book

входя снова в некогда-болеечемпустоту, нахожу высокого светловолосого чужестранца, одновременно бормочущего по-русски и дергающего за Затвор: он отступает и сматывается по корридору (оставляя билет и деньги на разновидности откидного столика) пока кое-как беспо (л) ездный поезд ковыляет по дороге в Куда [111] Whereward — Каммингс часто использует неологизмы с субстантивацией местоимений, как правило неопределенных, вопросительных и относительных, с целью размыть ориентиры и очертания страны, в которую попадает он как герой. . Входит дряхлый быльевщик: приседает, крадется, подпрыгивает и делает знак отбоя; я приседаю, крадусь, подпрыгиваю и делаю знак отбоя; мы оба приседаем, крадемся, подпрыгиваем и делаем знак отбоя — после чего я слышу «dyenghee» [112] Здесь и далее написанные латиницей русские слова отражают то, как их слышал Каммингс, и оставлены без перевода в кириллицу. . Потом даю ему что-то. Потом он дает мне что-то. Потом мы даем друг другу что-то и я иду едва пошатываясь по беспо (л) ез (д) ному поезду

сзади, спотыкаясь, 2 американца (Очень Даже [113] В оригинале And How — типичное выражение, употребляемое Каммингсом для усиления акцента высказывания. ). 1 — «тут пахнет как в хлеву».

вагон-ресторан: расчудесение чуда. Олени в снегу (картина). Розовое растение (настоящее?) Пассажир без галстука (настоящий). 3 рубля за 2 boot-air-broat (половинка от сэндвича с ветчиной и половинка от с сыром) 1 бутылка (гнусного) пива (ведь меня предупреждали — Страхи Совершить Ошибку Ожидая Найти В России То Что Везде Можно Найти Не Ожидая), 1 стакан чая. Круглый кусочек австрийца сидит напротив; говорим о финансах, на гетевском, который начинаю вспоминать. Но где (о, где же) я бы мог быть? — а у главного (не меньше, может и больше) официанта забинтованный указательный палец. Чай, впрочем, хорош. Официант садится, угрюмо читает совершенно чистый лист бумаги. Олени — в снегу, картина; и повсюду имеются побитые молью обсиженные мухами излишества сверхубранства (если бы только везде пахло как в хлеве, или хоть что-то пахло хлевом; но нет же — определенно везде и что-то так не пахнет) и все кажутся никакими иными как одинокими; мерзостно одинокими в мерзости замерзания, в захудалости, в нищенстве, в запущенности, в сугубо вездесущей какойностикаковости. Ну что ж, чай отличный. Но все тут вообще-то где-то еще (мне тебе ему ей этому им нам вам им нечего об этом говорить они вы мы оно или она он ты я где-то еще потому что ничего не возможно если не где-то еще возможно). Где-то еще — это где? Может, в России — ведь очевидно, это не-пойми-что или покойный-Ритц-на-квадратных-колесах — не где-нибудь и не что-нибудь, не Россия, не вагонресторан, не (невероятно, но факт!) Несть. Никогда не рожденный, никогда не будет зачат, тот глав- и тот официант; те Олени и то В Снегу: та нежить и та несмерть и той мертвой хваткой в жестоком изобилии наи-инфра-Тот

кукольная рука хватает pourboire [114] Чаевые (франц.). ; безгласное лицо смутно уходит.

Бесчадие ставит на якорь борца с затворством; он в своей стихии, его ценные вещи пропали. Само начинает разговор. Русский равняется английскому равняется квадратному корню из минус 1. Французского нет у него; немецкий у меня забыт. Но мы сделаны оба (по счастью) из одного жеста (и как-то явно мой компаньон gentil [115] Приятный, вежливый (франц.). — между прочим, знает в тысячу раз больше про Америку, чем я знаю или когда-либо узнаю). Выражает не просто одобрение дому для рабов. Особенно воодушевлен ее «озерами» и тронут ее «горами». Также лицезрел, в течение полутора месяцев, бесчисленные великие города-невеликие фотокарточки с видами которых он не просто с готовностью предъявляет (и тут мы общаемся в проходе, пока быльевщик сваливает простыню и чахлое одеяло на каждую из спальных полок) посредством совершенно необыкновенного портфеля. Пребываю (не просто с облегчением) в этом настроении и выходя из этого настроения, начисто натуральная серьезность; мягкий: четкий; энергичный: он — чем-то напоминая ребенка и совершенно непохоже на инфантильного человека — состоит и сложен из сложной простоты. (И

Сидя на террасе окурков [116] Т.е. в «Café des Deux Magots» — кафе в Париже. , заявляю «je vais faire un petit voyage en Russie» [117] Я собираюсь в небольшое путешествие по России (франц.). … Ларионов [118] Михаил Ларионов (1881–1964) — крупнейшая фигура русского художественного авангарда. В 1915 году уехал из России в составе дягилевской антрепризы, жил в Париже. Общался с Э. Э. Каммингсом. вертится взад-и-вбок — «Вуу?»… «Moi» [119] Вы? Я (франц.). … Его глаза напрягаются; недоуменно его большое лицо выдвигается вперед: крутясь изливает акробатические звуки на Гончарову [120] Наталья Гончарова (1881–1962) — художница русского авангарда, жена М. Ларионова. , которая вскакивает; таращится — «Vous?»… «Moi»… Боль скапливается в ее глазах; провал (память) вздымается наружу как хотел… отдыхая, ее жизнь до чего же более чем спокойно подтверждает, Вы правы: Весна только там, нигде больше.) — И

несвет от вдребезги разнесенного фонаря колеблется потихоньку сквозь мерзость запущения, сквозь одну («смотри») открытку с видом Топики [121] Топика (штат Канзас) — город в центральной части США. (сквозь бредущего сурового немужика грязно которого с другим нестарым усталым мужиком бесчадие поглощает) сквозь еле жестикулирующие едва руки. Непоезд подрагивает медленно. Последняя сигарета: и Америка возвращается в свой портфель. «Для разнообразия, только и всего». Я беру нижнюю, для разнообразия. Холодно (даже через Затвор) просто для разнообразия.

Вт. [122] 12 мая 1931 г., вторник.

Выжили? въезжали? Когдакуда? — Ах, еще не поздно для завтрака (кричит, весело пошатываясь около своего встречателя и излучая в заросший космос полей и лесов, швейцарец) ведь у нас «un heure de retard» [123] Опоздание на час (франц.). . Я устремляюсь к оленям в снегу (пробуряя пугающе-гигиеничный спальный вагон полный американцев) и вскоре сталкиваюсь с черной рубашкой, без галстука; запачканный унылый костюм: волосы назад гривой — точь-в-точь Троцкий. Также шумно поедающая сидит парочка по видимости из Кембриджа, Масс, но на деле из СССР дамочек, с лошадиными зубами и взлохмаченными кавалерами; эта несимпатичная группка на самом деле кажется почти более чем механически оживленной (Да вы что, разве la régime soviétique [124] Советский режим (франц.). вручает всем особо уродливым немужикам отпуск?) А чай хорош.

Спустя какое-то время после изрядного заточения (в ранее упомянутой отполированной дрема-машине 1-го класса — оба конца были заперты могучими ключами ввиду опасной близости станции; опрятный немец норовил залезть на такой даже более усердно, чем я норовил вылезти) «доброе утро» любезно говорит мой фотооткрыточный русский. «Доброе утро» говорю я… «Besetzt» [125] Занято (нем.). увещевает русский (пока пытаюсь Нный раз) после чего быльевщик — карты ему в руки — хватает меня за плечи, вальсирует меня к другому концу вагона, тычет, приседает, машет, подмигивает, где-то-тамствует… Между прочим, Г-н швейцарец собирается внести одну важную коррективу: он непростительно ошибся: оказывается, наш беспрекословно невинный и неоспоримо превосходный поезд все-таки не опаздывает (как такое могло быть, товарищ?). Нет; с зимним временем покончено (что объясняет до сих пор странный факт, что круглый австрийский сотрапезник вынудил меня перевести часы на 2 часа вперед). «Pays magnifique, n’est-ce pas?» [126] Замечательная страна, не так ли? (франц.). кричит встреченный. Правду говоря, цинично отвечаю я, это напоминает мне о — он ушел: его встречатель выманил его опять… очевидно я пахну буржуа