Сергей Мосияш - «Без меня баталии не давать»

— Писать? Верно, горазд, — засмеялся Пётр. — Видел. Помню. Но мне, брат, моряки нужны.

В это время появился Курман с дымящимся котелком.

— Вот, барин, я кашу сварила.

— Никак, раб твой? — удивился Пётр.

— Да, слуга, господин бомбардир, — смутился Василий. — Мать с отцом навелели, чтоб, значит, было кому прислуживать мне.

— Грамотный парнишка?

— Не. Какой там. Темень.

— Ну вот тебе и занятие, — усмехнулся Пётр. — Чтоб не скучал, выучи его буквам. До Риги недели три будем ехать.

— Как же без перьев, без бумаги?

— А снег для чего? — Пётр схватил какой-то прутик, черк-черк по снегу, нарисовал букву. — Что это?

— Аз, — сказал Василий.

— А ты что молчишь? — обернулся Пётр к Курману. — Запоминай. Ну?

— Аз-з, — сверкнул глазёнками парнишка.

— На эту букву вот твой армяк начинается. Понял?

— Ага, — закивал Курман.

— Вот и слово «ага» тоже на «А» начинается. Сообразил?

— Сообразила, — засмеялся парнишка.

— А ну-ка нарисуй, — подал Пётр ему прутик.

Курман, высунув язык, нарисовал на снегу букву «А».

Взглянул на Петра вопросительно.

— Ну что ж, похоже, — сказал Пётр. — В Ригу приедем, чтоб всю азбуку знал. Спрошу.

— Господин бомбардир, — заныл Василий. — Ну как же? Я всю зиму учил, да с бумагой, с чернилами, а тут...

— А я в три дни одолел.

— Ну то вы.

— Что я, что я? Мне тогда было пять лет всего, когда я азбуку выучил. А он эвон бейбас какой. — Схватил за вихры мальчишку, откинул голову ему, чтоб лицо видеть. — Как звать-то?

— Курмана я.

— Хэх, татарская душа. Если в Риге азбуку не скажешь, твоему барину от меня палкам по затылкам будет. Понял?

— Поняла, — осклабился парнишка. — Все буква скажу. Не хочу барина палкам по затылкам.

— А ты не путайся, Василий, за занятием, глядишь, и скучать перестанешь, — сказал Пётр Золотарёву. — Бывай.

И пошёл дальше. Возле одного костра пригласили господина бомбардира каши гречневой отведать. Не отказался. У другого затирухой угостили, убрал за милую душу. Воротился к каптане уже в темноте. Открыл дверцу, спросил:

— Александр, ты тут?

— Тут, мин херц, куда мне от казны деться.

Влез в калтану Пётр, сразу темно стало. Опустился рядом с Меншиковым, хотел вытянуть ноги, наткнулся на мешки с казной. Проворчал:

— A-а, чёрт, некуда ноги деть.

— А ты поверх мешков, мин херц. Я вот так сделал.

— Что? Так и спать с задранными ногами?

— Тогда бы пошёл в избу.

— Блох кормить? Да, Александр, я видел, наши возчики стог растаскивают. Это не дело. Мы, чай, не на вражеской территории, на своей.

— А ему сено и не надо, хозяину-то.

— Как так?

— У него разбойники корову свели. Всё равно теперь оно пропадёт, сено-то. Сам-то его есть не станет.

— Вот те раз. Те — корову, мы — сено, выходит, и мы разбойники?

— Но ведь оно ему не нужно теперь, мин херц.

— Ты мне эту моду брось, Александр. Мужик труд вложил в это сено? Вложил. Чтоб завтра же утром уплатил ему всё сполна.

— Ладно. Раз велишь, уплачу. Токо ежели мы в каждой деревне будем платить, то в Европу без казны явимся.

— Ничего, с пяти рублей казна не обеднеет.

— Почему пять-то? За пять он две коровы купит.

— Вот и ладно. Давай спать.

Однако на рассвете, когда в слюдяном оконце каптаны сереть начало, грохнул выстрел, за ним второй. Пётр локтем открыл дверцу, выскочил из каптаны.

— Что случилось?

— Разбойники хотели коней покрасть.

— Ну?

— Сергей Бухвостов из мушкета застрелил одного. А другой в лес бежал, ребята имают.

Волонтёры, в основном преображенцы, уже повоевавшие под Азовом, нюхнувшие пороху, быстро изловили разбойника, привели к Петру. Тот хмуро взглянул на рыжего мужика с полушубке, спросил:

— Воровал?

— Нет, бавился, — осклабился мужик.

— Ну за забаву тебе и плата. Повесьте на воротах.

И отвернулся Пётр, пошёл к каптане, в которой послы ехали. Из неё вылезал, позёвывая и потягиваясь, Лефорт.

— Как спалось, Франц Яковлевич? — спросил Пётр.

— Не очень, герр Питер. Возницын храпел так, что стенки дрожали, приходилось будить. А тут, едва задремал, стрельба началась. Что там случилось?

— Разбойники коней чуть не покрали.

— О-ля-ля. Но не покрали?

— Нет. Одного Бухвостов с мушкета уложил. Другого вон вешают на воротах.

— Гм, — хмыкнул Лефорт, глядя за спину Петра на ворота, на которых пока никого не было видно.

Из каптаны, кряхтя, выбрался Возницын.

— Доброе утро, Пётр Алексеевич.

— Доброе, Прокофий Богданович. Придётся тебе далее в другом возу спать, Прокофий, а то ты мне из первого посла скелет сделаешь.

— Да уж лучше в избе вдругорядь лягу, тут на возу и не повернуться.

— Ха-ха-ха, — засмеялся Лефорт, — когда Прокофий начинал ворочаться, каптана трещала, грозя развалиться.

Возницын посмеивался, беззлобно глядя на Лефорта. Пётр спросил:

— Но ты-то хоть выспался, Прокофий?

— Какой там, Пётр Алексеевич. Едва очи прикрою, Франц в бок тычет: не храпи, велит. А я и не храпел вовсе.

— Храпел, храпел, — молвил Головин, выбираясь из каптаны.

— Ну, Фёдор Алексеевич, я надеялся, хоть ты за старика вступишься, — нарочито обиделся Возницын.

— Рад бы, Богданыч, но ты и мне спать не дал.

Так перешучивались великие послы, разминаясь после ночи. Лефорт вдруг спросил:

— Герр Питер, а где ж тот разбойник? Не вижу.

Пётр оглянулся, на воротах и впрямь никто не висел.

— Хых, канальи, куда они его дели?

— Может, упустили?

— Преображенцы-то? — Пётр увидел Меншикова, выходившего со двора через эти самые ворота. — Данилыч, в чём дело? Почему не исполнили мой приказ?

— Исполняют, герр бомбардир. Вот на берёзу его повели вешать.

— Но я же сказал на ворота.

— Хозяин взмолился, на коленях просил: не надо, мол, на ворота.

— Почему?

— Он признал злодея, этот самый у него корову увёл, чуть самого не убил. Но, говорит, если на моих воротах повесите, то его приятели мне в отместку хату сожгут, да ещё и самого убьют.

— Пожалуй, он прав, — согласился Пётр. — Ты рассчитался с ним?

— Рассчитался и велел нашим возчикам весь стог забрать на возы. Заплачено ведь, зачем оставлять половину.

— Вели запрягать. Будем трогаться.

— Сейчас приговор исполнят, и начнём запрягать. Трубач уж команду ждёт.

Вскоре после Пскова Великое посольство въехало в Лифляндию — владения Швеции. В это время особое беспокойство Петру доставляла Польша. Несколько месяцев назад там умер король Ян Собеский [20] Ян Собеский (1629—1696) — с 1674 г. король Речи Посполитой под именем Ян III, полководец. В 1683 г. разгромил турецкую армию, осаждавшую Вену. Заключил «вечный мир» с Россией в 1686 г. , и полякам предстояло избрать нового короля. На корону эту рассчитывали около десятка претендентов, но самыми серьёзными были два из них — французский принц де Конти и саксонский курфюрст Август Фридрих I [21] ...саксонский курфюрст Август II (1670—1733). — Саксонский курфюрст под именем Фридрих Август I с 1694 г. Был избран на польский престол в 1697 г., терял престол в 1706—1709 гг. после шведской интервенции. Восстановлен в правах Петром I. . Для России крайне нежелательно было избрание французского ставленника, так как в этом случае Польша могла, нарушив мирный договор с Россией, стать союзником Турции, а значит, и врагом России, поскольку Франция, несмотря на разность религий, традиционно во всём поддерживала Порту в её притязаниях к соседям.