Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Может, ты хочешь побыть один? — спросил его кюре.

— Я должен убирать в часовне Святых Даров, — ответил Арнау, вытирая слезы.

В течение нескольких дней Арнау делал только по одной ходке, а потом возвращался в часовню. Галеры уже отплыли, а товары были обычные для морской транспортировки: ткани, кораллы, специи, медь, воск…

Однажды его спина перестала кровоточить.

Жозеф снова осмотрел его, дал добро — и Арнау продолжил носить большие тюки ткани, улыбаясь всем носильщикам, мимо которых он проходил.

Вскоре он получил свои первые деньги как бастайш. Конечно, их было не так уж много — но больше, чем он получал, работая у Грау!

Он отдал их Пере вместе с несколькими монетами, которые еще оставались в кошельке Берната.

Арнау посмотрел на старика. Пере сжал губы.

— Когда я смогу носить больше, — сказал ему Арнау, — я заработаю больше денег.

— Надеюсь, что так и будет, Арнау. Ты, наверное, догадался, почему так быстро опустел кошелек твоего отца? Ты знаешь, этот дом не мой. Нет, не мой, — повторил он, увидев, как удивился мальчик. — Большинство домов в городе принадлежат Церкви: епископу или какому-нибудь религиозному ордену. Мы получили его в постоянную аренду и должны за это ежегодно платить. Ты знаешь, как мало я могу работать, поэтому, чтобы расплатиться за дом, мне приходится рассчитывать только на деньги съемщиков. Если у тебя не будет денег… Ты понимаешь?

— Зачем быть свободным, если горожане привязаны к своим домам, как крестьяне к своим землям? — спросил Арнау, качая головой.

— Мы не привязаны к ним, — возразил Пере.

— Но я слышал, что все эти дома переходят от отцов к детям и даже продаются! Как такое может быть, если дома не ваши и вы не рабы своих домов?

— Это легко понять, Арнау. Церковь очень богата: в ее распоряжении много земли и недвижимости. Но законы запрещают продажу церковной собственности.

Арнау попытался перебить старика, но Пере жестом попросил его помолчать.

— Проблема в том, что епископы, аббаты и прочие значительные чины в Церкви назначаются королем из круга его друзей. Папа никогда не бывает против, — добавил он, — и все эти друзья короля надеются получить хороший доход от имущества, которым они владеют. Но поскольку церковники не могут продать его, они придумали пожизненную аренду и таким образом обходят запрет на продажу.

— Как будто они съемщики, — заметил Арнау.

— Нет. Съемщиков можно выгнать в любой момент, а пожизненного арендатора нельзя выгнать никогда… пока он платит ежегодную аренду.

— А ты можешь продать свой дом?

— Да. Тогда это называется пожизненная субаренда. Епископ получит часть от продажи, пошлину с продажи имущества, и новый субарендатор сможет сделать то же, что и я. Но есть только один запрет. — Пере бросил на мальчугана серьезный взгляд. — Нельзя продавать дом человеку, стоящему выше тебя по социальному положению. Например, я не имею права продать этот дом кому-нибудь из знати… хотя, признаться, я сомневаюсь, что этим домом заинтересуется какой-то вельможа. Как ты думаешь?

Он улыбнулся. Арнау не понял его шутки, и Пере прогнал улыбку с лица. Оба молчали некоторое время.

— Дело в том, — снова заговорил старик, — что я обязан платить ежегодную плату, а того, что зарабатываю я и приносишь ты…

«Что мы теперь будем делать?» — подумал Арнау.

На те деньги, которые он зарабатывал, рассчитывать было нельзя: их не хватит даже на еду для двоих. Но и Пере не должен был тянуть Жоана и его на себе, хотя всегда хорошо относился к ним.

— Не переживай, — сказал Арнау, запинаясь. — Мы уйдем, чтобы ты смог…

— Мы с Марионой подумали, — перебил его Пере, — что, если вы не возражаете, ты с Жоаном мог бы спать здесь, возле очага.

Глаза Арнау расширились.

— Тогда… тогда мы смогли бы сдавать комнату какой-нибудь семье и платить за аренду. Вы только должны будете найти два тюфяка. Как тебе это?

Лицо Арнау засияло.

— Значит, ты согласен? — помог ему Пере.

Арнау закусил губу, чтобы скрыть дрожь, и энергично закивал головой.

— Пойдем к Святой Деве! — громко закричал один из старшин общины.

У Арнау мороз пробежал по коже.

В тот день не было кораблей для погрузки или разгрузки, и в порту находились только маленькие рыбацкие суденышки. Бастайши, как всегда, собрались на берегу и смотрели на восход солнца, которое обещало хорошую весеннюю погоду.

С самого начала сезона мореплавания у общины не было возможности поработать на благо церкви Святой Марии.

— Пойдем поработаем для Святой Девы! — поддержали старшину другие грузчики.

Арнау пристально посмотрел на своих старших товарищей: на заспанных лицах расцвели улыбки. Некоторые стали потягиваться, размахивая руками и разминая спину. Арнау вспомнил, как поил их водой, когда они, согнувшись и стиснув зубы, проходили мимо него, нагруженные огромными камнями.

Сможет ли он носить камни? Страх сковал его мышцы; мальчик, подражая товарищам, стал разминаться, как и они.

— Ты в первый раз идешь, — поздравил его Рамон.

Арнау ничего не сказал и, опустив руки вдоль тела, огляделся.

— Не переживай, парень, — добавил Рамон, положив руку ему на плечо и подгоняя за теми, кто уже отправился вперед. — Когда ты будешь нести камни для Святой Девы, думай, что часть веса она берет на себя.

Арнау поднял глаза на Рамона.

— Это действительно так, — продолжал бастайш, улыбаясь, — ты сегодня в этом убедишься.

Они начали свой путь от монастыря Святой Клары, с восточного края, чтобы пройти через весь город, минуя городскую стену, и подняться до королевской каменоломни де ла Рока в Монжуике. Арнау шел молча, время от времени чувствуя на себе взгляды старших товарищей. Остался позади квартал Рибера, биржа, ворота Формент. Когда они проходили мимо фонтана Ангела, Арнау посмотрел на женщин, стоящих в очереди, чтобы наполнить кувшины. Многие из них пропускали Арнау и Жоана без очереди, когда они когда-то появлялись здесь с бурдюком…

Люди приветствовали бастайшей. Некоторые дети присоединялись к идущим и, подпрыгивая и шушукаясь, с уважением показывали на Арнау. Остались позади ворота верфи, монастырь Фраменорс, что на западной окраине города, там, где заканчивались стены Барселоны; за ними показались новые, еще строящиеся верфи Графского города, а потом поля и огороды — Сант-Николау, Сант-Бертран и Сант-Пау-дел-Камп, где начинался подъем к каменоломне.

Но прежде чем добраться до нее, бастайши должны были пройти через пруд Кагалель — городскую сточную яму. Запах отходов достиг их ноздрей задолго до того, как они его увидели.

— Они его чистят, — уверенно сказал кто-то, почувствовав зловоние.

Остальные с ним согласились.