Эптон Синклер - Агент президента

Премьер-министр получил обещание, что немецкие войска не будут двигаться, пока он не вернётся в Лондон и не проконсультируется со своим кабинетом, а также с французами. Эти консультации начались и продолжались днем и ночью. Премьер Даладье и его министр иностранных дел Боннэ прибыли в Лондон. По радио было множество бесконечных спекуляций о том, что они там решали. В Германии за прослушивание зарубежных передач грозили тяжёлые наказания, но Ланни мог запереться в своей комнате отеля и убрать громкость и слушать в безопасности. Тяжелое преступление состояло в передаче услышанной информации другим лицам, а у него не было ни малейшего желания это делать.

На самом деле с точки зрения морали не так много разницы было в том, что вещали нацистские и британские радиостанции об этом кризисе. Все это было "пропагандой", служившей целям правительств, которые не хотели, чтобы их общественность поняла, что они делали. Ланни знал бледного обрюзгшего и хитрого политика, который стал премьером Франции. Он знал и его министра иностранных дел, который был в душе фашистом, а его жена выбирала немецких агентов для близких знакомств. Чемберлену не нужно будет тратить день и ночь, убеждая таких людей, чтобы одобрить предательскую сделку. Нет, они будут говорить, как "практичные" люди. Только о том, какие обещания, они смогут получить от Гитлера, которые позволили, чтобы их капитуляция казалась бы менее жалкой. И о том, как они должны представить это миру, чтобы всё выглядело менее горьким. Вот такие вопросы обсуждались в доме № 10 на Даунинг-стрит. Для Ланни это не стоило времени, чтобы лететь в Лондон и узнать детали таких переговоров.

Устав слушать ложь, агент президента надел непромокаемый плащ и вышел пройтись. Он обещал заглянуть к румынскому астрологу, а это был самый нужный час для общения со звездами. Он нашел комнаты пустыми, а привратницу не особо разговорчивой. Герр Реминеску съехал, и молодая леди также, они не оставили никакого адреса. Нет, полиция не приходила, жильцы только что съехали и ничего не сказали. Вот так это было. Ланни подумал: ''Я когда-нибудь получу письмо в Жуане". Но он никогда не получил никакого письма, и никогда не слышал ни слова о молодом исследователе мистики. Это был один из самых неприятных аспектов диктатуры, по наблюдениям Ланни ее в течение полутора десятилетий. Люди исчезали, и с ними было всё кончено для их родственников, друзей, клиентов, поставщиков, а всех остальных. Спрашивать о них было опасно. И, если это был кто-то вам не особенно дорогой, то можно было сделать правильный выбор между осторожностью и любопытством.

Итак, посмотрим на старых мастеров и получим цены на них, вызовем стенографистку и напишем письма и телеграммы своим клиентам и подождём их ответов. Не существует закона, запрещающего вывоз произведений искусства из Германии, для нацистов нужны иностранные деньги для закупок нефти, олова, каучука и других видов сырья, необходимых военной промышленности. Фатерланд испытывает недостаток в них, потому что другие страны появились там первыми и захватили желаемые колонии. Все это будет изменено в ближайшее время. А пока мы позволим любящим искусство иностранцам приезжать. Мы вежливо их обслужим, сделаем вид, что мы их любим. Но настанет День , и это будет скоро, и тогда мы отберём всё, что мы потеряли, с процентами, которые мы сами назначим.

В Мюнхене можно было услышать хорошую музыку, увидеть спектакли, посмотреть на картины. Можно также было встретить очаровательных людей, которые не приветствуют вас криками о Гитлере и не говорят глупости о крови и почве, о крови и расе, о крови и железе и о крови и силе воли. Там проживал барон фон Цинсцоллерн, у которого Ланни купил картину несколько лет назад при попытке вызволить Фредди из Дахау. Прекрасный дом барона был заложен, так что он был очень рад еще раз встретиться с искусствоведом, а встретиться сразу с двумя было для него ещё радостнее. Так как они были социально приемлемыми людьми, он не просто показал им свою коллекцию и обсудил цены, но пригласил их остаться на обед и провел большую часть дня в разговоре с ними.

Он был типичным баварцем, с круглой головой, темными волосами и глазами, и грубыми чертами лица. Общительным и любящим жизненные блага. Он получал удовольствие от жизни и продолжал получать. После того, как он убедился, что имеет дело с двумя хорошими европейцами, он рассказал им забавные истории о калейдоскопе истории, в которой он и его коллеги мюнхенцы прожили последние полвека. Монархию с её безумными правителями, мировую войну, социалистическую республику и коммунистическую революцию, демократическую республику и Националистическую революцию. Барон с улыбкой заявил, что он не мог уследить за ними всеми, и не помнит названия того режима, который они имели в этот момент.

Он был вне политики, но его, по-видимому, никогда не покидал юмор. Когда он узнал, что Ланни был исследователем оккультных вопросов, он спросил, встречался ли тот с фрейлейн Эльвирой Луст, маленькой старой леди, которая жила на Нимпенбургерштрассе здесь в Мюнхене. Её можно найти в телефонной книге, как "графолога", так как астрология была запрещена. Её скрутил артрит, но фюрер каждый раз посылал за ней машину, и ее возили к Бергхоф. Говорили, что высокопоставленные нацисты пользовались её советами, которые они хотели получать от звезд, а не от простых смертных.

Ланни не сказал, что он был гостем в Бергхофе, ибо это могло бы остановить поток городских сплетен. Он спросил о молодом румынском астрологе, которому якобы покровительствовал Гесс, но барон никогда о нём не слышал. Он заявил, что самым известным из оккультных советников Regierung была одна по имени "Эльза", которая жила через дорогу от мюнхенской квартиры фюрера. Она была беззубой и использовала пачку черных резиновых карт без рубашки. Друг барона был у неё несколько дней назад и заплатил ей десять марок только за то, чтобы она перетасовала карты и сказала ему то, за чем он пришел. А его интересовал вопрос, который интересовал всех, о возможности войны. Ее ответ содержал только шесть слов: "В этом году войны не будет". Скептически настроенный аристократ не был впечатлен, потому что он сказал, что Гесс и другие сотрудники фюрера часто бывали у Эльзы, и она, конечно, имела полную информацию об их запросах.

Так говорил барон фон Цинсцоллерн и другая зажиточная публика, с которой Ланни познакомился во время своего пребывания в этой столице хорошего пива и Gemütlichkeit . Нацистам удалось уничтожить многие свободы мюхенцев, но не их свободу шутить. И все же, как ни странно это может показаться, этот любящий удовольствия джентльмен относился с пониманием к потребностям Германии в колониях и к её праву на расширение. На самом деле прошло много лет с тех пор, когда Ланни встречал в Германии людей, которые не считали, что Германия должна была расширяться. Он решил, что последние из таких лиц, должно быть, были пойманы и были либо обезглавлены или заперты в концлагере.