Владимир Голяховский - Семья Берг

Эта тайна между ним и первым его любовным увлечением испортила настроение Вольфганга. Кажется, и она тоже уже не так была ему рада. Они встречались еще несколько раз, но оба боялись, оглядывались. Начинали о чем-то говорить, но говорили несвободно, старались обходить «острые углы» политики. И Вольфганг так никогда и не узнал, была ли она замужем, имела ли любовников. Ее тайна охладила их пыл, и его желание так и осталось неосуществленным.

1938 год Берги впервые радостно встречали в новой квартире и решили пригласить друзей отпраздновать Новый год и их новоселье. Мария, не имея еще опыта в приемах гостей, волновалась уже две недели: первый раз в доме люди, а у них даже нет хорошей посуды. Была правда, приличная скатерть, купленная еще раньше в магазине Торгсина, но что на нее поставить? Ни одинаковых тарелок, ни столового набора ножей и вилок не было. А купить не успели, да и не так это просто.

Павел старался ее успокоить:

— Все гости — свои люди, понимают, что мы еще не успели обзавестись хозяйством.

— Как ты можешь так говорить?! Если мы приглашаем друзей, мы должны накрыть красивый стол.

— Да мы ведь все из простых людей, не очень избалованы красотой.

Мария даже рассердилась:

— Все равно я хозяйка и мне неудобно.

Павел принял чисто мужское решение — лучше не вмешиваться.

Домработница Нюша накрахмалила салфетки, нагладила скатерть и дочиста отмыла полы. По своей инициативе она привела полотера:

— Пущай натрет паркету воском, а то уж больно царапанный.

Полотеры были в больших городах распространенной профессией: теперь начали строить правительственные здания, санатории и жилые дома для начальства, в них вместо дощатых полов клали паркет. Нюша откуда-то и привела одного полотера. Этот здоровенный детина намазал краской с воском линии паркета, разулся, вставил одну мозолистую от работы ступню в петлю на специальной плоской щетке и быстро-быстро заскользил по полу, ловко орудуя ногой. В результате его скольжения паркет заблестел. Маленькая Лиля с интересом и немного испуганно следила за этой необычной процедурой из-за двери. Нюша ревниво ходила за полотером:

— Ты старайся, старайся, чтоб блестело.

Полотер, продолжая работать, отрывисто ответил:

— Не волнуйся, бабка, будет блестеть, как жидовские яйца.

Мария, услышав это, фыркнула в ладонь:

— Нюша, что он говорит такое! Откуда это взялось?

— Деревенщина! Никакого понимания в обхождении! Это присказка такая, деревенская.

— Пусть уж он лучше не повторяет ее у нас в доме.

— Ладноть, скажу, чай, больше не будет.

И вот — появились гости. Первыми, на час раньше, неожиданно явились Семен Гинзбург с Августой. Семен и его шофер с трудом внесли несколько коробок подарков на новоселье. Семен раскрыл первую коробку — там оказался дорогой столовый сервиз.

— Ну, с новосельем вас, чтобы дом был полной чашей, как супница из этого сервиза! Это моя Авочка сама выбрала в кремлевском распределителе. Сервиз что надо — гжель, видите, как расписано. На двенадцать персон. Все пересчитано и помыто — расставляйте прямо на стол. Вот именно.

Мария, не веря своим глазам, обрадовано всплеснула руками, не зная, как и благодарить за такой щедрый подарок.

— Ой, спасибо! Это как раз то, что нам нужно уже сегодня. Только где же мы наберем двенадцать персон?

Августа уверила ее:

— Наберете. Павлик становится заметным лицом среди московской интеллигенции. У вас будет все больше и больше знакомых и друзей. Еще и на двенадцать не хватит. — И, смеясь, добавила: — А наш поэт Алешка, когда узнал про этот сервиз, сразу сочинил стихи:

Все рассмеялись удачной шутке юного поэта. Оказалось, что это не весь сюрприз: в отдельной коробке был набор сверкающих бокалов и рюмок стекла «баккара», и еще в одной — банки с черной и красной икрой и нарезанные балык и семга.

Мария с Павлом совершенно не знали, как их благодарить, а Семен приговаривал:

— Благодарите родное советское правительство за то, что оно имеет кремлевский распределитель и так заботливо снабжает своих министров до тех пор, пока не арестует их. Вот именно, — и хохотал.

Мария с Нюшей и Августой тут же принялись расставлять на столе сервиз, бокалы и закуски.

Павел смотрел на это изобилие и думал: как много изменилось в жизни с тех пор, как двадцать лет назад они с Семеном, еще еврейскими мальчиками Шломой и Пинхасом, ушли из дома в поисках новой жизни. И как сами они тоже изменились… Можно ли было представить, что когда-нибудь он получит от брата такой подарок, да и думал ли Семен, что сможет дарить такое?! Павел обнял брата:

— А помнишь, Сенька, как когда-то мы расставались и клялись встретиться новыми людьми?

— Ну да, мы и есть теперь новые люди. Вот именно. Я стал совсем лысым и располнел. Теперь вот все время одышка — все от кабинетной работы. Толстею, вот именно. Я ведь иногда целыми ночами сижу за рабочим столом в кабинете.

— Почему ночами? — спросила Мария.

— Понимаешь, Сталин любит работать по ночам. Пока его машина не выедет из Кремля на загородную дачу, а это всегда часа в два-три ночи, министры не имеют права покидать свои кабинеты — а вдруг он вызовет для какой-нибудь справки. Ну а нам нужны для этого помощники. Вот и сидим все по кабинетам.

Следующими пришли Ирина и Моисей Левантовские, бывшие соседи Гинзбургов. Они привезли в подарок столовый набор ножей, ложек и вилок, тоже на двенадцать персон. Мария и Павел совсем растерялись:

— Спасибо вам, друзья. Вы что — сговорились дарить такие подарки?

— Конечно, сговорились.

— Это же получилась прямо скатерть-самобранка.

Берги пригласили соседей — Бориса Ефимова с Раей. Она принесла в подарок Марии новое кухонное изобретение — металлическую круглую печь-кастрюлю «Чудо»:

— Машенька, это действительно чудо. Печь в этой печке — все равно что ничего не делать. Все делается само собой и все вкусно.

Вместе с ними неожиданно пришел брат Ефимова, корреспондент «Правды» Михаил Кольцов. Он на несколько дней вернулся из Испании. Ефимов принес на вечер патефон, а Кольцов привез три заграничные патефонные пластинки — аргентинское танго «La comparsita», быстрые немецкие фокстроты и еще одну — с песнями и романсами Александра Вертинского. Его пластинки были запрещены к ввозу в Советский Союз, но у Кольцова — дипломатический паспорт, его на границе не проверяют.

— Поздравляю с новосельем. Будем танцевать под заграничную музыку и слушать хорошего шансонье.

Августа благодарила Кольцова за участие в судьбе испанских детей: