book

доходило далекое эхо гнева,

я помню манифестацию Ферера,

когда к посольству Испании

рукой, швырнувшей бутылку чернил,

был приклеймен черный цветок.

Париж! Ты помнишь недели эти?

Ты помнишь похоронный кортеж Жореса,

потоки толпы Сакко-Ванцетти?

Париж! Твои перекрестки всеми ноздрями дрожат,

камни твои всегда готовы взорваться!

Деревья твои лечь баррикадой готовы!

Огромные плечи свои поверни!

Бельвиль!

Оэ, Бельвиль! И ты, Сен-Дени,

где спят короли у красных в плену!

Ну —

Иври! Жавель! Малаков!

Сзывай их сюда со всеми вещами!

Женщины этих предместий!

Дети, нам приносящие вести!

Мужчины (еще от работы дрожа,

сияя глазами)! Оружье найдем в магазинах,

авто — у дверей буржуа!

Согнем, как тростинки, столбы фонарей!

Скамейки, киоски, деревья — в пляс!

Убьем фараонов!

Ажанов убьем!

И дальше, к Востоку, к Востоку, где спят

буржуйские дети и перворазрядные шлюхи!

Вперед на собор Магдалины, пролетариат!

Ярость твоя да сметет Элизе!

Вперед, заливая асфальтовое поле!

Будет день — мы взорвем Триумфальную Арку!

Знай свою силу, пролетариат, знай свою силу и дай ей волю!

Он ждет, когда день придет. Зорче глядите.

Слушайте гул, идущий из тюрем.

Он ждет, когда его день придет, — его час,

его минута, его секунда, его миг!

Когда нанесенный удар будет смертельным,

а пуля ударит так метко, что все социал-фашист-доктора,

склонившись над телом жертвы,

сколько б ни щупали рану под тонким сплетеньем кружев,

сколько б ни слушали стук уже полусгнившего сердца, —

нет! не найдут исцеляющих средств!

Руки восставших поставят и их лицом к стене!

Огонь по Леону Блюму!

Огонь по Фроссару, Бонкуру, Деа!

Огонь по ученым шакалам социал-демократии!

Огонь! Огонь! Я слышу — проходит смерть.

Смерть налетает на Гаршери. Я говорю вам: огонь!

Ведомые партией коммунистов —

К.П.Ф. —

держите палец на спуске ружья,

чтобы не я кричал вам:

«Огонь»!

Но Ленин, —

Ленин, умеющий выбрать восстания час.

С Клерво подымается голос, не заглушимый ничем.

Газета голоса масс.

Песня стены.

Революционная правда в походе.

Привет Марти, мятежнику Черного моря!

Он еще будет свободен!

Символ борьбы заточить невозможно. Нет!

Ей, бей!

Одни эти звуки гласят, что глотку заткнуть

нельзя народу. Нельзя усмирить народ

кривым мечом палача.

Ей, бей!

Вам, желтые братья, клятва эта:

за каждую каплю ваших жизней

ответим кровью Вареннов!

Слушайте стон сирийцев, казнимых бомбами авиаторов

Третьей республики.

Слушайте крики убитых в Марокко,

о возрасте и поле которых упомянуто не было.

Те, которые, зубы сжимая, ждут,

когда, наконец, они смогут ответить,

насвистывают песню, звенящую здесь.

Та песнь, та песнь — СС

СР, — сердце ткет размер СС

СР, напев аэро в даль небес СС

СР, — то насвист эры СССР, Октябрьский блеск

Насвистывайте все: СССР! Придет пора — и здесь СС

СР, СССР, СССР, СССР!

Крошатся гипсовые статуэтки

в увядших цветах старинных убранств.

Последние салфетки, последние этажерки

подчеркивают странную живучесть безделушек.

Червь буржуазии пытается склеить свои обрубки.

Конвульсивно агонизирует класс.

Фамильные традиции распадаются на клочки.

Каблуком придавите просыпающихся гадюк!

Трясите дома, — пусть чайные ложки

вываливаются с клопами и пылью старины.

Как сладок, как сладок стон, ползущий из-под развалин!

Я присутствую при сожжении мира,

выведенного из употребления.

Я присутствую, радостный, при восшествии буржуазии на эшафот.

Была ли еще прекрасней охота, чем эта,

за червями, что прячутся в стенах всех городов?

Я пою неистовую власть пролетариев над буржуа,

власть ликвидации буржуазии,

уничтожающую — буржуев власть!

Самый чудесный памятник, достойный площади лучшей,

необычайнейшая из всех изваянных статуй,

колонна наитончайшая и самая смелая,

арка, сравнимая с дивной призмой дождя, —

ничто

перед великолепной хаотической грудой,

воздвигнутой из церквей при помощи динамита.

А ну-тка, попробуйте, что получится!

Взрывают лопаты сердца былых послушаний.

Обвалы — это песни, где вертятся солнца.

Люди и стены былых эпох повержены стрелами молний.

Грохот стрельбы придает пейзажу

веселье, еще незнакомое нам.

Это расстреливают господ вредителей.

Смерть посягающим на победы Октября!

Смерть вредителям пятилетки!

Вы, коммунисты-юноши!

Выметайте сор людской, где застрял

паук-крестовик религии!

Добровольцы великой стройки,

гоните назад старину, как опасного пса!

Восставайте против дедов своих!

Бросьте ночь, чуму и семью!

У вас на руках веселый ребенок,

младенец, доселе невиданный!

Еще говорить не умея, он знает все песни новой жизни.

Он вырвется из рук, побежит. Уже он смеется.

Звезды фамильярно опускаются к земле.

Звезды, сожгите, осев,

себялюбия черную падаль!

Цветы из цемента, камелии камня,

длинные лианы железа, пальмовые листья стали!

Кто мечтал о такой весне?

Гигантские подснежники встают на холмах.

Это — ясли, кухни на 25 тысяч обедов.

Дома, дома, как подсолнечники,

клубы, как четырехлистный клевер,

Галстуками вывязываются дороги.

Над ванными комнатами подымаются зори.

Объявлен тысячью ласточек социалистический Май!

На полях началась борьба,

борьба муравьев и волков.

Не пойдешь с пулеметами в бой

против косности и рутины!

Но уже девяносто процентов зерна в этом году

притекло из марксистской ржи колхозов.

Новые чудища колосья жуют,

над полями пылают знамена-маки.

Слово «безработица» исчезло здесь.

Молот бьет, шелестит серп.

Это ли молот? Это ли серп СССР?

Полон кузнечиков воздух СССР…

Суровы глаза революции СССР!

Сбит кулака обрез. СС

Слово прекраснее музыки сфер. СССР!

Злаки, сталь — СССР, СССР!

Сплетены воедино молот и серп!

СССР, СССР, СССР!

Для-тех, кто сочтет «не поэзией» это,

для тех, кто, жалея о лилиях и пальмовом мыле,

от меня отвернут туманные лбы,

для тех, кто орет: «Долой! Это шуточки!» —

для тех, кто знает — выводит на чистую воду их

низкие намерения автор, — автор

прибавит пару простых слов:

«…Интервенция должна была начаться выступлением Румынии под предлогом придирки, например, к пограничному инциденту с последующим формальным объявлением войны Польшей и выступлением лимитрофов. В интервенции должны были принять участие врангелевские войска, проходящие через Румынию…»

«Возвращаясь с Лондонской всемирной энергетической конференции через Париж в СССР, Рамзин и Ларичев установили связь с Торгпромом в лице Рябушинского, поддерживавшего сношения с французским правительством через Лушера…»