Натан Полянский - Славен город Полоцк

Вопрос для епископа тоже не из легких: уже многие годы он дружит с Ратибором, и, надо думать, боярин и впредь не обойдет его своим вниманием.

— Неугодный то господу поступок, — говорит епископ. — На том свете наказан будет отступник.

— А Христос же Иуду проклял и на этом свете, — заметил Семен.

Вернулись ученики, не торопились убирать скамью.

— На этом свете чти человека не только за веру, но и за дела его, — внушительно говорит епископ. — Бывает, что и поганой веры человек содеет угодное богу, а христианин согрешит.

— Истинно так, — охотно согласился Семен. — Вчера из-за Ратиборовой кривды христианская девушка топилась, вытащил же ее из воды сапожник еврей Шлема.

— Такова воля господня, — произнес епископ нетерпеливо.

Однако, рискуя разгневать его, Семен позволил себе еще один вопрос. Он спросил, бывают ли случаи добровольного перехода в иную веру бедных людей. Сам он таких случаев не знает. Рядом работают ремесленник-католик и ремесленник-еврей или православный. И ни разу между ними не возникало споров из-за того, чья вера правая, как никогда люди не спорят из-за того, чья жена красивее. Кому что дано, тот тем и довольствуйся. Случалось, если один ремесленник перехватывал покупателей другого, его иногда били. Но никогда за то, что он иной веры. Как же теперь понять поступок Ратибора?

— А смысла и я не вижу, — ответил епископ и пнул ногой скамейку.

Пятеро молодцов торопливо убрали ее, коляска покатила дальше.

Отец Иона отслужил короткую литургию, и все члены кушнерского братства — человек около ста — бросились расставлять по трапезной сдвинутые к ее углам легкие некрашеные скамьи. В церкви царил полумрак, густо пахло сыромятными кожами — весь подвал был ими набит. Люди быстро расселись. К столу впереди иконостаса вышли трое старост братства. Они поклонились, каждый поцеловал поднесенный ему отцом Ионой крест, двое из них сели, третий заговорил.

Андрей Зубов отчитывался о деятельности старост за год. Почти все «братья» вовремя вносили в казну свои обязательные взносы. Немало выручено денег от продажи на рынке меду и воска с братчинной пасеки и за проданные в церкви свечи. Поступали в казну и перевозочные гроши — на перевозе через Двину братство имело несколько вместительных лодей. Приносила доход и братчинная пивоварня. Всего прибытку за год — 16 гривен новгородских, три гривны киевские да 326 рублей широких.

Перевернув страницу, Зубов продолжал.

Из общественных средств плачено попу, дьяку, служке при церкви, учителю Семену. Послано епископу на его нужды. Подарено святой Софии от братства подсвечников серебряных три, больших свечей восковых пять сотен да ткани парчовой на ризы протопопу. В трапезной кушнерской церкви обновлены деревянные полы, обшиты дубовой плашкой с резью столпы под хорами, исправлены перила лестницы, ведущей на хоры, куплен новый лик Николая-чудотворца. В монастыре куплено для школяров пергаменту тонкого листов малых сто. Поставлен при церкви дом для недужных — большая землянка на пять лежанок, в которой неимущие члены братства могут отлежаться до выздоровления либо помереть спокойно, зная, что их похоронят на общественный кошт с отпеванием и чтением заупокойных молитв. Открыт дом для странников — тоже землянка, в которой наряду со странником- богомольцем может отдохнуть и подкрепиться любой приезжий кушнер. Кроме того заготовлен сруб для новой школы — большой избы на три комнаты. Нынешнюю же школьную избу предлагают старосты отдать Семену за его старания. Просит еще Семен купить для школы три книги, а это уж как скажет братство — книги стоят дорого. Всего в казне лишку сорок рублей да грошей четыре копы.

И Зубов поднял на стол железный сундучок с большим висячим замком и положил поверх сундучка ключ. Он оглянулся на остальных старост. Те поклонились — они подтверждали все им сказанное. Зубов сел.

По традиции первым после казначея говорил отец Иона — он бывал у протопопа собора, был вхож к самому епископу. Через него святые отцы передавали братству свои наставления и пожелания.

Отец Иона был недоволен и не стал скрывать причин. По требованию Семена куплен новый сруб для школы, а вот на ремонт божьего дома дано мало. Не к чему пергамент покупать для школяров — об этом пусть заботятся родители. А какие это книги требует Семен для школы? Есть у него псалтирь, катехизис и часослов, а больше ученикам и знать ничего не надобно.

Школа готовит не только церковных служек для богомольцев, вставил тут Семен, но и людей книжных, чтобы торговлю вести могли, не ошибаясь в счете, чтобы не заблудились ни в лесу, ни на море и знали бы, какие где страны есть и какие там ныне живут народы. Надо знать, каковы тех народов законы и обычаи, и те законы на чужбине чтить, дабы и они наш русский обычай чтили.

Отец Иона сердито глянул на Семена, дерзнувшего перебить его столь длинной репликой, но, когда тот сел, продолжал и сам растерянно молчать — упустил нить рассуждений.

— Про баловство школярское скажи, — напомнил ему сидевший справа от Зубова старшина Коноплев.

— Да, — вспомнил отец Иона. — От лишних книг смятение ума происходит. И я в тех книгах не все понимаю, которые Семен своим ученикам читает. А они даже осенить себя крестом правильно не умеют. Вчера же пятеро из старшей группы, по наущению ли Семена или нет, учинили на улице глум над владыкой. Лучше в собор взнос сделать, чем тратиться на книги.

Так закончил батюшка и с достоинством направился к выходу. Не дойдя до двери, обернулся, крикнул:

— Епископу пожалуюсь, если на церковь не прибавите!

— Обожди, батюшка, еще слово к тебе, — остановил его Зубов.

Готовясь к отчету, старосты выяснили, что не все деньги, данные на ремонт церкви, использованы по назначению. Попользовался ими поп своекорыстно — купил попадье корову да еще и сарафан.

Староста Коноплев полагал, что не надо срамить батюшку при всех. Зубов был иного мнения — пусть братство знает, каков поп. Но прежде, пожалуй, надо обсудить другое, более важное. И он просит отца Иону высказаться по поводу бегства Ратибора к врагам истинной веры.

— Проклят да будет, проклят да будет! — громким басом провозгласил тот. — На вечном адовом огне ему гореть.

— Можно, значит, теперь не платить Ратибору долгов? — спросил кто-то.

— Можно, — не думая рявкнул батюшка и пожалел в этот момент, что сам не догадался раньше одолжить у Ратибора денег.

— Пускай бы уж ныне огонь его дом пожрал! — шепнул еще кто-то.

— Аминь! — снова рявкнул батюшка.

— Не то, отец Иона, говоришь! — резко воскликнул Зубов. — А вы, братья, не слушайте. Споры небесные с делами мирскими путать нельзя. Если станем дома всех инаковерующих поджигать, а они наши — что получится? За богоотступничество бог пускай и накажет, он посильнее нас.