Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

— Разумеется. По работе были связаны тесно.

— Не только по работе, но и по вражеской деятельности тоже. И не только с ним. Мельникова с Поповым еще не забыл?

— Руководители Краснодарского отделения «Заготзерно»?

— Руководители крупной контрреволюционной диверсионной группы и твои с Романовым друзья.

— Не пойму, к чему ты клонишь…

— Я? Да я тут совсем ни при чем. В протоколе записано. Вот послушай, так уж и быть, для пользы дела зачитаю несколько абзацев: «Проверкой установлено, что Романов, работая ряд лет вместе с лютыми врагами народа Рывкиным, Буровым, Ивницким, не, только ни в чем не помог парторганизации в разоблачении их вражеской работы и ликвидации последствий вредительства, но и сам, тесно связанный с разоблаченными врагами Мельниковым и Поповым, проглядел вражескую работу крупной контрреволюционной диверсионной группы во главе с Мельниковым и Поповым в Краснодарском отделении «Заготзерно». Пользуясь бесконтрольностью, потерей политической бдительности Романова, связав его совместными пьянками и домашним знакомством, враги Мельников и Попов осуществляли вредительство, производя смешивание сортов зерна и заражая его клещом. Зная о связи Попова с врагом партии и народа Жлобой и то, что Жлоба за несколько дней до ареста поручался за Попова для вступления в партию, Романов скрыл это обстоятельство от крайкома и не помог крайкому раньше разоблачить Попова».

— Я понял так, что Попова объявили врагом народа только за то, что он был связан со мной по работе. Это все, что ему вменялось?

— Не только. Имея вражеское настроение, он пропагандировал вражеские мысли о том, что очистить семена до кондиций, требуемых ЦК ВКП(б) и СНК СССР, невозможно.

— И что, их всех арестовали?

— А как же! Как же не арестовать, если арест санкционирован крайкомом партии. Вот он, — Малкин показал глазами на Биросту, — раскручивал это дело. С блеском раскрутил!

— Предположим, вы раскрутили. Я-то здесь при чем?

— Как это «при чем»? — Малкин оторопело уставился на Жлобу. — Ты что, издеваешься? Хочешь сказать, что не был связан с этой бандой и не рекомендовал врага для приема в партию?

— Ду-урак ты, Малкин. Знал я тебя дураком по гражданской, таким ты и остался. И, что поразительно…

Он не успел договорить. Шашкин ударом кабеля свалил его с ног. На лежачего обрушился град ударов. Били ногами все: Малкин, Сербинов, Шашкин. Жлоба инстинктивно закрывал голову руками, но уже красные комки забугрились на затылке, обильно лилась кровь из расквашенного носа. Брызги крови повисли на стенах кабинета, ею были перепачканы пол, одежда и обувь избивавших, бумаги на столе.

— Нашатырь! — заорал Сербинов, нанося ногой очередной удар под дых. — Шашкин! Зови «алхимика»! Он у меня сдохнет здесь, или расколется!

— Все! — остановил Малкин Сербинова. — На сегодня достаточно. А то и вправду окочурится, а он числится за Москвой. Бироста! Вызови Валухина с пи…братией, пусть приберут здесь.

Бироста схватил телефонную трубку. Малкин с Шашкиным торопливо вышли, Сербинов, с перекошенным от злобы лицом, еще раз пнул ногой лежащего на полу Жлобу.

— Вот так нужно допрашивать эту сволочь, — сказал он многозначительно и вышел, немилосердно хлопнув дверью.

На следующий день Бироста напросился на прием к Сербинову.

— По какому вопросу? — спросил тот недовольно.

— По Жлобе.

— Вчера ты получил указание пороть, пока не расползется по швам. Что не ясно?

— Кое-что надо уточнить.

— Заходи, только сейчас же и ненадолго. Я ухожу.

— Иду.

— Ну, что там у тебя? — занервничал Сербинов, когда Бироста появился на пороге его кабинета. — Вечно ты не вовремя.

— Я, Михаил Григорьевич, по поводу методов допроса. Думаю, битьем Жлобу не сломить. Если вы не против, я попробую поработать с ним в нормальных условиях.

— Ты что же, считаешь себя сильнее меня и Малкина? Или пожалел врага? Давай! Работай в нормальных условиях, посмотрим на твои способности мирового следователя! Кстати, с Белобородовым, насколько мне известно, ты в нормальных условиях чухался полгода и без толку. С этим хочешь так же? Месяц! И ни дня больше. Не возьмешь показаний — пеняй на себя.

— Вчера я наблюдал за ним во время вашего допроса. По-моему, он не только не пытался избегать побоев, но, наоборот, провоцировал их. Он боялся каких-то вопросов и замыкался или начинал психовать, как только вы приближались к ним. Я попробую, а вернуться к физмерам никогда не поздно.

— Ладно, психолог, ищи чего боится. Но через месяц протокол у меня на столе. Все.

Сербинов торопливо пошел к выходу впереди Биросты и тому ничего не оставалось, как покорно следовать за ним.

Бироста в очередной раз перечитал свои записки и ему стало страшно: а что если они случайно попадут в руки Малкина или, что еще хуже, — Сербинова? «Не слишком ли откровенно пишу? — думал он, машинально перелистывая страницы. — Но это документ! По большому счету, свидетельские показания! Значит, откровение необходимо — будет больше веры». Он снова взялся за перо, предварительно заперев двери на ключ.

«Напомнив о деле Белобородова, Сербинов сильно задел меня за живое. Но самое жуткое состояло в том, что на его хамский упрек мне было нечего ответить. Тем не менее, снова, как всегда, проявив упорство и выдержку, я настоял на своем и мне предоставлена полная свобода действий. Конечно, в случае неудачи мне вместе с Шалавиным придется испить горькие пилюли. Но у меня есть уверенность: Жлоба враг. Об этом вопиют материалы проверки деятельности Рисотреста и выводы Оргбюро ЦК ВКП(б) по Краснодарскому краю, попросту говоря — бюро крайкома. Я сделал выписки из этих документов и привожу их здесь в качестве доказательства, что я действовал не по наитию. Вот выписка из справки комиссии: «Рисотрест объединяет 3 совхоза: Черкесский (Ивановского района), Красноармейский и Тиховский (Красноармейского района), организованных в 1931–1932 гг. и доведших свои посевы в 1937 г. под рисом всего до 4004 га.

Вследствие того, что ирригационное строительство совхозных систем было начато, а проводимое их переустройство осуществлялось без хозяйственных планов освоения площадей, утвержденных севооборотов, оргпланов, построенная в 1934 году сеть оказалась непригодной и потребовала переустройства.

Между тем общая стоимость строительства оросительных систем, связанных в основном с совхозами, по смете Кубрисостроя составляет 52 000 000 руб., в т. ч. израсходованных до 1.01.37 г. 22 200 000 руб.

Кроме того, общие затраты на организацию и строительство совхозов с начала 1932 г. по 1.01.37 г. составили 12 000 000 руб., не считая ежегодных ассигнований по фонду освоения, которые за все годы составили сумму 10 000 000 руб.