Иван Свистунов - Сказание о Рокоссовском

3 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Барт, Бад-Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге.

5 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели Свинемюнде.

Вперед! Вперед!

Впрочем, под Свинемюнде вышла небольшая заминка.

...Уже над рейхстагом развевалось Знамя Победы, уже по залам, кабинетам и широченным коридорам имперской канцелярии по-хозяйски ходили наши саперы, минеры, разведчики, уже немцы привычно, как пароль, повторяли: «Гитлер капут!»

Война оканчивалась.

А в Померанской бухте, вблизи Свинемюнде, ошалело бродила темно-серая туша немецкого линкора «Шлезиен», охраняемая эскадренным миноносцем. Под защиту орудий главного калибра линкора пугливо жалось десятка два вражеских судов.

Линкор не собирался капитулировать. Он поводил стволами своих орудий, выжидал, надеялся!

А вдруг еще не конец? А вдруг есть еще шанс выжить?

Командующему 2-м Белорусским фронтом Рокоссовскому доложили о бродячем вражеском линкоре и той угрозе, которую он представляет для наступающих войск фронта.

Как быть? Ни танками, ни автоматами линкор не проймешь. Нужны самолеты-торпедоносцы. А в составе фронта их, понятно, нет.

Поздно ночью 3 мая Рокоссовский позвонил командующему Краснознаменным Балтийским флотом адмиралу В. Ф. Трибуцу:

— Окажите дружескую помощь!

Военных моряков не надо просить дважды. Через несколько часов рано утром 4 мая в воздух поднялась группа самолетов-торпедоносцев 51-го Краснознаменного, орденов Кутузова и Нахимова минно-торпедного авиационного полка.

Приказ ясный: взять курс на Свинемюнде, обнаружить вражеский линкор и другие немецкие корабли и потопить их!

Группу торпедоносцев повел Герой Советского Союза капитан Борисов. На его самолете опытный штурман Рачков. А под крылом самолета две двухтонные торпеды.

Вот и Свинемюнде. На мерцающей под утренним солнцем глади Померанской бухты ясно видны вражеские корабли.

Заметили торпедоносцев и немецкие моряки. Встретили их ожесточенным огнем зениток. Скорострельные пушки с палубы «Шлезиена» били непрерывно и озлобленно.

Главную задачу — уничтожение линкора — Борисов взял на себя. Его самолет прорвался сквозь завесу огня, снизился, штурман точно навел на цель.

Огонь!

Двухтонная торпеда легко скользнула и, пройдя у борта линкора, ушла под воду. Промах!

Надо все начинать сначала. Выходить на цель, лавировать, прорываться сквозь заградительный огонь, снижаться...

Новая атака была удачной. Вторая торпеда поразила линкор. Взметнулся к небу столб огня, дыма, воды.

Все кончено!

...Когда Рокоссовскому доложили, что линкор «Шлезиен», эскадренный миноносец и еще несколько кораблей врага потоплены, маршал поехал в Свинемюнде. За внешним рейдом порта он увидел торчащую из воды серую громаду кормы линкора, мощные гребные винты, навсегда замолчавшие стволы орудий.

А вокруг серебристо-зеркальная гладь бухты вся в солнечных бликах майского дня.

Маршал обернулся к адъютанту:

Узнайте, пожалуйста, фамилии летчиков. Хорошо поработали товарищи!

Победное движение войск фронта продолжалось.

6 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского форсировали пролив Штральзундерфарвассер, заняли города Берген, Гарц, Путбус, Засснитц, полностью овладели островом Рюген.

Уже танкисты 3-го гвардейского танкового корпуса жмут руки своим боевым союзникам — английским солдатам — в районе, Висмара.

Уже конники 3-го гвардейского кавалерийского корпуса поят своих коней из Эльбы.

Уже пехотинцы добивают последних гитлеровцев на островах Воллин, Узедом, Борнхольм...

Вот и пришла первая ночь после подписания гитлеровскими генералами Акта о безоговорочной капитуляции, первая ночь мира, вся озаренная огнями, вся в сполохах последней пальбы.

Победа!

Дело сделано!

Вспоминая те дни, Константин Константинович Рокоссовский признавался:

— И в моей душе росло чувство гордости за наших воинов, за наш народ, который в титанической борьбе поставил врага на колени. Гордости за то, что и я принадлежу к этому народу-великану и что какая-то крупица и моего труда заложена в одержанной победе. Это не было, самодовольство, нет. Это было именно чувство гордости.

***

Есть в Московском Кремле зал, в который входишь с благоговением, с великой гордостью за свой народ, за ратную его славу.

Георгиевский зал.

24 мая 1945 года в Кремле, в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, был устроен прием в честь командующих войсками Красной Армии.

Счастливый и оживленный, ходил Константин Константинович Рокоссовский по залам дворца. Сколько вокруг знакомых, приветливых лиц: командующие фронтами, армиями, командиры корпусов, дивизий... С одними он встречался под Москвой, с другими — на Волге или на Курской дуге, с третьими — в Польше и в Германии...

А сколько друзей, с которыми так и не довелось за всю войну встретиться на фронтовых дорогах и перепутьях: тот воевал на Кавказе, другой — под Ленинградом, третий — в Карелии...

Тем радостней были встречи теперь! «Жив!», «Здоров!», «С победой, дорогой!».

У всех прибавилось орденов, медалей и звезд на погонах; правда, и морщин стало побольше, и седина крупной солью посыпала головы полководцев.

Дружеские рукопожатия, объятия, восклицания: «Жив!», «Здоров!», «С победой!».

...Звенели бокалы, провозглашались тосты, под сводами Георгиевского зала гремели аплодисменты.

У всех на устах, у всех в сердце одно чувство, одно слово: «Победа!»

Поднялся Сталин. Как всегда, сказал самое главное, о чем про себя думали все в огромном праздничном зале, во всей стране:

— Я поднимаю тост за здоровье русского народа... — Сталин говорил о допущенных ошибках, о том, что были моменты отчаянного положения в первые годы войны, когда наша армия отступала, о жертвах, на которые пошел русский народ во имя победы, о его доверии Советскому правительству. И заключил: — Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

Всего несколько слов. Но, словно освещенные этими словами, Рокоссовский снова увидел все бои, все походы, всю войну...

На сцене Георгиевского зала выступали артисты. Широкую и вольную русскую народную песню «Степь» сменяют «Хабанера» из оперы «Кармен», романс «Весенние воды», «Вдоль по Питерской», «Соловей», «Гибель Варяга», «Взяв бы я бандуру», лихой русский перепляс...

Как оживились все, когда Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной Армии огласил стены Георгиевского зала:

Казалось, все сидящие в зале сейчас подхватят: