Иванович, быстрым движением сорвав с окон траурные занавесы – так же темной тканью были обмотаны и хрустальные люстры репетиционно зала.

– Парадный спектакль! – воскликнул он, через полгода, в Москве на коронации Государя, – мы едем, едем! Исключительный случай – обьеденим обе труппы!

За этим коротким взволнованным объявлением последовали совершено безумные месяцы, полные лихорадочной подготовки. Помимо «Пробуждения Флоры», было решено ставить по случаю торжеств новый парадный спектакль – «Жемчужину», в котором, к великому удивлению Матильды, роли для нее не оказалось. Никакой – ни ведущей, ни даже роли в массовке. Она должна была коммандироваться в составе труппы в Москву, исполняя при этом только обычную свою роль во время постановки «Пробуждения Флоры». И вовсе не принимая участие в парадном спектакле.

Матильда не могла поверить в происходящее. Николай не мог так с нею поступить. Это мог бы сделать какой-то другой Николай, не тот, не ее, не взрослевший все эти годы рядом с нею.

Леньяни находилась в неописуемом восторге – то был ее триумф, ее победа в многолетней войне с конкуренткой.

Сначала у Матильды было нечто вроде шока, потом – полное отрицание происходящего. После она, переступив через все свои правила и убеждения, обратилась к Великому Князю Владимиру Алексанровичу, но и это ни к чему не привело, Матильда не добилась ни огласки истоков этого дикого решения, ни причин, ни объяснений – Владимир Александрович снизошел лишь до красноречивых пауз в разговоре и многозначительных вгзлядов куда-то поверх головы уничтоженной Матильды.

Его сын наблюдал развернувшуюся драму молча, здесь он был бессилен. Матильда, казалось бы, внешне перешла к совершенному смирению, но Андрей прекрасно чувствовал и понимал, что за маской покорности последует, вероятнее всего, всеразрушительное буйство.

Матильда неожиданно изъявила желание впервые за два года выйти в свет, причем официально в сопровождении Андрея. Причины ее решения он понять сумел, какие она ставила перед собою задачи – понял не сразу, а когда понял, было уже слишком поздно.

В большой гостиной Зимнего дворца в тот вечер шла демонстрация нового, самого молодого и удивительного вида искусства – кинематографа.

Николай самостоятельно крутил ручку проектора, показывая Великим Князьям и особо приблеженным к членам царской семьи друзьям «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота».

Зрители испытывали чувство сродни благоговеянию: дамы, увидя на плоском экране движение поезда в перспективе, не сумели скрыть вскрики во время его приближения: казалось, поезд вот-вот сойдет с экрана и ворвется в полутемный зал.

После бурных аплодисметнов Николай шутливо поклонился, и снова взялся за ручку – следующий фильм снова демонстрировал прибытие поезда, но был снят самим Николаем. Поезд на экране был увенчан царскими орлами, он медленно остановился, продолжая изрыгать клубы дыма. Двери отворились, и на платформу ступила маленькая ножка, обутая в изящную туфельку, затем вторая, и вот высокая красивая женщина в траурном платье стояла на платформе – первый шаг, сделанный принцессой Алисой Генесской на русской земле.

В большой гостиной уже зажгли верхний свет, а восторженные овации благодарной публики все продолжались и продолжались. Николай встречал их тепло, с улыбкой, по-детски искренне радуясь чуду кинематографа.

Был объявлен перерыв, после которого должна была продолжиться демонстрация фильмов.

– А теперь фуршет! – разводя руками в дирижерском жесте, провозгласил он.

Когда он сердечно благодарил представителей царского двора Германии за великолепный свадебный подарок – чуть ли не единственный на всю Россию кинопроектор, он заметил в центре зала Матильду. Она уверенно и неспешно приближалась к нему, пересекая гостиную. Андрей стоял у стены, прислонившись к ней спиной, бессильно опутив руки по швам.