Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

Впрочем, места в новом общем доме хватило всем, ведь еще недавно там проживало более двадцати человек, и единовременно бывало около полусотни гостей и посетителей.

3 августа в Вологду пришли сведения о захвате белыми Архангельска и начале дружественной интервенции стран Антанты, направленной на освобождение страны от большевиков.

В доме на Дворянской царило ликование, еще немного, и посольства снова будут в Вологде. Но большевики этого оптимизма не разделяли.

Появившийся в городе Кедров, получивший изрядный нагоняй от Ленина за сдачу Архангельска, имел достаточно сил и власти, чтобы отыграться на свое поражение в Архангельске на тихой, либерально настроенной Вологде. В начале августа первые под ударом Советской ревизии оказались иностранные граждане.

Помощник и родственник Кедрова молодой человек по имени Артур Фраучи, только что взявший себе с согласия начальника новую русскую фамилию Артузов, пришел к Армору и пытался уговорить иностранных дипломатов перебраться в Москву.

Армор и другие, выполняя указания послов, изо всех сил пытались остаться на Севере. Они соглашались переехать в соседние уездные города — Белозерск, Вельск и даже Тотьму. Но Артузов на основании телеграммы Чичерина настаивал только на переезде в Москву. Других вариантов не было.

Если бы спустя много лет оба собеседника встретились, они могли бы похвастаться друг перед другом, что добились больших карьерных успехов. Норман Армор был назначен послом США в ряде важнейших для Америки стран, выполнял сложнейшие задания и среди своих получил лестное прозвище «идеальный дипломат».

Артур Фраучи-Артузов, пожалуй, даже превзошел своего визави. Он стал одним из создателей Советской разведки, скрывавшейся в довоенные годы под аббревиатурой ИНО — иностранный отдел при наркомате Внутренних дел.

На его долю выпадет успех в поимке Бориса Савинкова и даже аресте Сиднея Рейли. За плечами Артузова десятки успешных разведывательных операций, ставших классикой разведки.

Армор окончил свой век в возрасте 95 лет в 1982 году, окруженный почетом и уважением. Американский историк Джордж Кеннан на основе его воспоминаний опишет быт дипломатов в Вологде и те дни, когда Армор остался «за главного».

Артузова, несмотря на очевидные заслуги, арестуют в 1937 году. После пыток он сознается в том, что был иностранным шпионом и в возрасте 47 лет будет расстрелян. Спустя годы последует реабилитация и посмертное возведение на пьедестал как одного из самых заслуженных и талантливых советских чекистов.

Еще 2 августа 1918 года, когда стало ясно, что дипломаты будут вынуждены уехать в Москву, подчиняясь грубой военной силе, Армор целый день сжигал в печи оставленные на его попечении дипломатические бумаги. Вечером, когда работа была сделана, он в бессилии присел на стул и вдруг почувствовал, под сбой нечто неудобное.

Это оказался старый цилиндр, оставленный в доме кем-то из дипломатов. Армора душил гнев на несправедливость, которую, по его мнению, проявили Советы к представителям Антанты. На глаза ему попался массивный сейф, из которого он только что сжег все до единой бумажки. Усмехнувшись, молодой дипломат, совсем по-мальчишески сунул в сейф помятый цилиндр, запер его на все замки и запечатал посольскими печатями, поверх которых наклеил полоску бумаги с надписью по-русски «Не вскрывать, секретно, собственность Соединенных Штатов». Видевшие эту проделку коллеги только посмеялись, шутка показалась им неуклюжей. Тем не менее, настаивал Армор впоследствии историку Кеннану, она имела эффект. После того, как последний дипломат под охраной бойцов Советской ревизии покинул дом, был отконвоирован на вокзал и посажен в поезд на Москву, в бывший посольский особняк пришли с обыском. Увидев опломбированный сейф кедровцы решили, что там важные документы, которые не смог взять с собой посольский секретарь, или еще вернее — деньги, наверняка, валюта.

Печати были сорваны, ключей от замка не нашлось, да и код никто не знал. Можно, конечно, было обратиться к уголовному элементу, среди арестованных медвежатников наверняка нашелся бы мастер, который смог бы открыть сейф. Но сотрудники Ревизии решили не ждать и попробовали открыть замок сами.

После пяти часов безуспешных попыток сейф постановили взорвать. Когда, наконец, развороченная взрывом массивная дверца открылась, то разочарованию присутствующих не было предела. Кроме обрывков цилиндра внутри ничего не было.

Через пять долгих дней в разрушенном восстанием Ярославле дипломаты стран Антанты и сопровождающие их лица с задержкой в прибыли в Москву.

8 августа в кабинет старшего врача губернской больницы доктора Горталова заглянула до смерти перепуганная медицинская сестра.

— Сергей Федорович, за Вами пришли!

— Кто там ещё, у меня прием.

— Из ЧК товарищи, они хотят Вам задать несколько вопросов.

Доктор снял халат.

— Пусть пройдут в ординаторскую.

В больнице разговора не получилось. Доктору Горталову предъявили ордер на арест и на автомобиле увезли в здание бывшего страхового общества на Афанасьевской улице, переданного под нужды Губернской ЧК.

Доктор поднялся на второй этаж здания, прошел мимо концертного зала. Еще недавно это был лучший зал в Вологде, где блистали многие заезжие артисты. Теперь здесь был склад реквизированного имущества.

В одной из комнат его ждал сотрудник Вологодской губернской чрезвычайной комиссии. Он заступил на должность всего несколько дней назад и хорошо помнил инструкции, полученные в Губисполкоме от председателя Ветошкина: «Работать без перегибов, не допускать озлобления населения. Приезжие товарищи не знакомы с местными условиями, это приносит вред и тормозит работу».

Все сотрудники уездного ЧК знали, что слова относятся, прежде всего, к Кедрову и работникам оперативного отдела штаба только что организованной Завесы [25] Отряды обороны Красной армии. . Что это такое никто, в Вологде пока не знал.

— Здравствуйте, Сергей Федорович, — приветствовал чекист доктора Горталова, — уж извините за назойливость, опасались, как бы Вас в гости не позвал кто-нибудь ещё.

— Чем обязан?

— Нас интересует всё, что Вы знаете о посольствах.

— Что я знаю? Ничего такого, я лечил посла Френсиса как доктор. Это мой долг. Клятва Гиппократа, знаете, надеюсь.

— Знаем, но нас интересуют другие обстоятельства. Не просил ли кто-нибудь Вас из сотрудников посольства о чем-либо?

— Не понимаю?

— Например, познакомить с кем-либо из бывших кадетов или эсеров.

— Помилуйте, зачем? Они и так все известны и, более того, регулярно посещали посольства. Взять хотя бы бывшего городского голову Александрова или его заместителя Петра Зубова.