Владимир Дарда - Его любовь

Хорошо, что в селе не знают, куда уехала Надийка. Теперь, когда он, Юрко, собрался на Днепровскую ГЭС, никто не догадается, чего ради он едет туда.

Из колхоза отпускать не хотели — здесь тоже нужна молодежь, но помогли в районе, и Юрко ехал на строительство по комсомольской путевке. А люди подумали: «Решился, мол, хлопец судьбу испытать, на белый свет посмотреть, деньжат заработать. В любви ему не повезло, вот и решил бедняга немного развеяться, в других краях счастья поискать».

И никто не знал, что уехал он только ради н е е, ради своей Надийки, и другого никого и ничего не искал и искать не собирался.

…Огромная синяя стрела-указатель с белой надписью «Днепровская ГЭС» напоминала синюю птицу. Когда-то Юрко песню слыхал об этой птице, за которой гонишься, гонишься, а догнать не можешь.

Большой прозрачный, как аквариум, автобус свернул туда, куда указывала стрела. Выложенная бетонными плитами дорога шла по лесу и то взлетала вверх, то круто устремлялась вниз.

Потом лес расступился — и перед глазами возникли уходящие вдаль песчаные холмы с одинокими соснами, будто выписанными на голубом фоне неба, а дальше разворачивалась панорама громадного строительства.

Автобус катился и катился по бетонке, будто хотел показать стройку со всех сторон или никак не мог выбрать место, где лучше ему остановиться. Наконец затормозил возле столовой с высокими стеклянными стенами, с красивой, вполне городской вывеской. Худощавый шофер с усиками, в берете, распахнул дверцу:

— Прошу всех в столовую на проверку: кто быстро ест, тот быстро работает.

Юрко, думая только об одном — как найти Надийку, зашагал по бетонке дальше.

Вокруг гудело и скрежетало, хлопало и ухало. Захлебывались в собственном реве великаны-самосвалы, каких Юрко еще и не видывал. Машины буксовали в песке, натужно выли, одни везли цемент и камень туда, откуда другие их вывозили. То ли кто-то что-то перепутал, то ли так нужно было или просто ни у кого здесь не было времени, чтобы разобраться, все торопились, и со стороны все это казалось какой-то неразберихой.

Внизу зиял огромный котлован, такой глубокий, что люди на дне его казались совсем крохотными. Где-то среди них и Надийка, такая же махонькая и незаметная. Как разыскать ее в этом муравейнике?

На него кричали, требуя, чтобы он ушел с дороги, автомашины сигналили, трезвонили электрокраны, а он шагал и шагал, пока неожиданно не распростерлись перед его взором широкие приднепровские дали — зеленые луга и поймы с голубыми зеркалами озер, золотые песчаные берега и отмели.

Он остановился над обрывом. Ветер ласкал лицо, нежно гладил волосы, и мгновенно отошли на второй план все шумы и грохоты. Красота земли умиротворяла душу и сердце.

Юрко вздохнул: «Где тут может быть Надийка? Где искать ее?..»

Незаметно подошло обеденное время. Пожалуй, зря не послушался шофера. В столовой сейчас легче всего встретить кого надо. Обедать-то приходят все, значит, и Надийка туда придет. Вот и встретились бы. Он скажет, что тоже приехал сюда по комсомольской путевке и что понятия не имел, что она здесь, но встрече случайной рад. Впрочем, сможет ли так притворяться? Вряд ли. Да и Надийка сразу обо всем догадается.

Пошел назад, и снова вокруг все ревело, бухало, тарахтело, с фырканьем мчались самосвалы.

Будто о перерыве на обед здесь вовсе и позабыли.

И возле столовой тоже было шумно, все торопились, спешили даже поесть. Очевидно, во всем царил здесь неудержимо-стремительный ритм.

Остановился у двери, чтобы не прозевать Надийку. Его толкали, дергали, теснили. А Надийки нигде не было видно.

Решил искать поселок Подгорный. Нашел. Ровными рядами, как игрушечные эшелоны, тянулись передвижные жилые вагончики — синие, оранжевые, зеленые, а между ними стояли кое-где бараки.

В центре высилось трехэтажное, облицованное мозаикой здание. Общежитие. Словно специально так поставлен дом, чтобы легче было его найти.

Остановился поближе к входу, внимательно вглядываясь в проходящих мимо людей. Девушки в спецовках, в косыночках, очень похожи друг на друга. Но Надийку он узнает даже с закрытыми глазами — по звуку шагов, по голосу, по чему-то еще, необъяснимому для других и понятному только ему.

Действительно, сразу узнал. Хотя казалась другой. Будто и она и не она. Может быть, это здешняя одежда так ее преобразила. Он ведь привык видеть ее в белом халате, в шапочке — тоже белоснежной, легонькой, она казалась в таком наряде какой-то неземной. А сейчас была она в грубой задубевшей куртке, в заляпанных цементом брюках, таких же грубых и неуклюжих. Казалась пополневшей и, пожалуй, от этого немного ниже, чем была.

Она приближалась к нему вместе с несколькими веселыми девушками, которые что-то возбужденно щебетали, заливаясь озорным смехом. Она не улыбалась — шла задумчивая, будто не узнавала его или не видела. Может быть, так и прошла бы мимо, не шагни он ей навстречу.

— Надийка! — воскликнул он так проникновенно, что девушки мигом притихли, а она вздрогнула от неожиданности. Значит, действительно не замечала его. Во взгляде ее промелькнуло было радостное удивление, но тут же погасло. Она растерялась и еще больше помрачнела. Видимо, не собиралась, не хотела встречаться с теми, кто знал ее, а тем более — кто знал о ней все. Опустила на мгновенье глаза, а когда посмотрела на него, не было в ее взгляде ничего, кроме холодности и безразличия.

— Здравствуй, Надийка! — взволнованно произнес Юрко и протянул ей руку.

Надийка нехотя кивнула в ответ. Хотела уйти вместе с попутчицами, но он решительно преградил ей путь, сам удивляясь своей настойчивости. Остановилась и Надийка, молча ожидая, что будет дальше. Одна из девушек шутливо фыркнула: «Женишок явился!», другая прыснула от смеха, но обе сразу умолкли, почувствовав какую-то непонятную серьезность происходящего.

Зашагали, затопали дальше, оставив их одних, но все еще оглядывались.

Однако решительность Юрка так же внезапно исчезла, как и возникла. Смотрел он на Надийку и не знал, с чего начать разговор. А ведь мысленно готовился к нему, перебирая в уме всевозможные доказательства и доводы. И надо же — все слова мгновенно вылетели из головы, и казалось, с чего ни начни, Надийка обидится и уйдет.

Надийка, не дожидаясь, пока он заговорит, не спеша тронулась с места, и Юрко медленно побрел следом.

И, как бывает в таких случаях, спросил о том, что было совершенно очевидно:

— Ты с работы?

Она невольно улыбнулась:

— Нет, с танцев…

Ирония не обидела его, а даже обрадовала: Надийка шутит, значит, беда не одолела ее.

— С танцев? А тогда где ваши кавалеры? — спросил он осторожно, пытаясь попасть в тон, но она не оценила его усилий и опять стала мрачной и бросила пренебрежительно и резко: