Станислав Сенькин - Заговор Дракона. Тайные хроники [litres]

– Габриелла издохла по пути в бункер. – Выражение лица Ненада было скорбным, но по некоторым едва уловимым признакам я смог сделать вывод, что его забавляет происходящее. – Ребята вытащили мешок на улицу. Я в него заглянул и упс – собака мертва.

– О-по-по! Ты уверен, что она мертва? Может быть, просто глубоко спит?

– Что я, трупы, что ли, никогда не видел?! – обиделся Ненад. – Издохла собака, точно вам говорю. Мы уже упаковали ее в пластиковый мешок.

– Хм-м. Барченко об этом знает?

– Думаю, нет, хотя и догадывается. Его рот был заткнут кляпом, но он все время смотрел на мешок с псиной. Она умирала уже тогда, когда мы вошли в номер. Думаю, несложно сделать вывод о ее скоропостижной кончине. Хотя в машине мешок болтало и трудно было определить, жива она или мертва. Когда ребята выводили старика, он мычал и остервенело кивал головой в сторону собаки. Может быть, он все и понял.

Я прикусил губу:

– Да уж! Если Барченко точно узнает, что Габриелла издохла, всей нашей затее придет конец. Борис приедет?

– Да… созвонился с ним минуты две назад. Господин Карич уже едет. Для него возврат денег является первостепенной задачей. – Ненад насмешливо посмотрел на меня. – Вы, профессор, теперь у нас главный. Поэтому вся надежда на вас.

Я задумался.

– Здесь есть еще какие-нибудь домашние животные? Я не имею в виду коз там или кур. Нужна небольшая собака или кот!

Ненад приподнял глаза.

– Конечно же! Есть один большой кот-британец по кличке Шер-Хан. Серо-голубой такой и злой, как собака. Не как Габриелла, но все же. Прибился к нам год-полтора назад. О том, чей он и откуда, никому не известно. В пище неразборчив, но держит всех на расстоянии. Он обычно лежит рядом с кухней, никого к себе не подпуская. – Ненад развел руками. – Во-от такущий будет кот! Огромный просто, я его боюсь. – Ненад хрипло рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного! – Я нахмурился. – Давай бери быстрей Шер-Хана и засовывай его в мешок.

– Что значит бери?! – буркнул Ненад. – Он мне все глаза повыцарапает.

Я не оценил его шутки и в ответ лишь нахмурился. Киллер все-таки меня понял и, закончив бесцельный спор, пошел искать кота. Затем метрах в десяти от бункера послышались шум и кошачий визг: видно, Шер-Хан решил не сдаваться без боя. Вскоре киллер вернулся, держа в руках мешок, где, по всей видимости, трепыхался этот самый британец Шер-Хан. Ненад был раздраженным и недовольным:

– Проклятый кот исцарапал мне все руки! Повар помог мне его изловить. Но он, кот-то, очень зол. – И правда, из мешка доносилось раздраженное шипение. – Что дальше-то, профессор?!

– Смотри, не выпусти его – у меня есть план, как обмануть вампира. А где, кстати, Барченко?

– Смиренно сидит на стуле в бункере. Похоже, что он безутешен в своем горе. Он беззвучно плачет. Ребята сторожат его, чтобы не сбежал. Они зажгли четыре лампадки по четырем сторонам света, как вы и велели.

В ответ на это откровение я промолчал. Я нигде не слышал, чтобы вампиров так держали – сковывая лампадами по четырем сторонам света. Эта забавная рекомендация была моим собственным мистическим творчеством. Надо же было показать себя настоящим вампирологом. Представив себе, как эти мрачные головорезы возжигают лампадки, я улыбнулся. Ненад, так и не поняв причины моего веселья, улыбнулся мне в ответ:

– Скоро приедет господин Карич, и будем все вместе разговаривать с вампиром. Клещи, тиски и паяльная лампа уже готовы.

– Так-так! – Я почесал лоб. – Все это, конечно, хорошо, но это нам не поможет. Бери кота и неси его в бункер. Пусть Барченко увидит, что в мешке кто-то трепыхается. По комплекции Шер-Хан почти такой же, как Габриелла?

– Я думаю, даже больше ее. Это просто громадный кот, вы уж мне поверьте. Боюсь, что с этих пор я его враг навеки. Вряд ли он простит меня. – Ненад вдруг перестал улыбаться. – Ладно, профессор, я вас понял. Будем надеяться, что Барченко не заметит подмены.

– Только не оставляй животное рядом с ним, а-то, не ровен час, кот зашипит, и тогда все пропало. Обнадежь его: скажи, что Борис вызвал ветеринара и что, если Барченко выполнит все его требования, мы позволим лекарю заняться Габриеллой. В противном же случае, мы, мол, оставим ее умирать. А она уже кончается.

– Понял! Толково придумано, профессор. Я пошел.

– Иди, только давай осторожней! – Проводив глазами Ненада с мешком, где томился Шер-Хан, я боковым зрением заметил, как по дороге, ведущей к бункеру, приближается автомобиль. Скорее всего это ехал неутомимый Борис Карич, желающий отобрать свои деньги у вампира Барченко. Я приготовился встречать высоких гостей. Два охранника бункера заняли свои места с оружием в руках: мало ли кто мог сюда пожаловать, да и не хотелось ударить в грязь лицом перед своим начальником.

Наконец, машина – большой бронированный «Мерседес» – остановилась у бункера. Темноту прорезали яркие галогеновые фары. Из автомобиля вышли два рослых телохранителя и бегло осмотрели местность. Затем один из них открыл две двери. Каково же было мое удивление, когда сразу же за Борисом с заднего сиденья на свет Божий вылез термовампир Матвей Корвин! Он вслед за Каричем лениво пожал мне руку и еле заметно улыбнулся.

Я глубоко вздохнул. Что это все значило? Неужели Божко приказал отпустить термовампира? Борис стал расспрашивать меня про детали операции. Он все знал, но в общих чертах. Я рассказал ему про смерть Габриеллы и про то, как мы решили скрыть ее от Барченко. Он должен был знать нашу с Ненадом версию про ветеринара, чтобы, не дай бог, не попасть впросак. Карич удалился в бункер разбираться с Барченко, а я остался один на один с лондонским термовампиром Матвеем Корвином. Мы молча стояли при свете фар. Наконец, Корвин прервал молчание:

– Вам, Горич, как я вижу, не терпится узнать, почему я здесь и как я вырвался из плена в Биелой Магле?

– Дд-а, Матвей… Вас что – отпустили?

Корвин рассмеялся в уже знакомой мне презрительной злобной манере.

– Отпустили? Нет, не отпустили, Горич! Я ушел сам, когда захотел.

– Но… ведь серебряные нити и четверговый огонь…

Лицо Корвина искривилась в ухмылке:

– Харитон приказал заковать меня в старой замшелой келье, где держали буйных одержимых. Я еще чувствовал человеческий запах, исходящий от кандалов, как будто бесноватый был в этих цепях всего лишь пару лет назад. Это, между прочим, нарушение прав человека – бесноватые также имеют свои права. Пора бы уже избавляться от этих средневековых пережитков! В общем, Харитон приказал ничего мне не давать – ни воды, ни пищи, чтобы я постепенно ослаб. Обиличевцы стали также использовать свою магию. – Вампир брезгливо поморщился. – Через три дня я действительно ослаб и начал понимать, что Божко, возможно, меня переиграл. Осознание этого факта наполнило меня злобой и негодованием на людишек «Рош» – этих ангельских шабес гоев, верных псов, блюдущих стада своих хозяев. На четвертый день своего заключения я спросил проходящего мимо послушника, может ли он дать мне немного воды. Вопреки приказу, ой тьфу ты, благословению игумена, послушник вступил со мной в беседу: «Не думай, лукавый упырь, что тебе удастся перехитрить меня!» Я посмотрел в его гордое прыщавое лицо и понял, что парень сам нарывается на неприятности. Я ему так и так: а как же милосердие, которое проповедовал Христос? Разве я выбирал свой путь? Я рожден вампиром, Господь не дал мне права выбора. И что мне теперь остается делать? Послушник стал изливаться риторикой про свободную волю и возможность покаяния даже для демонов, которые якобы так закоснели во зле, что сами не могут ответить на отеческий призыв Творца. Тогда я спросил послушника: как мне быть, если я вдруг захочу покаяться перед Богом? Глазенки этого паренька так и загорелись. Он минуту помолчал, тщательно взвешивая свои слова. Он, очевидно, мнил себя великим святым в самом ближайшем будущем. Хе-хе!