Лина-Софья Нейман - Пятница

- Убирайтесь! Какие вы солдаты! Маршировать не умеете!

Абрамчик не сдаётся:

- А мы всё равно пойдём 1 Мойшке и вовсе плачет.

- Хорош солдат! - обернулся сам маршал Иося, - Плачет! Какой солдат плачет?

Но вдруг из боковой улички выбегает Роза, дочка тёти Цили. Её рыжие курчавые волосы торчат над низким лбом, точно лохматая шапка. Худенькая, востроносая девочка бежит, размахивая руками, и кричит визгливым голосом:

- Иоська, гляди, обман! Тебя обманули…

И точно, обман. Французское войско с Иоськой во главе шарахается в сторону. Из той же боковой улички выскакивают русские солдаты с генералом Беней во главе.

- Это неправильно! - кричит Иося. Его светлые глаза сверкают гневом. - Это нечестно! Без предупреждения! Это засада! Спрятались во дворе!

Но русские не обращают никакого внимания на крики Иоси. Они окружают и колотят французов. Абрамчик и Мойшке тут как тут, но теперь они дерутся в рядах русского войска.

Французский генерал Сендерль-хромой мечется среди солдат. Он так ловко подпрыгивает на своей более короткой ноге, что даже кажется, что благодаря именно ей генерал быстрее двигается.

Тут же вертится Роза. Она в светлом цветастом балахоне. Она хочет помочь собрать французское войско. Но французский генерал Сендерль-хромой гонит её:

- Марш отсюда! Женщины на войне не бывают,

- Бывают! Бывают! - визжит Роза. - Это почему же? Я тоже хочу воевать!

Как ураган налетает Иося. Поглядите! Ему ведь тоже десять лет, как и Розе. Но сегодня он кажется таким большим. Голову поднял, хмурится, глаза устремлены вперёд. И эта белая грудь! Как есть французский маршал! Он поднимает саблю и кричит Розе:

- Уходи отсюда! - А сам размахивает саблей в воздухе и в такт: - Марш! Марш! Вперёд! За мной!

Но вдруг он оборачивается и видит: за ним никого нет. Его войско рассыпалось под напором врага.

Тогда Иося вырывает свою великолепную белую «грудь», высоко поднимает её над головой на своём ружье, бежит вдоль неприятельского войска и кричит отчаянным голосом:

- Пе-ре-ми-рие!!!

Он тычет белый флаг Бене, то есть русскому генералу, прямо в нос:

- Пе-ре-ми-рие! Что ты, ослеп? Не видишь?

А Беня, высокий, толстый мальчишка, который для важности надел сегодня огромные, не по ноге, штиблеты, с раскрытыми, как пасть, носами, смотрит поверх головы Иоси. Спутанные белокурые волосы лезут ему в глаза, но генерал и на это не обращает внимания.

- Очумел? С ума сошёл? - кричит на него Иося и безнадёжно машет рукой.

Маршал с трудом собирает своё войско. Он с ужасом видит - оно уменьшилось. Одни бегут по переулку, другие пустились наутёк к речке. А больше всего бегут на горку, по обочинам главной улицы. Они не убиты и не ранены. Они просто трусы и бегут по домам.

Генерал Сендерль-хромой кричит не своим голосом:

- Удирают трусы! Они - трусы! А маршал Иося убеждает:

- Ничего, остались самые храбрые. Мы не сдадимся! И его солдаты поднимают сабли:

- Клянёмся!

Иося снова становится во главе войска. В светлых глазах гордость и надежда. Он высоко поднимает свою чёрную голову в треугольной шляпе - с одной стороны коричневой, с другой - серой, и на губах его лёгкая улыбка.

На небе взошла первая звезда. Большая, яркая, точно вырезанная из золотистого картона.

За маленькими тусклыми окнами вилькомирских домиков зажглось по две звезды - две стеариновые праздничные свечки. В домах уже идут последние приготовления к празднику. А русские и французские войска ещё ведут бой. Теперь они уже дерутся на Бейссегольской улице, у большого рва. Собственно, это не ров, а река Свента. Через неё перекинут мост - длинная доска.

Генерал Беня отдаёт приказ:

- Следить, чтобы французы не заняли мост! А то как пройдут мост, могут ворваться в город.

Русские прибежали к мосту с «бомбами». Они забрасывают французов камнями. Опасность очень велика. Одна «бомба» попала самому маршалу в ногу. Он стиснул зубы, поднял свою саблю и храбро крикнул:

- Вперёд! За мной!

И, прихрамывая, первый вбежал на мост. Его солдаты закричали:

- Ура! Ура! Да здравствует, маршал! - и храбро бросились за ним.

Камни летят в воздухе. Русские лезут в воду, оттуда на мост. На узком мосту - давка.

Войска идут врукопашную. И французам удаётся прорваться. Они бегут по мосту:

- Ура! Ура! Вперёд!

Мост дрожит. Французские солдаты бегут: как бы неприятель их не настиг… Уж близок берег и близка победа… Но маршал вдруг перестал слышать за собой крики. И не слышит больше топота ног своих верных солдат.

Иося обернулся. Он один на мосту. Что это значит? Его войско разбито или постыдно бежало? Для него ясно: он маршал без войска. Французы побеждены.

А на берегу стоит мать. В белой кофте, с чёрной кружевной косынкой на голове - праздничная мама. Она кричит, надрывается:

- Иоська! Иоська!

Мальчик погружён в свои мысли: победа была так близка… Прощай всё - победа и слава.

Иося плетётся обратно. Это уже не французский маршал, а только чёрненький худенький мальчик.

Мать всплеснула руками:

- Иося! Что с твоей рубашкой?

Но Иося с моста прыгает в воду, лишь бы обойти маму.

А дома всё готово к празднику. На столе белая скатерть. Машина сестры закрыта деревянным колпаком. Дверь в боковую комнатушку распахнута настежь. Верстак отца молчит. Стружки точно попрятались - ни одной не видно на свежевымытом полу.

Отец в жилете вышел из комнаты, как только услышал шаги Иоси:

- Неужели ты забыл, что сегодня праздник? - Он укоризненно смотрит на сына из-под мохнатых бровей.

- Из-за тебя ещё в синагогу опоздаешь! - волнуется мать. - Скорей иди мыться.

- Ничего, ничего, - ворчит отец. - Вот кончится праздник - возьмёшься за работу. Забудешь про улицу!

- Какую работу? - Иося с удивлением смотрит на отца.

- Какую? Будешь шить вместе с сестрой. Довольно бездельничать! - решительно заявляет отец.

- Шить? Я буду шить? - Иося огорчён и в недоумении стоит посреди комнаты. Он чувствует, как ком подступает к горлу. - Что я, девчонка, что ли?

На лице матери тревога. Её чёрные блестящие глаза затуманились. Что за ссора в семье под самый праздник! Разве так можно? Люди в этот день забывают старые обиды, просят прощения друг у друга. И мать примирительно говорит:

- Ну, мойся скорей. Доигрался до поздней ночи. Чёрные глаза матери снова блестят по-молодому под кружевной чёрной косынкой.

Иося стоял перед ушатом, расставив ноги. Лил из кружки воду на руку. Вода смешивалась с пылью. Грязные ручьи текли по худеньким щекам. А мысли Иоси были далеко…

«Эх, ещё немного - и всё войско успело бы перейти мост, заняли бы город… Просто следа бы от них всех не осталось, вместе с их генералом Бенькой…»