Лина-Софья Нейман - Пятница

Иося тоже смеётся. Он возится с утюгом у печки. Поставил на него трубу и придерживает её за ручку. Но труба с грохотом летит на пол.

Хаим оборачивается:

- Иося, тебе смешно? Ты уже сегодня ел? Затопил свою печку?.. Люди, посмотрите на Иосю! На что парень похож!

Иося хватается руками за лицо{-

- Подумаешь, вымазался! Есть над чем смеяться. То лампа коптила, то печку топил, только не собственную, а вот эту большую дуру, - он хлопает по печке руками, - а теперь вот с утюгом…

Всё же у Иоси смешной вид. Он весь чёрный, как трубочист, одни светлые глаза блестят.

Из угла слышится голос Бени. Он стоит у кадки с водой, расставив ноги, с большой медной кружкой в руках.

- А вот если всё время пить, не так есть хочется, честное слово!

- Да, - вздыхает чёрная Берута, откусывая зубами длинную нитку. Она кашляет и сильно задыхается. Лицо покраснело, слёзы выступили на глазах. Берута схватилась руками за грудь. Вся чёрная, точно прокопчённая, Берута не может и двух слов сказать не кашляя. - Ни в одном городе не платят так мало, как в Поневеже… -Берута снова закашлялась и схватилась рукой за грудь.

Хаим сутулится, склоняясь над работой.

- А когда платят так мало, что рабочим остаётся делать?

Хаим выпрямляется. Он даже откладывает в сторону дамское пальто, которое шил.

- Да, - повторяет за Хаимом Ёнта. - В самом деле, что же им делать?

- Беня! - зовёт Иося и отводит его в угол. - Знаешь, что я тебе скажу: в дыру мы попали. Не лучше Вилькомира. Вот тебе и большой город! - Иося отводит Беню подальше в угол, за печку, там их никто не услышит. - Вот как плохо живут здесь рабочие! - говорит он. - Сам видишь, сколько часов в день мы работаем?

- Пятнадцать, - отвечает Беня, медленно произнося слова, как будто что-то вспоминая и высчитывая. - В четверг работали семнадцать, а в пятницу среди ночи начали и восемнадцать вымахали.

- Ну вот! А платят как? Все голодают, но молчат… - Иося опустил глаза, задумался.

- А ты чего захотел? Когда люди голодают…

Но Иося перебил его, заговорил быстро, страстно, убеждённо, словно он старше Бени и знает больше его:

- Когда люди голодают, то им хочется собраться, поговорить, как себе помочь. Мы же слышали, как в других городах: там рабочие читают, учатся в кружках, устраивают собрания. Я даже слышал… - Иося придвинулся к товарищу - как бы кто не услышал, - есть даже такой партийный комитет, который помогает рабочим.

Широкоскулое добродушное лицо Бени отразило волнение и любопытство.

- Пар-тийный ко-ми-тет? - произнёс он, медленно растягивая слова. - А что это значит?

Иося доволен: он-то знает. Слыхал от взрослых. Пусть и Беня знает.

- - Это такой комитет, который знает про все дела рабочих.

Оба мальчика умолкли. Иося сказал большие, важные слова. Если в них вдуматься, у рабочих есть защита. Только надо найти таких людей, которые знают про этот партийный комитет.

- Да, - говорит Беня, - надо бежать отсюда.

- И чем скорей, тем лучше. Тут нечего делать, - быстро решает Иося.

Лицо Бени освещается улыбкой. Он прищёлкнул языком:

- - Дурака сваляли. В столицу поехали - Поневеж… Ха-ха-ха… Ты, положим, выгадал - стол вместо кровати получил.

Иосе не до шуток:

- В самом деле, выгадал! Стоило ссориться из-за этого с родными…

Иося никогда не расскажет Бене, как скучает по дому. Ночами, ворочаясь на твёрдом столе, Иося вспоминал отца. Вот он стоит с рубанком в руке и, прикрыв один глаз, проверяет, хорошо ли выстругана доска. А мать? Иосе слышится её ласковый голос: «Иоселе, ты не голоден? Ты же весь день ничего не ел». И Сима добрая. Она не всегда сердится. А как она умеет рассказывать! Как громко и весело смеётся! Как с ней бывает хорошо! Эх, вернуться бы домой, спуститься в подвал и тихонько открыть дверь… Колокольчик отзовётся: «Ай-а, Иоселе приехал!»

Нет, Иося никому-никому не расскажет, как скучает по родному дому. Он - мужчина, рабочий. Конечно, он будет революционером. И скучать по дому ему совсем не годится.

Быстро потух серенький денёк. Снова за окнами темень. А портные всё сидят, согнувшись над работой. Швейные машины стучат без умолку, словно спорят друг с другом.

Ёнта принесла в бумажке селёдку, положила на подоконник и достала из узелка краюшку хлеба.

- Берута, пообедаем. У меня всё готово. Захвати только воды в кружке.

- Что ты меня угощаешь? - Берута закашлялась и долго не могла отдышаться. - Богачка какая нашлась… - Берута снова сильно закашлялась и махнула рукой. - Ничего не надо.

- Нет, нет! - Ёнта берёт Беруту за руку. - У тебя маленькие дети.

Все стараются подкормить Беруту, потому что знают, что у неё осталось трое детей в далёкой, глухой литовской деревне, у старушки матери, которой она посылает каждый заработанный грош.

При упоминании о детях Берута слабо улыбается.

- А я одна, - продолжает Ёнта. - Разве я не могу тебя угостить?

- Теперь можно поесть, - говорит Беня, но тут же разводит руками. Это означает: поесть-то можно, но нечего!

Грустно сидят мальчики у печки. Беня поднялся, отошёл к двери. Что он там увидел?

Иося открыл дверцу печки и, сидя на корточках, рассматривает свои покрасневшие прозрачные ногти. Кто-то подкрадывается сзади. Наверное, Беня. Он всегда так. Прямо перед глазами что-то забелело… Иося отодвинулся. Письмо! Самое настоящее! С печатью и маркой. Ему, Иосе.

Оба мальчика без слов берутся за руки, бегут к двери. Хорошо, что Иося спрятал письмо в карман. Пани Ядвига всё заметила, подбежала и стала между ними: ч

- Что за письмо? От кого? Беня смеётся:

- Мы ещё не знаем. Только получили. Как прочтём, расскажем.

Мальчики выскочили за дверь и перемахнули сразу через все ступеньки крылечка.

- Скорей, Иося, читай!

Смеркается. Синеватый свет разлился в воздухе. Вблизи ещё ясно видно, а чуть подальше всё тонет во мраке.

Иося изорвал конверт в клочки. Руки не слушались. Вытащил письмо. Оно всё смялось. Развернул. Так и есть: от матери. Круглые буковки тянутся по прямым строчкам.

«Иося, сын мой, приезжай домой. Не годится с малых лет скитаться по чужим людям. Знаешь, скоро праздники. Я сделаю маковники. Ты же их любишь. Приезжай непременно. У тебя, наверное, плохо с башмаками. Половину денег я уже собрала. А к твоему приезду у меня будут все деньги. А ты приедешь, и тебя будут ждать новые башмаки. Будешь ходить по улицам, как какой-нибудь богач».

А вот каракули Симы, одна буква на другую налезает. Сестра немного написала - наверное, мать заставила:

«Работа есть. Для тебя тоже найдётся. Без дела сидеть не будешь…»

Мальчики не дочитали письма до конца. Круглые буковки на кривых строчках ещё что-то хотят сказать, но Бене не терпится:

- Словом, зовут домой. Домой! Домой! Домой! - И он затанцевал на одной ноге.