Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Они там?

— Разумеется. Баронесса стоит настолько близко к воде, что волны омывают ее туфли… — Гильем внезапно замолчал. — Я сожалею… Я не хотел…

Арнау улыбнулся.

— Не переживай, — успокоил он мавра.

Арнау поднялся к себе в комнату и не торопясь облачился в свою лучшую одежду. После долгих уговоров Гильему удалось убедить его купить дорогой наряд.

— Такая важная особа, как ты, — доказывал он ему, — не может появляться на бирже или в консульстве плохо одетым. Так велит не только король, но и ваши святые. Святой Викентий, например.

Арнау заставил его замолчать, но все-таки уступил.

Он надел белую сорочку без рукавов из мехеленской ткани, отороченную мехом, кафтан длиной до колен из красной дамасской ткани, черные чулки и туфли из черного шелка.

Широким поясом, расшитым золотой нитью и жемчугом, он затянул кафтан на талии. Свое убранство Арнау завершил необыкновенным черным плащом, который ему привезли из одной дальней экспедиции в Дакию.

Подбитый горностаем и расшитый золотом и драгоценными камнями, плащ выглядел потрясающе.

Гильем одобрительно кивнул, увидев разодетого хозяина, когда тот проходил мимо лавки.

Мар хотела что-то сказать, но не решилась. Она побежала за Арнау на улицу и долго смотрела, как он шел к берегу в развевающемся на ветру плаще, а затем свернул в сторону церкви Святой Марии. Казалось, от Арнау исходило сияние — так много драгоценных камней было на его одежде.

— Куда он направился? — спросила девушка у Гильема, вернувшись в лавку.

— Забирать долг.

— Должно быть, это очень важный долг, — сказала она, присаживаясь на один из стульев для посетителей.

— Да, очень. — Гильем поджал губы. — Но это будет только первый платеж.

Мар принялась играть счетами из слоновой кости. Сколько раз, спрятавшись за косяк двери, она подглядывала, как он работал: серьезный, сосредоточенный, Арнау быстро двигал костяшками и делал записи в книгах…

Мар стряхнула с себя наваждение и, почувствовав холодок, пробежавший по спине, вздрогнула.

— Что с тобой?

— Нет… ничего.

Может, рассказать ему?

Гильем наверняка поймет ее, подумала девушка. Кроме Донахи, которая прятала улыбку всякий раз, когда Мар шла в кухню подглядывать за Арнау, никто этого не знал.

Все ее подруги говорили об этом.

Некоторые из них уже были помолвлены и не переставали хвастаться достоинствами своих будущих супругов. Мар слушала их и увиливала от вопросов, которые они ей задавали.

Как им сказать об Арнау? А если он узнает?

Арнау было тридцать пять лет, а ей только четырнадцать… Правда, она знала одну девушку, которая была помолвлена с человеком старше Арнау!

Мар очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Ее подруги могли говорить о деньгах, о внешности, о привлекательности, о мужественности или щедрости своих избранников, но Арнау превосходил их всех! Разве бастайши, которых Мар видела на берегу, не рассказывали, что Арнау был одним из самых храбрых солдат в войске короля Педро?

На дне одного ящика она нашла старое оружие Арнау, его арбалет и кинжал. Когда Мар оставалась одна, она брала их в руки и гладила, представляя себе Арнау, окруженного врагами и яростно сражающегося с ними, как ей рассказывали бастайши…

Гильем пристально посмотрел на девушку, которая держала палец на одной из костяшек счетов. Она сидела притихшая, с потерянным взглядом.

Деньги? Сколько угодно. Вся Барселона это знала. А сколько доброты…

— С тобой точно ничего не случилось? — внезапно спросил он ее.

Мар покраснела. Донаха говорила, что любой может прочитать ее мысли, что она носила имя Арнау на губах, в глазах и вообще на всем своем лице.

А если Гильем догадался?!

— Нет… — ответила она, — все в порядке.

Гильем передвинул костяшки на счетах и снова посмотрел на Мар. Она улыбнулась ему, но ее улыбка была такой грустной, что он вновь задумался.

Что творится в голове у девочки? Может быть, брат Жоан был прав, говоря, что ей пора замуж? А она сидит в доме под присмотром двоих мужчин…

Мар убрала палец со счетов.

— Гильем…

— Слушаю.

Она замолчала.

— Ничего, ничего, — сказала девушка после паузы и, встав со стула, вышла из лавки.

Гильем проводил ее взглядом. Чувствуя в душе тревогу, он вновь подумал о том, что монах, вероятно, прав.

Он подошел к ним.

Он появился на берегу в тот момент, когда корабли — три галеры и одно китобойное судно — входили в порт. Китобойное судно принадлежало ему. Изабель, вся в черном, придерживая рукой шляпу, смотрела на корабли. Ее пасынки Жозеф и Женис стояли рядом, спиной к нему.

«Они вас не утешат», — подумал Арнау.

Бастайши, лодочники и торговцы замолчали, увидев нарядно одетого Арнау.

«Посмотри на меня, гарпия!»

Арнау остановился в нескольких шагах от кромки берега. «Посмотри на меня! Последний раз, когда ты это делала…»

Баронесса медленно обернулась; потом обернулись ее пасынки. Арнау глубоко вздохнул.

«Последний раз, когда ты это делала, я сидел в ногах у повешенного отца».

Бастайши и лодочники перешептывались между собой.

— Тебе что-нибудь надо, Арнау? — спросил его один из старшин.

Арнау отрицательно покачал головой.

Он пристально смотрел в глаза женщине.

Люди отошли, и он остался стоять напротив баронессы и своих двоюродных братьев. Посмотрев в сторону кораблей, Арнау снова сделал глубокий вдох и улыбнулся.

Губы женщины искривились, и она проследила за взглядом Арнау. Когда она опять обернулась, Арнау уже удалялся.

Драгоценные камни, которыми был расшит его плащ, сверкали на солнце.

Жоан продолжал хлопотать о браке Мар и предложил несколько кандидатов; ему без труда удалось их найти. Как только разговор заходил о приданом Мар, знать и купцы сбегались на зов.

Однако… как сказать об этом девочке?

Жоан вызвался поговорить с ней, но, когда Арнау сообщил об этом Гильему, мавр неожиданно воспротивился.

— Это должен сделать ты, — заявил он, — а не какой-то монах, с которым она едва знакома.

После столь категоричного заявления Арнау задумался.

Насколько хорошо он знал свою приемную дочь?

Вот уже несколько лет, как они жили в одном доме, но на самом деле ею больше занимался Гильем. Арнау же просто получал удовольствие от присутствия Мар, ее смеха и шуток, но он никогда не разговаривал с ней на серьезные темы.

Каждый раз, когда он думал подойти к девушке и попросить ее, чтобы она пошла с ним на прогулку по берегу или — почему нет? — к церкви Святой Марии, Арнау терялся. Каждый раз, когда он надеялся, что наконец-то поговорит с ней о важном деле, которое необходимо было обсудить, ему казалось, что перед ним стоит незнакомая женщина…