Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Аледис не сопротивлялась; она только смотрела на Арнау, пронизывая его взглядом своих огромных глаз.

Он убрал руку с ее рта.

— Ты мне нужен, — прошептали ее губы.

Потом эти губы, нежные, мягкие, страстные, приблизились к губам юноши и поцеловали его. Ах, каковы они были на вкус!

Арнау затрепетал.

Аледис дрожала.

Это мускулистое тело… Это безумное желание…

Ни один из них не произнес больше ни слова.

В ту ночь Аледис не спустилась вниз, чтобы подсматривать за подмастерьями.

Прошло немногим более двух месяцев, как Мария и Арнау обвенчались в церкви Святой Марии у Моря. Церемония, проведенная отцом Альбертом, прошла в присутствии всех членов общины, а также Пере, Марионы и Жоана, уже с выбритой тонзурой, облаченного в сутану монаха-францисканца.

Помимо обязательного увеличения жалованья, которое полагалось женатым членам общины, Эстаньолу подыскали дом у берега, обставили его мебелью с помощью семьи Марии и всех тех, кто хотел помочь новобрачным, а таких нашлось предостаточно. По сути, молодому супругу не пришлось прилагать для устройства семейного гнезда никаких усилий.

Дом, мебель, посуда, одежда, еда — все это появилось благодаря Марии и ее матери, которые настояли, чтобы он отдыхал и не волновался по этому поводу.

В первую же ночь Мария отдалась своему мужу — без сладострастия, но и не сопротивляясь.

На следующее утро, когда Арнау проснулся, завтрак был уже готов: яйца, молоко, солонина, хлеб.

В полдень все повторилось так же, как и в первую ночь. А затем то же самое — ночью и на следующий день…

У Марии всегда была готова еда для Арнау; она разувала его, омывала его грязное тело и осторожно ухаживала за его ранами и царапинами. В постели она всегда была ему покорна. День за днем Арнау получал все, что только мог желать мужчина: еду, чистоту, послушание, внимание к своей плоти со стороны молодой и хорошенькой женщины.

«Да, Арнау», — только и слышал он.

Мария никогда не спорила с ним.

Если Арнау хотел ее, Мария бросала все, чтобы отдаться ему.

Казалось, Мария была готова даже дышать за него…

Хлынул ливень.

Внезапно все потемнело, шторм принес молнии, пронизывающие насквозь черные тучи; море блестело в их ярких вспышках. Арнау и Бартоломе, промокшие до нитки, стояли на берегу. Все корабли покинули опасный порог Барселоны, чтобы укрыться в Салоу. Королевская каменоломня была закрыта. В тот день у грузчиков не было работы.

— Как у тебя дела, сынок? — спросил Бартоломе у зятя.

— Хорошо. Очень хорошо… но…

— Что-то не так?

— Дело в том, что… Я не привык, чтобы со мной обращались так, как это делает Мария.

— Мы ее так воспитывали, — сказал Бартоломе с довольным видом.

— Она так трясется надо мной! Это уж слишком…

— Я же говорил тебе, что ты не пожалеешь, женившись на ней. — Бартоломе посмотрел на Арнау. — Ты привыкнешь. Радуйся, что у тебя такая жена.

Они подошли к маленькому переулку, выходящему к морю, и увидели более двадцати женщин, молодых и старых, красивых и уродливых, здоровых и больных — но все как одна несчастных, бродивших под дождем.

— Видишь их? — снова заговорил Бартоломе, показывая на женщин. — Знаешь, чего они ждут?

Арнау отрицательно покачал головой.

— В дни шторма, как сегодня, когда неженатые рулевые рыболовецких судов исчерпали все свои силы, когда они уже воззвали ко всем святым и покровителям, но ничто не помогло успокоить бурю, им остается только одно. Команда это знает и требует этого от них. И тогда рулевой в присутствии своего экипажа клянется перед Богом, что, если ему удастся привести свое судно в порт целым и невредимым, он вступит в брак с первой же женщиной, которую увидит, как только ступит на землю. Понимаешь, Арнау?

Тесть снова посмотрел на зятя, который пристально наблюдал за женщинами, тревожно снующими по улице то вверх, то вниз.

— Женщины рождены для того, чтобы выйти замуж и угождать мужчине. Такой мы воспитали Марию, и такой я тебе ее отдал, — добавил Бартоломе.

Дни шли своей чередой, и Мария продолжала из кожи вон лезть, чтобы угодить Арнау.

Но он думал только об Аледис.

— Эти камни когда-нибудь поломают тебе спину, — сказала как-то Мария во время массажа.

Арнау не ответил.

— Этой ночью я постараюсь как-то подшить твою переноску. Странно, что камни оставляют на коже такие порезы, как эти, — продолжала жена, осторожно смазывая рану на его лопатке.

Арнау вновь не ответил.

Он явился домой, когда уже стемнело. Мария сняла с него обувь, налила ему стакан вина и заставила сесть так, чтобы было удобно массировать натруженную спину. Будучи ребенком, она наблюдала, как ее мать делала массаж отцу. Арнау, как всегда, не сопротивлялся. Он слушал Марию, не говоря ни слова.

Да и что он мог сказать ей?

Эта рана появилась не из-за камней для Святой Девы, да и капсана тут ни при чем…

Его жена промывала и обрабатывала царапины, нанесенные другой женщиной, от которой Арнау сходил с ума и не мог отказаться.

— Эти камни изуродуют всем вам спины, — повторила Мария.

Арнау выпил глоток вина и замер, наслаждаясь нежными прикосновениями рук Марии…

С тех пор как муж позвал ее в мастерскую, чтобы показать следы розог на спине подмастерья, осмелившегося взглянуть на нее, Аледис ограничилась тем, что украдкой подглядывала за юношами.

Она узнала, что большинство из них ходили ночью в сад, где встречались с женщинами, которые перелезали на свидание через забор. Подмастерья, имея доступ к материалу и инструментам и обладая необходимыми знаниями, изготовляли из тончайшей кожи что-то вроде колпачков, которые они смазывали и надевали на член, прежде чем начать распутничать с женщиной.

Уверенность, что они не забеременеют, молодость любовников были искушением, перед которым не могли устоять многие женщины, жаждущие приключений.

Аледис без труда пробралась в комнату подмастерьев и обзавелась несколькими такими колпачками. Мысль об отсутствии риска забеременеть при встречах с Арнау дала Аледис полную волю в удовлетворении ее похоти.

Она сказала, что благодаря этим колпачкам у них не будет детей, и Арнау смотрел, как она надевала это приспособление на его член. Останется ли потом эта смазка у него на члене? Накажет ли его Бог за то, что он противится божественным предписаниям природы?..

Ведь Мария никак не могла забеременеть.

Она была крепкой и здоровой девушкой. Какая причина могла помешать ей понести? Какое еще основание, кроме грехов Арнау, могло появиться у Господа, чтобы не наградить его желанным потомком?

Бартоломе нужен был внук. Отец Альберт и Жоан хотели, чтобы Арнау стал отцом. Вся община находилась в ожидании: когда же молодые супруги сообщат им благую весть?