Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне
- Название:Страсти и скорби Жозефины Богарне
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Аркадия
- Год:2018
- Город:СПб.
- ISBN:978-5-906986-54-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне краткое содержание
Страсти и скорби Жозефины Богарне - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Это Бонапарт вас так?
Фуше — единственный из министров, обладавший мужеством говорить Бонапарту правду. Тот часто сердился на Фуше, это правда, но мы-то все знаем, что Наполеон обязан министру жизнью.
— По-видимому, мои услуги больше не требуются.
— Не понимаю… — Впрочем, я догадывалась, в чем причина. Фуше возражал против того, чтобы Бонапарт пожизненно стал первым консулом, и это приводило в ярость клан Бонапартов. Кроме того, Фуше — мой союзник.
— Еще одна победа клана, — с усмешкой подтвердил Фуше мои опасения.
Раннее утро
Вчера вечером пробовала поговорить с Бонапартом о Фуше, но задача оказалась непростой.
— Мне настоятельно советовали, — только и сказал Бонапарт. Я не посмела поднять вопрос о влиянии его родственников, об их ненависти ко мне. Бонапарт — хозяин Европы, но когда дело доходит до его семьи, он слабеет, и это ведет к опасным последствиям.
«Кровь — это все, — часто повторяет его мать. — Кровь — наша единственная сила».
«Кровь — ваша единственная слабость», — хочу я сказать ему, но не смею.
18 сентября, Сен-Клу
Совсем без сил! Переезжали под дождем. Комнаты в Сен-Клу просторны, но в них холодно. Когда прояснится, поедем с Бонапартом в парк на верховую прогулку.
Воскресенье, 19 сентября
Акушерка считает, что Гортензия родит первого октября, на несколько недель раньше, чем считалось прежде. Она же обмолвилась, что, возможно, родится мальчик.
— Так это замечательно! — Я бы и внучку любила всем сердцем, но рождение мальчика стало бы решением многих проблем.
— Но, мама, со времени нашей свадьбы это будет без трех дней девять месяцев, — сказала Гортензия, отрываясь от рисунка, над которым работала (копии «Ребенка» Греза). — Что подумает Луи?
Луи, чье возвращение с лечебных вод ожидается со дня на день.
«И что напишут английские сплетники?» — подумала я, но промолчала.
21 сентября, Сен-Клу, ясный, солнечный день
Вчера с вод вернулся Луи; увы, не все ладно. Его здоровье не улучшилось. Он совершенно не может пользоваться правой рукой. Дух его тоже неспокоен, ибо он угрожает утопиться, если ребенок родится преждевременно.
— Но Луи знает, что ты добродетельна, — попыталась я успокоить дочь.
Как бы примирить их?
— Конечно, мама, но его заботит лишь то, как все выглядит со стороны и что подумают люди.
— Он тебя любит, ты это знаешь. — Если бы Луи слышал распространяющиеся в Англии слухи, он бы, несомненно, пришел в ярость.
Мы разговаривали, прогуливаясь по дороге среди полей.
— Луи не было дома семь месяцев: очень долгий срок, — поучала я Гортензию, тщась придать ей терпения. — Воссоединение после долгой разлуки порой чревато ссорами.
Уж я-то отлично знаю по своему опыту.
— Лучше не позволять себе раздражаться, особенно в твоем положении.
Я обняла свою бедную неуклюжую дочь. Конечно, если она родит вовремя, это сильно упростит ей жизнь.
7 октября, Сен-Клу
Сегодня девять месяцев и три дня с тех пор, как Гортензия и Луи поженились.
— Я спасена, — сказала Гортензия, сложив руки, как на молитве.
Она склонна все драматизировать, но, честно говоря, все мы испытываем облегчение.
10 октября
Незадолго до полудня по аллее проскакала галопом лошадь. Я вышла на террасу посмотреть, кто приехал, но едва открыла дверь, как по лестнице взбежал Эжен и закричал, чтобы я торопилась.
— Что-то с Гортензией? — испугалась я.
— Началось, мам, я был с ней в этот момент! Луи велел мне скорее скакать за тобой.
Кто бы мог подумать, что поездка из Сен-Клу до центра Парижа может занять менее двух часов! Мы выехали из Сен-Клу в пять минут одиннадцатого, а уже за две минуты до полудня нетерпеливо дергали шнурок звонка у двери городского дома Гортензии и Луи.
— О, хорошо, что вы здесь, а то у меня руки заняты!
Обернувшись, мы увидели женщину в старомодном красном платье и переднике с фестонами из лент. Одной рукой она удерживала на голове табурет для родов, а в другой у нее был кожаный чемодан.
— Мадам Франжу!
— Акушерка? — Эжен торопливо впустил ее.
Пока я приветствовала добрую женщину, отворилась парадная дверь.
— Мадам Франжу? — Луи нервно скреб по груди пальцами больной руки. Ужасно. — Наконец-то!
— Луи, что Гортензия? — только и успела спросить я, как вдруг услышала в доме крик. О нет!
Луи поднял указательный палец на здоровой руке, подав мне знак молчать; в другой он держал часы, отсчитывающие секунды.
— Все в порядке, — определил он, опуская часы в карман.
— Доктор Жан-Луи Боделок [133] Профессор медицины, один из самых знаменитых акушеров своей эпохи, при жизни названный «Великим Бодлоком» (1745–1810).
будет здесь, как только поест, гражданин, — сообщила Луи акушерка, развязывая платок.
— Через сколько минут? — с тревогой спросил Луи.
— Сказать по правде, он только под ногами путается, — прошептала акушерка, повернувшись ко мне.
Луи уступил дорогу лакею, понесшему родильный табурет и чемодан на второй этаж. И поспешил вслед за ним, через плечо обращаясь к мадам Франжу:
— Боли у жены теперь повторяются чаще. По-моему, уже скоро.
— Надо бы сообщить Бонапарту, — попросила я Эжена, который с растерянным видом стоял во дворе.
— Я съезжу, — кивнул он, явно обрадовавшись такому поручению.
— Он сегодня работает во дворце! — крикнула я вслед сыну, уже скакавшему к воротам.
В комнате роженицы сильно пахло гвоздикой. Мадам Франжу закрывала окна и раздавала указания двум горничным.
— Мама! — выдохнула Гортензия, увидев меня. Луи сидел рядом с ней, поглаживая ее руку.
— Как ты, дорогая? — Моя милая, мое сокровище, сердце мое! На большой кровати она казалась совсем девочкой, ангелом с золотистыми локонами, большие голубые глаза смотрели из-под кружевной оборки ночного чепца. Худышка с огромным животом.
— Все идет прекрасно, — сказала мадам Франжу. — А теперь, мадам Жозефина, можете посидеть здесь, в сторонке, пока я обмерю вашу дочку.
Я покорно села у кровати. Гортензия корчилась от боли.
— Боже милостивый! — закричала она.
Борясь с комом в горле, я старалась дышать поглубже. Акушерка тем временем подбадривала Гортензию:
— Вот так! И чем громче, тем лучше. Пусть соседи знают. Пусть весь Париж знает!
Доктор Жан-Луи Боделок приехал незадолго до трех часов. Ребенок (безупречнее я не видела) родился почти в девять. Хотя роды оказались долгими — часов восемь в общей сложности, — прошли они легко.
Никогда не забуду первый плач малютки.
— Это мальчик… — прошептал Луи, не смея верить такой удаче. Мальчик. Такое облегчение! У меня даже голова закружилась.
— Мальчик! — донесся чей-то возглас из коридора.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: