Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

Бартоломе написал текст своеобразного официального договора, который представил вице-губернатору Гватемалы Алонсо де Мальдонадо. Этот договор от имени Мальдонадо гласил следующее:

«Настоящим заявляю и обещаю вам и даю слово от имени короля и власти, коей я облечен, и уверяю вас и ваших монахов, а именно — Бартоломе де Лас-Касаса, Родриго де Ладрада, Педро де Ангуло и Луиса Кансера, что принимаю ваши старания и заботы об индейцах, живущих в границах моего управления, чтобы эти индейцы мирно жили и признали короля своим сеньором и чтобы платили ему умеренные подати, в соответствии с их возможностями, золотом ли, землей ли, маисом, или хлопком, или другими продуктами, что у них есть и что они привыкли производить. От своего имени, облеченного королевской властью, я назначаю вас обеспечить, чтобы эти индейцы служили как королевские вассалы и чтобы никому их не отдавали в энкомьенды. И также приказываю, чтобы никакие другие испанцы не беспокоили их и не ходили к ним на их земли, под страхом наказания в течение пяти лет, и не мешали вашим проповедям и обращению их в христианскую веру. В ином случае я лично приду к вам на помощь и буду помогать вам, чем смогу, чтобы ваши дела дали плоды…»

Это необычайное соглашение подписали Мальдонадо и Лас-Касас. Теперь надо было начинать действовать.

Нашли четырех индейцев из города Сант-Яго, которые несколько раз в году бывали в Тузулутлане по торговым делам. Этих индейцев и решено было сделать своими посланцами.

— Каков же ваш дальнейший план, Бартоломе? — спросил Маррокин.

— Этот жадный толстяк Веласкес, да простит господь его многогрешную душу, очень любил музыку. Пожалуй, это было его единственной добродетелью! — ответил Бартоломе.

Епископ и монахи удивленно посмотрели на него. Ладрада рассмеялся:

— Убей меня бог, если я понимаю, почему вы помянули покойного губернатора Кубы!

— Я продолжаю: Веласкес так любил музыку, что создал канторию при церкви города Вальядолида на Кубе. В эту певческую школу принимали всех, имевших склонность к хоровому пению, даже индейцев. А индейцы очень музыкальны…

— Я догадался! — воскликнул Луис. — Вы хотите научить наших послов каким-нибудь песням?

— Браво, мой мальчик! Вы угадали. Но не каким-нибудь…

И Бартоломе предложил в доступных и живых стихах рассказать об основах священной истории, а потом переложить на музыку. Научить этим песням индейцев — и тогда послать их в горы.

— Блестящая идея, — сказал Маррокин. — И песни надо петь под аккомпанемент индейских инструментов, это сделает их более понятными и доступными.

Стихи были написаны на манер песен трубадуров. И начались уроки, которые продолжались почти три месяца. Когда Бартоломе убедился, что стихи выучены, их переложили на музыку. Индейцы принесли инструменты. Большой барабан из полого дерева издавал низкий унылый звук, когда по нему били длинной палкой с набалдашником из застывшей смолы. Пронзительно, но весело пели тонкие трубы, тоже из полого дерева, с раскрашенными тыквами на концах. Красивее и нежнее всего звучали певучие флейты из тростника, свистки из больших раковин и дудки из дерева ците.

Наверное, никогда и нигде в мире не было столь удивительных песен: священные тексты в форме кастильской любовной лирики под индейскую музыку!

Индейцам-торговцам дали множество подарков: ножей, ножниц, зеркал, тканей. И посланцы, нагруженные товарами, вооруженные песнями, отправились в далекий путь.

Когда индейцы-торговцы прибыли в Атитлан, их хорошо приняли там, так как знали по прежним встречам. Разложив свои товары на большой площади селения, пришельцы из долины стали торговать испанскими изделиями. Вокруг собрался народ, с интересом и любопытством разглядывая новые для них безделушки: ножи, зеркала, колокольчики. Затем торговцы попросили дать им музыкальные инструменты — барабан, трубы, флейты — и стали петь. Песни, с их удивительными словами и мелодичной музыкой, произвели на слушателей огромное впечатление. Их просили повторить, и певцы без устали выполняли желания слушателей.

Касику рассказали о необыкновенных «посланцах новых богов», как прозвали торговцев жители Атитлана. Касик пожелал послушать их.

— Откуда вы узнали эти прекрасные песни? — спросил удивленный касик.

— Мы поем то, что слышали от святых отцов.

— Святых отцов? А кто они, эти отцы?

— Они ходят в черно-белой одежде, не похожей на одежду других испанцев, хотя сами тоже говорят на испанском языке.

— Не говори мне об испанцах, болтун! — остановил рассказчика касик. — Если они таковы же, как и все христиане, я не желаю о них слушать!

— О нет, — ответил индеец из долины, — эти испанцы словно из другого мира. Они живут в скромных хижинах, в которых нет ни золота, ни серебра. Они не хотят ни драгоценных перьев, ни зерен какао. У них нет в доме женщин, и они сами готовят себе пищу. А едят они очень мало, как индейцы, — лишь коренья, овощи и лепешки из маиса и иногда — рыбу. Они не пьют вина. Они сами обрабатывают свое поле и возделывают сад. Они учат наших детей своему языку и другим наукам.

— Что ты рассказываешь мне! — удивился касик. — А как же они учат наших детей, не зная языка?

— Они изучили наш язык, — торжественно заявил индеец, — для того, чтобы говорить со мной, с тобой и с другими! Они создали эти прекрасные песни и музыку для них!

— Я хочу послушать эти песни и узнать подробно, о чем в них говорится!

— Мы не можем тебе объяснить всего, вождь. Пошли за святыми отцами, они с радостью придут и будут учить тебя и твоих детей.

Касик недоверчиво усмехнулся:

— Как, ты предлагаешь открыть дорогу испанцам в Атитлан? Нет! Я не верю им… даже святым отцам, о которых вы рассказываете столь необыкновенные вещи.

— Пусть кто-нибудь из вас сам спустится с гор и убедится в этом, — осторожно предложил посол.

— Пошли меня, вождь! — с загоревшимися глазами воскликнул брат касика. — Я хочу посмотреть на этих людей в черно-белых одеждах, которые прислали такие удивительные вещи и такие красивые песни. Я не боюсь испанцев!

— О брат мой, — покачал головой касик, — ты еще молод и горяч!

— Ты обезумел, вождь, если согласишься послать своего глупого брата в долину, к проклятым христианам! — со злобой сказал один из жрецов.

Касик нахмурился. Он не любил, чтобы жрецы вмешивались в его дела:

— Безумен тот, кто уходит от познания нового, а не тот, кто стремится узнать. Ты поедешь, брат мой, в долину. Ты сам хорошо все посмотришь и потом расскажешь нам. Только помни, что законы вежливости не разрешают проявлять слишком большого любопытства. И помни, что ты — мой брат, брат могущественного вождя Атитлана!

Так случилось, что молодой индеец из Тузулутлана, брат касика, пошел вместе с торговцами в долину, в город испанцев, называемый ими Сант-Яго…