Лина-Софья Нейман - Пятница

«На таких условиях мы больше работать не будем… Восемнадцать часов мы не можем работать».

«Придёт домой Соломон, и я спрошу его, - решает Иося, - как это будет: «Всеобщая забастовка».

Соломон был дома. Они с Миррой ужинали. От чёрного казанка с горячей картошкой поднимайся пар.

- Ты уже дома? - удивился Иося.

Соломон улыбается, дует на горячую картошку и с трудом снимает с неё горячий «мундир».

- А ты где так долго пропадал? Мечтал по дороге? Или звёзды считал?..

Брат говорит всё это шутя. Иося знает и не обижается. Но Мирра перебивает его:

- Долго гулял, а тут гости к тебе приходили… Мирра лукаво смотрит на Соломона. Но Соломон не обращает никакого внимания на слова Мирры, он по-прежнему воюет с картофелиной.

Иося в недоумении стоит у порога. Гости? Какие гости? С неба, что ли, свалились?

Мирра, посмеиваясь, смотрит на Иосю и наконец говорит:

- Приходили Роза с Беней.

- Что ж особенного? - отвечает Иося и чувствует, что краснеет. Значит, Мирра заметила, что Иосе нравится Роза. И он говорит самым небрежным тоном: - Роза - это понятно. Она и раньше приходила. Но откуда Беня взялся?

Наконец брат «победил» горячую картошку. Она лежит перед ним на тарелке, остывшая и размятая, политая простоквашей.

- Откуда? - переспрашивает Соломон. - Оттуда же, откуда и ты: из Вилькомира, - и сам смеётся, вытирая усы.

- Садись ужинать, - зовёт Мирра, - пока картошка горячая. Бери селёдку, отрежь себе хлеба.

Иося садится к столу.

- Соломон, - вдруг говорит Иося, - а как ты думаешь, чем может кончиться общая забастовка? Неужто хозяева уступят рабочим?

- Обязательно! - отвечает, брат.

- Значит, рабочие победят! - Светлые глаза Иоси заискрились.

«Почему брат так уверен? - думает Иося. - А вдруг забастовка провалится?»

На Зелёной горе давно темно. И внизу, в городе, погасли последние огни. А Иося ворочается с боку на бок…

Вспомнил отца. Он тоже столяр, как и братья, А как он замечательно работает! Его все помещики разыскивают, просят: сделай одно, сделай другое. Любит отец свою работу. Выточил раз ноги-лапы для круглого стола. Помещик так залюбовался его работой - глаз не мог отвести. Под конец спросил:

«Сколько тебе заплатить? Твоя работа…»

Отец почесал затылок, потрогал свою бородку, долго думал:

«Рубль стоит?»

«Эх, не ценишь, отец, своей работы!» - сказал тогда брат Соломон, который присутствовал при этом.

Вот какой мастер его отец… И вдруг вспомнилось: а что неприятное случилось сегодня вечером? Да, Роза пришла с Беней. И где они встретились? Иося, конечно, Розе очень рад, и Беня его товарищ. А только Иосе кажется, что Роза больше любит Беню. Им вдвоём всегда так весело и есть о чём поговорить, а Иося больше молчит, когда встречается с Розой…

Нет, никак ему сегодня не заснуть.

Длинная аллея, по обе стороны деревья. Иося засунул руки в карманы пальто. Он, как и все, гуляет по аллее.

Вдали площадь, а за ней Старый Город. Иосе показалось, что меж деревьев, в густой зелёной листве, мелькнул околышек жандармской фуражки. Может быть, не ходить на площадь? Обойти другой улицей?

«Глупо, - говорит себе Иося. - При мне ведь ничего нет. Ну, поведут в полицию, обыщут - всё равно ничего не найдут».

Но странно, так и тянет взглянуть на жандарма. Иосе кажется: глаза у того - зелёные колючки, они так и впиваются в Иосю. Ну и что ж, пускай смотрит, если ему нравится.

А Иося вовсе не гуляет. Он идёт по поручению, самому тайному. В узеньком переулке, в Старом Городе, против красного дома с досками вместо окон живёт один верный человек, столяр, которого все зовут Аким - Красная Борода. А иногда просто говорят «Красная Борода».. И правда, борода у него совсем рыжая. Так вот, Акиму надо кое-что передать.

Иося скажет:

«Слушай, Аким. В субботу, в три часа, - «биржа». Ты предупреди всех твоих - пускай придут. Есть такое дело, надо поговорить».

Аким, наверное, ответит:

«Хорошо. А адрес «биржи» тебе сказали?»

Иося добавит:

«Как же! Будут ходить от большого дуба по Длинной улице до угловой аптеки. И обратно: от угловой аптеки по Длинной улице, только по другой стороне, до большого дуба».

«Понятно», - скажет Аким.

Больше ни о чём не надо говорить, потому что и Аким - Красная Борода и Иося знают, что значит ходить на «биржу». Товарищи как будто гуляют по улице: одни под руку, другие обнявшись, иные просто ходят рядом. Словом, гуляют кому как нравится. А между тем потихоньку передают друг другу важные поручения, которые надо выполнить. Вызвать кого-нибудь на явку в тайную квартиру. Или съездить за нелегальной литературой. Всё тайна. Попадись человек на «бирже», и сам угодит в тюрьму или на каторгу и других подведёт. Но, если делать всё осторожно, «биржа» - умная выдумка. Смотришь, к концу «биржи» все поручения исполнены. А городовые стоят рядом, на углах, глазеют, как народ гуляет, и не замечают даже, что народу прогуливается всё меньше по Длинной улице - от большого дуба до угла аптеки и обратно. «Биржа» кончилась.

Иося нисколько не волновался, когда шёл на квартиру к Акиму - Красной Бороде. Ему казалось, что главное - это застать Красную Бороду дома. А там всё просто. Он уже не маленький. Ему исполнилось шестнадцать лет. Про него уже не говорят: мальчик, а говорят: юноша. Или даже: молодой человек. Надо быть только очень осторожным, потому что из-за малейшей неосторожности можно провалить поручение.

А произошло вот что. Аким был дома, но Иося смотрит на него и глазам своим не верит. И голос Акима, и глаза Акима, и нос Акима, и рот Акима. Иося ведь его видел не раз. Но самое главное - борода: борода вовсе не рыжая, а чёрная-пречёрная.

Иося молчит, глаз не сводит с бороды. Что делать? Сказать? Или не надо? Ведь может быть и так: Акиму надо ехать на границу, и он выкрасил свою рыжую бороду в чёрный цвет.

Но человек с чёрной бородой вдруг спокойно говорит:

- Ты, наверное, к моему брату Акиму? Так он сейчас придёт.

И оба хохочут, никак не могут остановиться. А брат Акима сквозь смех всё повторяет:

- Ну, и глупый же у тебя был вид!

Необыкновенный выдался день в большой дамской мастерской. Все двадцать человек сидели совершенно тихо, никто не разговаривал, не двигался с места. Все как бы замерли в тяжёлом напряжении. Так бывает перед грозой.

Даже ножная машина умолкла, закусив своим единственным зубом - острой иглой - полосатую кофточку. И кофточка повисла на машине, беспомощно раскинув рукава: «Ну что ж теперь делать? Такие времена!»

Толстая Даша, с ровным пробором в русых волосах, сидела в конце стола, положив ногу на ногу и обняв руками колени. Она задумчиво смотрела в окно.

Подруги Ванда и Стелла придвинулись близко друг к другу.