Сьюзан Вриланд - Клара и мистер Тиффани

— Двадцать семь, включая вас.

— Перед тем как это здание обрело форму из стали и камня, оно родилось в виде замысла, — сказала я достаточно громко, чтобы всем было слышно. — Замысел красоты, служения людям и стабильности. Некоторые утверждали, что оно не может быть построено. Другие — что оно повалится при сильном ветре. Под одним углом зрения здание выглядит хрупким, но это обманчиво. Это здание росло по мере того, как рос и набирал силу наш отдел и росли вы как личности, наращивая свое умение и укрепляя характер. Сильный ветер собирается сдуть наш маленький отдел, но не сможет, поскольку наш отдел тоже был построен на принципе красоты и служения людям. Мы только должны доказать его устойчивость. Я хочу начать с вопроса. С тех пор как мужчины пришли в студию и захватили наши витражи, сколько заказов получили мы от нашего начальства, не считая заказа мисс Нортроп?

Они переглянулись, пытаясь припомнить.

— Ни единого! — выпалила Мэри.

— Правильно. Ни одного. Сколько, как вы думаете, новых заказов на витражи мы получим от мистера Томаса в следующем месяце?

— Ни единого! — вылетело у Мэри.

— А через месяц?

— Ни одного, — подвела итог Анна.

— Прекрасно. — По серьезному выражению их лиц было видно, что истинное положение дел начало доходить до девушек, по крайней мере до некоторых из них.

— Уверена, мы все благодарны мисс Нортроп за снабжение нас проектами для незаказных витражей. Но на какой срок можно рассчитывать, что начальство позволит нам делать витражи, которые могут купить или не купить в демонстрационном зале? Если в продажах наступит спад, вас будут увольнять одну за другой. Кто из вас желает стать той, кому придется выбирать первую жертву на увольнение? Вторую? Третью?

Еще больше взглядов, отведенных в сторону.

— Сегодня я прошу вас принять решение. Чтобы сделать это, вам необходимо знать: именно по указке «Профсоюза глазуровщиков и резчиков стекла» десять мужчин явились в нашу студию и забрали витражи, которые законно были нашими. Не впадайте в заблуждение. Против нас выступают не только десять мужчин. Против нас настроены не только двести мужчин — работников по стеклу Тиффани. Если дело дойдет до противостояния, нам придется выдерживать натиск двухсот человек плюс более тысячи членов профсоюза по всему городу.

Раздались приглушенные голоса. Брови нахмурились. Глаза сощурились. Рты раскрылись от изумления.

— Почему они затеяли это? — задала я вопрос. — Ревность и страх. Но это — ложный страх, потому что вокруг полно работы. Значит, есть еще причина.

— Это потому что мы женщины, — заявила Тереза, помрачнев.

— Мне сообщили: помимо немедленной цели, забрать всю работу по витражам, потому что они почувствовали угрозу с нашей стороны, у них есть и далекоидущий план — отобрать у нас наши абажуры.

Теперь приглушенный ропот вылился в потрясение и рассерженные возгласы.

— Если это случится, что же мы будем делать? — спросила Тереза. — Только мозаики?

— Нескольких из вас могут оставить на мозаиках. Только две бригады делают мозаики в настоящее время. Но это не вопрос соперничества специалистов по мозаике с работницами по свинцовому стеклу в пределах нашего отдела. Это вопрос…

— Выступления мужчин против женщин! — выкрикнула Тереза.

Ее смелость пришлась к месту.

Я опять повысила голос:

— Профсоюз, который организовал эти действия, не признает нас как способных мастеров своего дела. Он отказывает нам в членстве. Если их профсоюз не примет нас в свои ряды, мы будем действовать силой нашего собственного профсоюза. У нас — единство духа, и мы должны за эту ночь укрепить его. Создать сплоченный фронт, достаточно сильный, чтобы не сломиться перед мужчинами, запугивающими нас. Мы не слабые создания, нас так же трудно свалить, как это здание. Мы только должны доказать свою ценность. Вы проявили себя в студии, изготовив за одну неделю шесть прекрасных витражей, удивительное достижение. Тогда мужчины возненавидели наше профессиональное мастерство, и эта ненависть только упрочилась. Теперь вы должны доказать свою ценность на улице, для всего Нью-Йорка.

— Они назовут нас штрейкбрехерами, — проскулила Нелли.

— И совершат ошибку. Штрейкбрехеров нанимают, чтобы сломить забастовку путем занятия рабочего места бастующих, дабы компания могла функционировать. Мы же идем на свои рабочие места, как и каждое утро, только теперь делаем это вместе. Мы находимся перед лицом вероятности закрытия всего нашего отдела и все будем выброшены на улицу в поисках работы. Я точно знаю, что завтра на Пятой авеню и Двадцать пятой улице будет стоять линия пикетчиков. Чтобы вы попали на работу, вам придется пересечь эту линию, пролезая между мужчинами. Не обманывайтесь. Они не будут миндальничать. Над вами будут глумиться. Они могут даже распустить руки. Вспомните о том, как они обращались в студии с мисс Джадд и Мэри.

— И с Нелли, и со мной, — напомнила Тереза.

Новая волна потрясения пробежала по группе, выразившись в шепоте и обеспокоенных взглядах.

— Их намерение — испугать вас, чтобы вы, увидев их, повернули обратно и вообще не вышли на работу. Вообще никогда. Они считают, что могут незаконно захватить наши рабочие места, запугивая вас: средство, к которому мужчины прибегают в последнюю очередь. Но ничто, кроме нашего собственного страха действовать, не может сдвинуть нас с нашей справедливой позиции.

Я дала им несколько минут, чтобы переговорить между собой.

— У кого из вас отцы состоят в профсоюзе?

Поднялось с полдюжины рук, к сожалению, среди них не было Нелли.

— Поговорите с ними сегодня. Они расскажут вам о силе группового действия. Я предлагаю встретиться на южной стороне Грэмерси-парка в девять часов.

— Мы опоздаем на работу, — простонала мисс Джадд, само воплощение точности и пунктуальности.

— Это намеренно. Мы хотим, чтобы все пришли туда еще до нас. Мы хотим, чтобы мужчины выстроились в линию пикетов и начальство заметило, что нас нет, и заволновалось. Мы хотим, чтобы мистер Томас, мистер Платт и мистер Тиффани занервничали. Затем мы подойдем туда все вместе, не семеня по тротуару, как будто идем за покупками. Мы проследуем в один ряд по Четвертой авеню, улице искусства и коммерции. Мы свернем на нашу улицу и пройдем сквозь линию пикетов, на наши законные рабочие места. Пройдем вместе, чтобы сохранить то, что мы создали здесь: мастерство, которого вы достигли. — Я почувствовала, как мое дыхание стало учащенным и глубоким. — Что вы на это скажете?

— Да! Мы пойдем вместе! — выкрикнула Мэри.

— Прежде всего я хочу, чтобы в отделе не было раскола. Нам нужны все работницы, чтобы устроить броский спектакль и растянуться поперек Четвертой авеню. — Я бросила пристальный взгляд на Нелли. Она съежилась и стала похожа на ту Нелли, что пришла просить работу. — Мы должны быть едины, чего бы это ни стоило для наших чувств.