Джек Хайт - Орлиное царство [litres]

– Пожалуйста! Пожалуйста! – стонал ассасин. – Прикажите ему остановиться!

Юсуф заставил себя смотреть. Была поздняя ночь, после неудачного покушения прошел всего час. Юсуф устал, его тошнило от пыток, но он хотел знать, кто нанял убийц.

Теперь ассасин уже кричал что-то невнятное, потом потерял сознание, и в комнате стало тихо. Юсуф повернулся к другому убийце, привязанному к стулу, его заставили смотреть на страдания товарища. Глаза ассасина были круглыми от страха.

– Давай попробуем еще раз, – сказал Юсуф. – Кто впустил вас во дворец? Кто рассказал, где находятся мои покои?

На губах убийцы появилась презрительная усмешка.

– Я ничего тебе не скажу, суннитская собака, – ответил он.

Убийца оказался храбрецом, но Юсуф знал, что даже очень смелые люди начинают говорить, если использовать правильное сочетание страха, боли и надежды на то, что все может закончиться. Он назвал Юсуфа суннитской собакой. С этого и следовало начать.

– Ты хотел меня убить из-за того, что я суннит и приказал изменить порядок проведения служб в мечетях в Каире? – предположил Юсуф. Мужчина молчал. – Нет, дело в другом. – Быть может, ты хранишь верность фатимидским ставленникам? Тебя возмущает, что их держат за решеткой? Но ты же знаешь, я мог их убить. Я проявил к ним милосердие. Я и тебе окажу милосердие, если ты расскажешь то, что я хочу знать. – Мужчина покачал головой. – Хорошо. – Юсуф кивнул Аль-Маштубу.

Огромный мамлюк снял тиски с головы первого убийцы. Кости черепа несчастного были сломаны, пурпурно-черная кровь скопилась под кожей вокруг висков и за ушами. Аль-Маштуб направился с тисками в руках ко второму ассасину, который начал извиваться на стуле, дергая головой из стороны в сторону. Мамлюк встал у него за спиной, накинул на шею кожаный ремень и затянул его так, что ремень прижал кожу под подбородком, фиксируя положение головы. Затем Аль-Маштуб надел тиски на голову наемного убийцы.

– Нет! – закричал он. – Подождите!

Аль-Маштуб подтянул один из винтов, чтобы ассасин почувствовал, как холодный металл начинает сжимать его голову.

– Пожалуйста! Остановитесь! – Глаза убийцы отчаянно вращались. – Наджм ад-Дин! Это он провел нас во дворец!

У Юсуфа возникло ощущение, что его ударили в живот. Он закрыл глаза и сжал спинку стула, дожидаясь, когда дыхание снова станет ровным. Затем он наклонился к лицу ассасина.

– Если ты солгал, то испытаешь такую боль, что захочешь умереть, но я тебе не позволю.

– Я не солгал, – сказал мужчина. – Это твой отец. Я клянусь.

– Я хочу знать подробности.

– По пути в Каир из Дамаска Наджм ад-Дин остановился в Йемене. Там много людей, хранящих верность Фатимидам, – те, кто сбежали из Каира после смерти халифа. Он нанял нас, привез в свои покои в Каире и приказал ждать. Прошло несколько месяцев, и все это время мы его не видели. Мы подумали, что он изменил свои планы, но на прошлой неделе он пришел и рассказал, как проникнуть во дворец и где тебя найти. Он обещал… что, если мы тебя убьем, он посадит на трон одного из фатимидских приспешников.

Юсуф посмотрел на Аль-Маштуба.

– Позаботься, чтобы он умер быстро, – сказал он. – Остальных распни у северных ворот. – Затем Юсуф повернулся к стоявшему рядом Сакру. – Пойдем со мной.

Юсуф вышел из темницы, где пытали ассасинов, и направился к покоям отца. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он кивнул Сакру, и тот распахнул дверь.

Айюб сидел напротив двери, склонившись над лежавшей на коленях доской для письма, и что-то писал в свете единственной свечи. Он поднял голову, когда вошел Юсуф. Лицо Айюба было усталым, глаза покраснели. Отложив перо, он взял листок и поднес его к пламени свечи, а когда он загорелся, встал и выбросил в открытое окно. А потом повернулся лицом к Юсуфу.

– Хвала Аллаху! Я рад видеть тебя живым и здоровым, сын.

– Неужели, отец? – Юсуф посмотрел на Сакра. – Оставь нас. – Сакр вышел и закрыл за собой дверь. Юсуф снова повернулся к отцу. – Ты писал Нур ад-Дину? Поздравлял своего господина с моей смертью?

– Я лишь хотел защитить тебя, Юсуф, – ответил Айюб.

– Подослав ко мне ночью убийц? – спросил Юсуф.

– Ты бы умер, не запятнав свою честь, – заявил Айюб.

– Честь? Неужели тебя больше ничего не интересует, отец?

– Без чести мы перестанем отличаться от животных, – тихо ответил Айюб. – Я думал, что хотя бы этому мне удалось тебя научить.

– Ты научил меня, что для тебя Нур ад-Дин важнее, чем собственная семья. Ты научил меня, что я никогда не смогу заслужить твою любовь!

– Это неправда, – сказал Айюб.

Юсуф открыл рот, чтобы возразить, но не сумел произнести ни единого слова. По морщинистой щеке его отца сбежала единственная слеза. Юсуф никогда не видел, чтобы отец плакал. Он считал, что Айюб на это не способен.

– Я сожалею, Юсуф, – сказал он. – Но верность самая главная добродетель, она важнее любви.

– А как относительно твоей верности мне? Ведь я твой царь.

– А я твой отец. – Айюб выпрямился, и намек на прежний огонь появился в его глазах. – Почему ты не поступил, как я сказал? Ты всегда был слишком упрямым.

Юсуф не ответил. Он и сам не знал, чего хотел больше: простить отца или приказать его казнить. На него вдруг накатила ужасная усталость. Сейчас он мечтал только о том, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Он повернулся, собираясь уйти.

– Сын! – позвал Айюб, и Юсуф обернулся. – Я… – Отец посмотрел ему в глаза. – Я понимаю, что ты должен сделать. И прошу лишь о том, чтобы ты позволил мне умереть благородной смертью. Не позорь меня. И пусть твоя мать не узнает о том, что я сделал.

– Да, отец.

Юсуф стоял на коленях, наклонившись вперед так, что его лоб касался ковра под куполом потолка мечети Аль-Азхар. Утренние молитвы закончились, но Юсуф остался в окружении свой личной охраны. Он шепотом, снова и снова повторял одни и те же слова.

– Аллах, прости меня. То, что я сделал, я совершил твоим именем, ради твоей славы. Аллах, прости меня. То, что я сделал, я совершил твоим именем, ради твоей славы…

Он услышал тихие шаги по ковру и почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу. Юсуф поднял голову и увидел Каракуша.

– Все закончилось, – сказал он. – Ваш отец случайно погиб во время охоты. – Он упал с лошади и сломал шею.

Юсуф встал.

– Он мертв?

– Он без сознания и в агонии, – ответил Каракуш. – Лекарь Ибн Джумэй считает, что Айюб проживет совсем недолго.

Юсуф почувствовал, как в груди у него все сжалось. Ему вдруг стало трудно дышать. Такие приступы случались у него в детстве, когда ему никак не удавалось сделать вдох, но уже много лет их не было. Он закрыл глаза, заставив себя дышать медленно и ровно. Приступ прошел, но тяжесть в груди не исчезла.