Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

— Да, да, простите меня. Я перенесся мысленно на много лет назад… в тот вечер, когда каноник Бернальдес представил меня вашему отцу.

Лицо Эрнандо помрачнело:

— Моего отца уже нет. Забытый всеми, больной, он кончил безрадостно свои дни. За его гробом шли только брат Диего, и я, и двое старых моряков. А останки отца, сначала похороненные в Вальядолиде, мы потом тайком перенесли в Севилью, в монастырь Лас-Куэвас.

— Судьба дона Кристобаля не может не вызывать горьких сожалений. Но верьте мне, Эрнандо, имя его переживет века.

— Пусть бог благословит вас за эти слова! — взволнованно сказал Эрнандо. — Я всегда знал, сеньор, что вы истинный друг нашей семьи. И я уверен, что мне еще не раз придется убедиться в этом.

— Я всегда счастлив служить вам, дорогой Эрнандо.

Эрнандо Колон рассказал Бартоломе, что он уже в течение нескольких лет занят тем, что собирает все документы и письма Адмирала.

— Я был слишком юн и при жизни отца, к сожалению, многое упустил: не расспросил его о годах молодости, о скитаниях, о планах…

— Я слышал, что Адмирал был высокого мнения о своем юнге, — перебил его Бартоломе. — Адмирал говаривал не раз, что вы в свои тринадцать лет держались так мужественно и подавали пример взрослым!

— Но я не стал моряком, как видите! Мне не удалось учиться в университете, однако, живя при дворе, я много читал, изучил несколько языков. Мне пришлось побывать в Италии, Германии, во Франции… И знаете ли, какая страсть владеет мной?

— Нет, не знаю, — улыбнулся Бартоломе. — Наверное, вы влюблены в прекрасную сеньору?

— О нет! Я влюблен в книги! На книги я трачу все мои деньги. Где бы я ни бывал, я опустошаю книжные лавки этих стран. У меня уже около шести тысяч томов.

— Эрнандо, это великолепно! Я понимаю вас, ибо книги и моя страсть. Вы поистине древнегреческий Каллимах!

— Я начал с того, что собрал книги моего отца, — он ведь тоже был страстным книголюбом. На полях этих книг есть пометки, сделанные рукой отца, например на космографии Птолемея, его любимых «Комментариях» Юлия Цезаря, письмах Тосканелли…

— Берегите все книги и документы дона Кристобаля. Это самое дорогое наследство, что досталось вам, дороже золота и земель в Индии.

Эрнандо рассказал Бартоломе о новой книге, которую он недавно получил из Парижа, — «Похвальное слово глупости» знаменитого философа Эразма Роттердамского.

— Я дам ее вам прочесть, сеньор. Вы найдете там немало забавного и поучительного. Многим невеждам и канальям досталось от острого словца Эразма!

Они вместе вышли из собора. Бартоломе дал слово Эрнандо навестить его и посмотреть библиотеку.

На другой день, после сиесты, сидел Бартоломе в патио вместе с племянником Франсиско. Было жарко даже там… Франсиско с увлечением читал какую-то старую растрепанную книгу.

— Что ты читаешь? — спросил Бартоломе.

— Ты, конечно, осудишь меня, дядя Бартоломе, но я нашел среди дедушкиных книг рыцарский роман. Не могу оторваться!

— Покажи-ка, — и Бартоломе взял у племянника книгу. — Знаешь ли ты, что я почти что учился читать по этой книге? Ведь это моя любимая поэма о графе Фернане Гонсалесе, вожде вольнолюбивых кастильцев, уничтожившем в десятом веке рабство в Кастилии. Я и мои приятели, такие же мальчишки, воображали себя рыцарями славы и свободы. Помнишь, в предисловии написано, каков должен быть рыцарь?

Франсиско взял у Бартоломе книгу и важно прочел:

— «Рыцарь должен быть целомудрен в помыслах, благопристоен в речах, щедр в делах, храбр в подвигах, терпелив в трудах, сострадателен к нуждающимся и, наконец, бойцом за правду, хотя бы такая защита стоила ему жизни…»

— Эврика! — вдруг воскликнул Бартоломе, перебив племянника.

— Что с вами, дядя?

— Ничего, мой мальчик! Спасибо тебе и спасибо этой старой книге.

— За что?

— Слушай, Франсиско, как ты думаешь, можно ли у нас в Кастилии найти несколько кабальеро, смелых и справедливых, готовых на великие дела? Таких, как ты мне прочел сейчас?

— Ну конечно! — с загоревшимися глазами ответил Франсиско.

— Так вот… Представь, их будет пятьдесят. В белой суконной одежде, украшенной красным крестом…

— Как рыцарский орден Калатравы, дядя Бартоломе?

— Да, да! Чтобы отличаться от прочих испанцев, причинивших столько зла в Индии, эти пятьдесят рыцарей должны быть одеты именно так. И они будут работать на пользу Индии. Нужно, чтобы король дал нам около тысячи лиг земли, где мы создадим свои поселения.

— Как интересно! А как же назвать этих благородных кабальеро?

— Придумай, племянник.

— Я придумал! Пусть они носят имя «рыцарей золотой шпоры»!

— Решено! Знаешь, Франсиско, это поистине великолепный план. Еду сегодня же в Барселону, ко двору!

Новый план создания рыцарского братства был разработан Бартоломе с большой любовью и тщательностью. Он готовил доклад Совету по делам Индий, который заседал в Бургосе, во дворце епископа Фонсеки. Но, прежде чем делать доклад, Бартоломе показал его новому великому канцлеру Меркурио де Гатинаре и фламандцам. Они одобрили, но канцлер спросил:

— Лисенсиат, а ваш план видел Фонсека?

— Нет еще, ваша милость. Представляю, как он пустит в ход все стрелы и аркебузы, чтобы помешать мне!

— Я помогу вам, — сказал канцлер.

Совет по делам Индий отклонил план Лас-Касаса, хотя великий канцлер выполнил свое обещание и сам просил Фонсеку о поддержке. Никто не решался идти против Фонсеки: его влияние было так же велико, как и во времена королей Фернандо и Исабелы.

И снова дело зашло в тупик. Бартоломе пришлось вернуться в Барселону, где в то время был королевский двор. Годы, проведенные в Индии, полные трудов и опасностей, были таким контрастом по сравнению с придворной жизнью, пустой и праздной, с ее мелкими страстями и бесчисленными интригами. И каждый проходивший день казался Бартоломе невозвратимой потерей. Он впервые почувствовал, что ему уже 45 лет, что он устал… Он изнывал от вынужденного безделья, от духоты приемных залов, от треска и шума глупой болтовни на званых обедах, от показного благочестия месс, более походивших на те же придворные приемы. Чем эти люди заняты? И в ответ звучал насмешливый голос Эразма из полюбившейся Бартоломе книги «Похвальное слово глупости»: «Спят они до полудня. Наемный попик стоит наготове возле постели и, лишь только вельможа проснется, тотчас же наспех служит обедню. Засим следует завтрак, по окончании которого почти немедленно подают обед. Затем кости, бирюльки, пари, девки, шуты, скоморохи… Таким образом, без малейшей скуки проходят часы, дни, года, века…»

Нет, подумал Бартоломе, с него хватит! К тому же у него кончались деньги, ибо жизнь в Барселоне стоила дорого. И Бартоломе уже твердо решил уехать, но один молодой и знатный фламандец, племянник герцога Лашо, спросил у него: