Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

Лежа в жесткой тюремной постели, Малкин думал и думал о своей загубленной жизни. Стоило ли жить, убивая себе подобных, чтобы завершить свой кровавый путь в вонючей камере растоптанным и ничтожным? Родился рабом. Изо всех сил карабкался по каменистым тропам жизни, цепляясь за охвостья власти. Как он жаждал ее, сердешный! Как рвался к ее вершинам! Удалось не много. Вознесся над людьми, думал, вершит их судьбы по собственной воле, но вот оказалось, что нет. Исполнял чужие прихоти, оставаясь рабом, но не покорным, как раньше, а со злобным звериным оскалом.

После прогулки и короткого отдыха Малкина отвели к Сергиенко.

— Как здоровье, Иван Павлович? — Сергиенко протянул руку Малкину и тот слабо пожал ее. — Чувствую, силенок поубавилось. Похудел, побледнел.

— Думал, не выдержу. Жить расхотелось.

— Терпи, все наладится. Я думаю, у тебя есть шанс выжить. Не упусти его.

— Не думаю. Берия шьет террор, а это статья расстрельная.

— Террор — это не твоя статья. Главная твоя беда — фальсификация, извращенные методы следствия, избиение партийных кадров, массовые аресты и расстрелы. Но у тебя куча смягчающих обстоятельств. Сумеешь ими воспользоваться — будешь жить. Жить-то хочется, правда?

— А вы как думаете? Вообще вы изуверы: сначала бьете до изнеможения, отвращаете от жизни, доводите до состояния, когда смерти ждешь как избавления, и вдруг возбуждаете надежду и дикое желание жить…

— Необразованный ты парень, Малкин, но смекалистый. Все понимаешь, как надо. А коли так — не будем играть в прятки: прояви покладистость, и за это тебе воздастся.

— С чего начинать?

— Давай так: период с февраля семнадцатого по сентябрь тридцать седьмого ты освещаешь самостоятельно с соответствующим уклоном, разумеется. Последующий период отработаем вместе. Согласен?

— Согласен. Что с Ежовым?

— Пока ничего. Руководит водным транспортом.

— Он обречен?

— Думаю, что да. И это один из твоих шансов.

— А Фриновский и Дагин?

— Судьба всех их пока не ясна. Возможно, они разделят участь Ежова.

— Кто арестован из моих?

— Пока трое: Кабаев, Стерблич и Захарченко.

— Взяли самых невинных. Особенно Кабаев. Жаль парня. Он-то здесь со-овсем ни при чем.

— Следствие покажет.

— Следствие покажет, как задумано. А задумано, я чувствую, громко.

— Иди отдыхай. Набирайся сил. Работы предстоит очень много.

Душевный разговор. Он взбодрил Малкина и встревожил. А Кабаева жаль. Пропадет ни за грош.

Архивы жандармского управления по Новороссийску не сохранились. Документально подтвердить версию «Раевской» о том, что Гущин, Колода и другие — бывшие сексоты: жандармерии, не удалось. Посовещавшись, Шулишов, Сербинов и Безруков решили произвести секретное изъятие Гущина и Колоды и выжать из них нужную информацию.

Гущина взяли без особых трудностей. Устроили командировку в Краснодар по делам элеватора, встретили на вокзале, пригласили в управленческую «эмку» и повезли в УНКВД. О том, с кем он имеет дело, Гущин понял лишь тогда, когда оказался во дворе внутренней тюрьмы Управления. Встретил его Безруков, предъявил ордер на арест и сопроводил в кабинет Сербинова.

— Ну что, Гущин, — встретил его Сербинов вопросом, не ответив на приветствие и не предложив сесть, — сам расскажешь или нужны наводящие вопросы?

— Не понимаю, о чем речь. — Гущин посмотрел на Сербинова честными удивленными глазами, и была в его взгляде такая искренность, что у Безрукова дрогнуло сердце и засосало под ложечкой. «Неужели эта стерва и нас решила поводить за нос?» — подумал он о «Раевской», и кулаки его непроизвольно сжались.

— Ты не доверяешь органам НКВД? — помрачнел Сербинов.

— Я не понимаю, о чем речь. О чем я должен рассказывать?

— Ты находишься в Управлении НКВД. Это понимаешь?

— Понимаю.

— Беседуют с тобой заместитель начальника Управления и начальник отдела — понимаешь?

— Сейчас да.

— О чем могут разговаривать с тобой заместитель начальника Управления и начальник отдела?

— Если про клеща — так я тут ни при чем.

— Про какого клеща, Гущин? Про какого клеща? Ты что из себя Ваньку корчишь? Назови всех своих родственников, проживающих в Новороссийске!

Гущин назвал несколько фамилий.

— Почему не назвал Шулику?

— Тимофея? Так он живет не в Новороссийске, а под Москвой.

— Шулика под Москвой? А ты не путаешь?

— Да нет же. Какой смысл?

— А Раиса — его дочь? Она тоже под Москвой?

— Раиса в Новороссийске с матерью.

— Ты когда ее видел в последний раз?

— Месяца два-три назад.

— При каких обстоятельствах?

— Случайно встретил на улице.

— А с Шуликой когда встречался?

— Тогда же, может, чуть раньше.

— При каких обстоятельствах?

— Он приезжал в Новороссийск по своим делам. Приходил ко мне поздороваться.

— Ты с ним в дружеских отношениях?

— В родственных.

— Что тебе известно о Колоде?

— Только то, что он живет в Ростове-на-Дону.

— Связь с ним поддерживаете?

— Иногда видимся.

— Тоже, приезжая в Новороссийск по своим делам, заходит поздороваться?

— Почти что так.

— Мы располагаем достоверными данными о том, что Шулика, Колода и ты объединили вокруг себя бывших жандармов и занимаетесь шпионской деятельностью.

— Ничего не могу сказать в отношении Шулики и Колоды, но лично мне такое даже во сне не могло присниться.

— Шулика Раиса, допрошенная по делу, твердо назвала вас всех как участников шпионской организации. Ты служил в жандармерии?

— Н-нет, — выдавил из себя Гущин и опустил глаза.

— Шулика?

— Не знаю.

— Колода?

— Колода?

— Да. Колода.

— По-моему, он был секретным сотрудником.

— Ты тоже? Не юли! Ты тоже был секретным сотрудником?

— Нет! Нет!

— Проведем очную ставку. Николай Корнеевич! Сбегай, будь ласка, за Раисой.

Безруков сорвался с места. Беззубый этот допрос его раздражал. Что-то происходит с Сербиновым. Чем-то обеспокоен. В другое время тут без мордобоя не обошлось бы, почему же он мямлит? Нет, такой стиль в работе не годится.

«Раевская» налетела на Гущина лютой хищницей. Он отмахивался от нее, как мог, а она давила фактами.

— В ноябре я дважды видела вас беседующим с иностранцем.

— Это естественно. И я, и Колода работали в иностранной фирме.

— Вас посещали иностранцы на дому! Вы постоянно общаетесь с иностранными моряками, которые к вашей фирме не имеют никакого отношения! Вы несколько раз через меня передавали им какие-то пакеты!

— Возможно, но это не имеет никакого отношения к шпионажу!

— Я видела, как в декабре вы получили пакет от иностранного моряка. Отойдя за угол дома, вы отсчитали купюры и рассовали их по карманам.

— Это неправда!