Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

Дон Авидо сидел на террасе дома, у ног его растянулся пес, по кличке Сатанос, прозванный так за свою поистине дьявольскую злобность.

Слуга доложил управителю, что его хочет видеть рудокоп-индеец, по имени Алонсо.

— Индеец? Пусть обратится к моему помощнику, я не разговариваю с индейцами.

— Но он хочет говорить с вами, хозяин.

— Ну, зови!

Слуга позвал Алонсо. Управитель с некоторым интересом ждал, что скажет ему этот назойливый индеец.

— Сеньор, простите, что я так настойчив, но дело, которое привело меня к вам, не терпит отлагательств, — сказал по-испански Алонсо.

— Дьявольщина! Это тот самый кастильский ублюдок, о котором мне говорил солдат! Я не удосужился еще посмотреть на тебя.

Алонсо, стараясь быть кратким, пояснил цель своего прихода.

— И если распахать небольшой участок под маис, — закончил он, — то женщины получат питательную пищу и сохранят своих детей.

— А ты уверен, что их надо сохранять, этих щенков?

— Сеньор, я не понимаю вас!

— Ты суешься не в свое дело и еще хочешь понимать! Проклятье! Я должен выслушивать поученья всяких грязных индейцев, потому что они умеют разговаривать как знатные кастильские идальго! — проворчал управитель. — Да еще объяснять, что мне выгодно, а что невыгодно! Пусть дохнут индейские щенки, понимаешь, матери будут лучше работать… разрази меня гром!

— Но бог не простит вам этой жестокости, сеньор! Уже погибло двадцать детей…

— Клянусь дьяволом, с господом богом я разберусь как-нибудь сам, без твоей помощи, ученый индеец! Ступай и впредь не суйся не в свое дело!

— Бог покарает вас! Кровь несчастных детей падет на вашу голову! — вскричал Алонсо.

— Ах, мерзкое отродье, ты еще угрожаешь мне! — и он тяжелой ременной плетью ударил Алонсо по лицу.

Гордость Алонсо вскипела, и, не помня себя, он сбил с ног управителя. Собака бросилась на Алонсо.

…Менее чем через полчаса, избитый и окровавленный, Алонсо лежал связанный в подвале дома на мокрой соломе. Неизвестно, чем кончилась бы эта история, но, видимо, жадность управителя была превыше его мстительности. Через два дня Алонсо вытолкали из подвала и послали на рудники. Молодых рудокопов мало, и держать его в подвале было невыгодно.

Плохая пища, непосильный труд делали свое дело. Почти каждый день на рассвете, до начала работы, по течению реки спускали тела умерших индейцев.

Единственным человеком, с кем еще иногда говорил безучастный и равнодушный ко всему Алонсо, был Хукеро. Но вскоре тот заболел. Однажды ночью, когда весь поселок спал, Хукеро тихо позвал Алонсо:

— Подойди поближе, я хочу сказать тебе…

Алонсо наклонился над больным.

— Слушай… У тебя доброе сердце и гордая душа, и ты погибнешь здесь. Тебе надо бежать!

— Бежать? Но как? Через горы не уйти, а к морю… ты же знаешь, что к реке нас не выпускают без охраны и собак.

— У меня был сын, такой же, как и ты. Он погиб от шпаги испанца за то, что хотел защитить от позора свою мать. О моя жена! Мой сын! Возьмите меня…

— Хукеро, друг мой, ты бредишь?

Хукеро пришел в себя:

— Я умру сегодня ночью… знай это. На рассвете придут надсмотрщики и прикажут все трупы бросить в реку. Ты должен лечь на мое место. И воды реки вынесут тебя на свободу.

— А ты, Хукеро? Как же ты?

— Ночь темна. Отнеси меня в лес… недалеко… и накрой плащом твоего друга-кастильца. И я спокойно уйду из жизни… А ты вернись и ляг на мое место.

— Но, Хукеро, в лесу могут быть звери!

— Разве после испанцев страшны нам звери?

Алонсо взял больного на плечи и вынес из хижины.

— Подожди, Хукеро, я забыл, — и он вернулся в хижину.

Когда Алонсо принес Хукеро в лес, тот был уже мертв. Алонсо ножом выкопал неглубокую яму для могилы. Он рыл ее, и на ум приходили стихи:

Потом он завернул тело индейца в старый рваный плащ Бартоломе и опустил в могилу. Прежде чем засыпать ее, он положил на грудь Хукеро самое дорогое, что у него было здесь, — книгу Петрарки.

«Вот здесь лежит, в этой наспех вырытой могиле, тайком похороненный, как преступник и вор, хозяин и владелец своей родной земли, индеец Хукеро. Он прикрыт старым испанским плащом, и на груди у него — растрепанная книга стихов великого итальянского поэта Петрарки. Надо спешить. Ночь еще темна, но близится рассвет, который не увидел Хукеро. И, быть может, не увижу и я… Испанцы не пощадят меня, если раскроется обман. Нет, нет, прочь колебания! Сегодня или никогда! Хукеро был прав. Я все равно погибну здесь. Так лучше не ждать покорно часа гибели, а пойти навстречу ударам судьбы!»

Алонсо замолчал.

— Тебе трудно? — и Бартоломе положил руку на плечо брата.

Алонсо справился с волнением и продолжал свой рассказ:

— Никогда до самой смерти я не смогу без содрогания вспоминать тот страшный рассвет…

…Еще было темно, когда пришел надсмотрщик с четырьмя индейцами-носильщиками в его хижину.

— Здесь один, хозяин, старый Хукеро. Он уже вчера был почти мертв, — сказал носильщик.

Индейцы подняли Алонсо и швырнули на большие носилки, где лежали два мертвых тела. У следующей хижины на него бросили еще два трупа. Он ощущал их смертельный холод. Он хотел бежать… Но, стиснув зубы, он твердил про себя: «Если хочешь быть свободным, надо выдержать».

Когда его сбросили в реку, от сильного удара о воду он потерял сознание. Потом пришел в себя. Его несли мутные желтые волны. Рядом качались трупы индейцев, коряги деревьев. Вдруг послышался шум и грохот. Все ближе и ближе… Пенилась и ревела река, свергаясь сплошной стеной с огромной высоты. Алонсо захватило потоком воды, и он погрузился в грохочущую тьму.

…Чьи-то нежные руки держали его голову.

— Он приходит в себя, отец! — услышал он женский голос. — Он не умер.

— Я прикажу отнести его в хижину, пусть им займется твоя мать.

Аравакская речь? Но куда он попал? Его подняли и понесли. От резкой боли в голове и руке он снова потерял сознание.

Очнулся Алонсо в хижине, после того как ему ловко и умело перевязали голову и раненую левую руку.

— Ну, сын мой, — сказал тот же приятный мужской голос, — не думали мы, что поток принесет нам живого, а не мертвого аравака!

— Я действительно с Кубы, но куда я попал?

— Ты — у друзей. Лежи спокойно. Моя жена и дочь поднимут тебя на ноги.

Алонсо быстро поправлялся. Он узнал от своих гостеприимных хозяев, что попал к касику Атуэю, который поднял восстание в своей провинции, но был разбит испанцами и собирается бежать на Кубу. С ним семья и жители его селения.