Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Нехорошо женщине бродить одной по этим дорогам, — заметила та, что повыше, и покачала головой.

— Да, нехорошо, — поддакнула ее подруга.

Прошло несколько секунд, прежде чем обе набрали в легкие нужное количество воздуха.

— А еще хуже, если женщина молодая и красивая, — продолжала вторая.

— Да, да, — закивала первая.

— А что со мной может произойти? — наивно улыбаясь, спросила Аледис. — На дороге полно людей, таких же добрых, как и вы.

На какое-то время ей пришлось замолчать, потому что старухи умолкли, сделав несколько широких шагов, чтобы не отстать от остальных крестьян.

— Да, здесь еще можно встретить людей, потому что вокруг Барселоны очень много деревушек. Но немного дальше, — сказала одна из старух, стараясь не отрывать глаз от дороги, — где деревни находятся далеко друг от друга и рядом нет города, дороги становятся пустынными и опасными…

На этот раз ее спутница воздержалась от каких бы то ни было замечаний.

Помолчав, она через какое-то время обратилась к Аледис:

— Когда будешь идти одна, старайся никому не показываться на глаза. Прячься, как только услышишь хотя бы малейший шум, избегай любой компании.

— Даже если это будут рыцари? — спросила Аледис.

— Их нужно опасаться в первую очередь! — воскликнула одна из старух.

— Если услышишь цокот копыт, затаись где-нибудь и молись! — вторила ей другая.

На этот раз обе почти кричали одновременно и с такой неожиданной яростью, что им пришлось после этого отдышаться. Некоторое время они не останавливались, поскольку другие путники успели отдалиться.

На лице Аледис было столько явного недоверия, что обе старухи, как только нагнали остальных, снова принялись увещевать ее.

— Смотри, девушка, — стала советовать ей та, что казалась побойчее, в то время как другая тут же начала поддакивать, еще не зная, что скажет ее подруга, — на твоем месте я бы вернулась в город и там подождала своего мужа. На дорогах очень опасно, особенно когда идет война и можно повсюду встретить солдат и офицеров. Нет властей, никто не охраняет дороги, и никто не боится наказания короля — ему не до этого, он занят другими делами…

Аледис задумалась.

Прятаться от рыцарей? Зачем? Все рыцари, приходившие в мастерскую к ее мужу, были вежливыми и почтительными по отношению к ней. А из уст многочисленных купцов, поставляющих сырье ее мужу, она никогда не слышала о грабежах и бесчинствах на дорогах графства.

Наоборот, ей запомнились поразительные истории, которыми ее часто развлекали: о приключениях во время морских путешествий, о поездках в земли мавров или самые отдаленные города египетского султана. Муж рассказывал ей, что вот уже двести лет, как дороги Каталонии защищены законом. И любой, кто посмеет совершить преступление на королевской дороге, будет наказан гораздо строже, чем если бы такое же преступление было совершено в другом месте.

«Коммерция требует, чтобы на дорогах было спокойно! — восклицал Пау. — Как же мы сможем продавать наши товары по всей Каталонии, если король нам не обеспечит спокойствие?»

Поучительным тоном, словно Аледис была ребенком, муж втолковывал ей, что еще две сотни лет назад Церковь проявила инициативу относительно безопасности на дорогах. Сначала были утверждены Уложения о перемирии. Если кто-то преступал эти Уложения, его немедленно отлучали от Церкви. Епископы установили, что жители их графств и епископств не имеют права нападать на своих неприятелей с девяти часов в субботу до первого часа в понедельник и в церковные праздники; Уложения защищали священников, а также всех тех, кто шел в церковь или возвращался оттуда. Уложения, объяснял супруг Аледис, распространялись на большое количество людей и их имущество: торговцев и сельскохозяйственных и транспортных животных, полевой инвентарь и дома крестьян, жителей сел, урожай, оливковые рощи, вино…

Чуть позже король Педро распространил Уложения и на общественные дороги и постановил, что тот, кто нарушит его, совершит преступление против его величества.

Аледис посмотрела на старух, которые, поджав губы и едва передвигая тощие ноги, шли вперед со своей ношей. Кто посмеет совершить преступление против его величества? Какой христианин рискнет стать отлученным от церкви за нападение на человека на каталонской дороге?

Неотступно думая об этом, Аледис не заметила, как крестьяне свернули на Сан-Андрес.

— Прощай, девушка, — сказали ей случайные попутчицы. — Послушай нас, старух, — добавила одна из них. — Если ты решишься идти дальше, будь осторожной. Не заходи ни в селение, ни в город, которые встретятся на пути. Тебя могут увидеть и погнаться за тобой. Останавливайся только на фермах, и то если увидишь там женщин и детей.

Аледис посмотрела им вслед: две уставшие старухи с трудом тащились за основной группой крестьян, стараясь не отстать от них…

Через некоторое время девушка осталась одна.

До сих пор она шла вместе с новыми знакомыми, беззаботно болтая и давая свободу как своим мыслям, так и своему воображению.

Возбужденная приключением, к которому привело ее столь поспешное решение, она страстно желала одного — оказаться подле Арнау. Но когда голоса ее спутников стихли вдали, Аледис почувствовала себя одинокой. Ей предстоял долгий путь, и она, пытаясь рассмотреть, что там, впереди, приставила ладонь козырьком ко лбу и напряженно вгляделась в даль.

Солнце уже высоко поднялось на светло-голубом небе. Величественный его купол, на котором не было ни единого облачка, сливался на горизонте с просторными и богатыми землями Каталонии и казался бесконечным…

Возможно, чувство одиночества, овладевшее молодой женщиной, было вызвано не только тем, что ее покинули попутчики, — Аледис впервые в жизни оказалась в незнакомой местности, и еще никогда не смотрела она на небо и землю так, чтобы ей ничего не мешало — дома, люди, крыши.

Сейчас же она вглядывалась в горизонт, поворачиваясь на одном месте, и… видела его постоянно!

Аледис снова и снова смотрела вдаль, ища глазами Фигерас, и чувствовала, как бесконечно она устала. Повернувшись на подгибающихся ногах, женщина оглянулась назад.

Там тоже ничего не было видно — слишком далеко ушла она от Барселоны.

Аледис поискала глазами привычные картины с человеческим жильем, какими-нибудь строениями, попыталась ощутить домашние запахи, услышать крики людей, шум живого селения.

Но ничего этого не было: она осталась одна.

Внезапно слова старух дошли до ее сознания.

Пять-шесть дней пути!

Где она будет спать? Что будет есть?

Аледис взвесила в руке свои пожитки. А если слова старух были правдой? Что ей тогда делать? Сможет ли она противостоять рыцарю или преступнику?