Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Засим Георгий пришел к жителями Гевала, [272]кои поклонялись идолам, отшатнувшись от Бога, и Бог отвернулся от них. Пока был жив Змий обитатели Гевала отдавали на пожирание чудовищу непорочных детей, столь же смиренно вручали свои души в услужение дьяволу и не уповали на вечное спасение.

И тогда святой Георгий решил избавить обитателей Гевала от Змия, дабы с Божьим содействием избавить людские души, устремив их в христианскую веру: «Тобою веруем в единого Бога Вседержителя и в единого Сына Его, Господа нашего, Иисуса Христа, и в Святой животворящий Дух», — возгласили жители Гевала. Услышав сие Георгий отрубил мечом голову чудовища. Змий был повержен поначалу Словом Божьим, а следом мечом человеческим. Победу Георгию доставило единство Слова и оружия, единство веры и воинской доблести. Поелику Господь, услышав молитву Георгия, спас людей, даровав им упование на вечную жизнь.

На Руси имеется еще одно покровительство святого Георгия — как покровителя земледелия и скотоводства. Те оратаи, кои приняли Христову веру, а их ныне уже немало в южных киевских землях, от проповедников изведали, что само имя Георгий, в переводе с греческого, означает «возделывающий землю». С днем его поминовения — 23 апреля на Руси связывают зачин полевых работ. Святой Георгий перетянул к сему дню много старых языческих обычаев. В сей день ему служат молебны и верят, что он и от сглазу, и от зверя, и от лихого человека скот спасает. К Егорию обращаются с мольбой о здравии душевном и телесном, о плодородии земли, о помощи и заступничестве в битве с врагами отчей земли, об ограждении от происков дьявола. Его лицезрят стоящим пред престолом Господа, как помощника и защитника людей, ибо он Христов угодник.

У меня есть давнишняя задумка: основать в Киеве в честь святого Георгиевский монастырь, — заключил свой рассказ Ярослав Владимирович.

Позднее Ярослав, принявший при крещении имя Георгия (Юрия), действительно возведет в Киеве Георгиевский монастырь. День освящения первого храма святого Георгия — 26 ноября 1051 года — был отмечен установлением ежегодного празднования и вошел в народную память под названием «Юрьева дня», или «осеннего Георгия». Ведал бы основатель Юрьева дня, что с этим днем произойдет в позднейшие века!

Дружина новгородцев под началом воеводы Будия оказалась малочисленной. И всего-то пришло в Киев сто пятьдесят воинов. Ни одного ратника, кои храбро сражались с дружинами Святополка на Днепре подле Любеча, в стольном граде не очутилось.

Ярослав Владимирович был раздосадован, на что Будий ответил:

— Дело рук посадника. Новгородцы помышляли тебе помочь, князь, но Константин Добрынич заявил, что Новгороду угрожают ляхи и немцы, а у Ярослава-де и без новгородцев достаточное войско. Повелел кликнуть охочих людей. Вот я их и привел.

— Ну что ж, Будий, новгородскому посаднику и на том спасибо, — в сердцах высказал Ярослав Владимирович. Про себя же подумал:

«Ответит мне Константин, зело крепко ответит».

А через три дня на город навалилась ужасная беда. Лето стояло жаркое и сухое. Страшный пожар обратил в пепел большую часть Киева. Старожилы говорили, что такого лютого пожара не было добрых тридцать лет.

— Худая перед войной примета, — толковали удрученные киевляне. Многие из них потеряли не только свои жилища, но и лошадей, скотину, мастерские.

Княжеский терем и каменные постройки Детинца уцелели, но лицо Ярослава Владимировича выглядело крайне озабоченным. Погорельцам пришлось выделить значительную часть казны. Киевское войско резко сократилось: набранные уже в рать воины подались на возведение новых жилищ.

И тут, надо же было такому случиться, от императора Германа Второго пришла срочная грамота, в коей он просил спешно выступить на польский город Брест. Затем же, писал император, немцы соединятся с русскими и пойдут войной на Болеслава.

Хитрый Герман надумал испытать великого князя, насколько он будет верен своему слову и военному союзу.

И Ярослав Владимирович, всегда твердо соблюдавший договоры, вышел с войсками из Киева. Но когда он прибыл к Бресту и увидел перед собой хорошо укрепленную крепость, то помрачнел: взять Брест будет непросто, с большими потерями, тогда рать и вовсе оскудеет. Может, как-то уговорить ляхов сдать город без боя?

Но переговоры никаких положительных результатов не принесли. Ярослав Владимирович оказался в затруднительном положении. Стараясь не обмануть Генриха, он все же надумал осадить крепость, и принялся готовить войско к штурму, надеясь (хотя в это слабо верил) взять Брест малой кровью.

В то же время он послал к рубежам Германии лазутчиков: изведать, идет ли к Руси немецкое войско.

На счастье Ярослава Владимировича осада крепости не состоялась: лазутчики вернулись на другой же день и принесли дурную весть:

— Король Болеслав выдал свою дочь Регелинду за императора и заключил с ним военный союз.

Предательство Генриха Второго потрясло великого князя. Так могут поступать лишь низменные, подлые люди. Иуда!

Ярослав Владимирович тотчас отдал приказ об отходе войска на Русь. Следует подкрепить его новыми дружинами. Надо вернуться в Киев и кинуть клич не только по южным городам, но и по северным. Неплохо бы обрести ростовскую дружину — крепкую, обученную, надежную, оставленную им для оберегания восточной окраины Руси от неприятельских набегов.

Ярослав часто вспоминал красивый, тихий Ростов на озере Неро, Ярославль с его Медвежьим углом и своих дружинников — содругов. Он давно уже понял, что его 22-х летняя жизнь в Ростове, была самой счастливой за все годы.

С тяжелым сердцем уезжал он в буйный и вольный Новгород. Ныне же он проводит свою жизнь в беспрестанных, изнурительных войнах, начало коим положил его брат Святополк — Каин. Этот изувер, убивший трех его младших братьев, загорелся необузданным желанием сесть на Киевский стол и, идя навстречу своей злой мечте, предался ляхам. Ныне же, преследуя свои корыстные цели, он предался и немцам, безжалостно (а что можно ждать от убийцы!) отдав свою жену в руки чужеземца.

Еще через день пришла новая весть: ляхи и немцы стремительно приближаются к русскому войску.

Собрав совет княжьих мужей, Ярослав Владимирович остановился на суждении Могуты и Вышаты — дождаться врага на Буге. В тот же день выбрали стан.

Ярославу Владимировичу пришлось опять-таки подивиться. Среди польских войск, приспевших к обратному берегу реки, оказались не только ляхи и немцы, но и венгры и печенеги. В особенности князя поразили степняки. Уже сколь раз они были биты русичами и уходили, не солоно хлебавши, но ничто их не удерживает в степях.