Михаил Гараз - Под знаком змеи

Изгнанники приближались к концу своего пути. Плоты, сколоченные на скорую руку, скользили вниз по реке. Время от времени они должны были останавливаться и поджидать стада, которые шли за ними по берегу.

Между тем конные лазутчики, посланные вперед разузнать положение в Дувре, принесли неожиданную весть: тирагетами предводительствует некто Мука-порис!

Принц Даос ничего не знал об этом правителе. Ему были известны похвальные дела младшего сына Гетиуса. А о том, что в Дувре произошли перемены и что Аптаса сгинул или, быть может, попал в рабство к тирийцам, он слышал впервые.

Желая выяснить, что готовит ему судьба, принц отправил к предводителю послов во главе с мастером-оружейником Артилой. Старик жил в молодости в Дувре, знал местные обычаи, и ему было поручено подготовить договоренность между двумя племенами — тем, что жило в спокойствии на — земле своих предков, и другим, которое скиталось по свету.

Пока караван плотов поджидал гонцов в теснине реки, Даос не находил себе места от нетерпения. Что ответит им новый предводитель?

И вот послы возвратились.

— Великий тирагет, — с горькой усмешкой доложил старик Артила, — отказался от союза с нами. Он не желает даже принять нас в своем городе.

На лицах людей отразилось недоумение — они не ожидали такого поворота. Надежды, которыми они жили много недель и месяцев, пошли прахом. Враждебный ветер дул со всех сторон. Женщины стали осыпать имя Мука-пориса страшными проклятьями:

— Чтоб ему вороны глаза выклевали!

— Пусть зубр нападет на него в самый счастливый его день и разорвет ему внутренности!

…Принц Даос был высок и широкоплеч. На лбу, обрамленном светлыми волосами, он носил золотой обруч, единственное, что отличало его от других воинов. Расстроенный плохой вестью, он поднес ко рту рог и созвал мужей на совет. Каждый должен был сказать свое слово.

Андреас и другие молодые воины предложили принцу наступать на Дувру и взять ее силой.

Предложение многим понравилось, и его поддержали: люди горели желанием отомстить за обиду.

Однако принц Даос охладил их пыл.

— Нет, воины, — сказал он решительно. — Пока оставим Дувру в покое. Мы должны восстановить свои силы, укрепиться здесь и подготовиться. Мука-порис у себя дома, а мы — изгнанники…

Так и договорились. День и еще полдня ждали в теснине, пока мужчины постарше не выбрали место для стоянки. Они решили обосноваться у поворота реки, где начиналась низина. Стали прикидывать, где засеют поля, где построят хижины, а где будут пасти свой скот под этими голубыми небесами, в высоких и сочных травах. Никто и ничто не могло им помешать: они были за пределами Дувры, на противоположном берегу реки. Лес для постройки хижин и камыши росли рядом — протяни лишь руку…

Шло время. Утрами по лучистой глади Тираса пробегала рябь…

Скоро у поворота реки появилась первая хижина.

Вечерами допоздна виден был огонь костров, слышались лай собак, ржание лошадей и блеяние овец. Иногда на рассвете трубил рог.

Что думали об этом обитатели Яла-чолы? Они ведь мечтали, чтоб на эти пустынные земли пришли люди из их рода-племени. А сейчас их охватывала тревога, и они не знали, что думать. Хотелось познакомиться с новыми соседями, но те разбили лагерь на другом берегу и словно бы избегали встреч с семьей мастера.

Ептала видела в этом знак враждебности.

— Да они просто не подозревают, что тут есть еще кто-то живой, — успокаивал ее муж.

— Меня они не могли не заметить, — не согласилась Мирица. — В горловине ручья я столько раз возилась с коноплей…

— И меня, ясное дело, видели… — подхватил Алученте.

— Если они избегают нас, то и мы не будем показываться им на глаза, — решила Ептала.

Как-то утром они услышали удары молота о наковальню, ветер донес до них запах угля и жженого железа.

На этот раз забеспокоился Басчейле.

— Слышишь? — удивился он. — У них там есть мастер!

— Ну и на здоровье, — отвечала ему жена. — Тебя это разве касается?

— Касается, я должен его видеть! Может быть, я нужен этим людям. И потом, я хочу знать, что они делают…

— Оружие, что еще могут делать, если бьют железо!

— Почему обязательно оружие? Точно так же делают плуги, бороны…

— Прошу тебя, Басчейле, не покидай нас и займись своим делом. Если ты им понадобишься — они придут сюда!

Однако его одолевали раздумья. Скитальцы наверняка шли в Дувру. Почему же они не продолжили свой путь? Что за дела у них здесь, и когда они их закончат?

Любопытство толкало его пойти и выяснить все это там, на другом берегу. Однако привычная осторожность удерживала на месте.

Басчейле вернулся к своим инструментам и стал работать с еще большим рвением, говоря себе, что, так или иначе, скоро все разъяснится. Вот прослышат люди о его мастерстве и придут, как приходили в Краса-паре. Он покажет им лики богов, вышедшие из-под его резца, и они оценят их, сообразно своему разумению, и воздадут ему должное.

Ептала относилась к его намерениям с недоверием и даже враждебно. Алученте она велела не показываться на реке, Мирице — пасти овец только за ивами.

Но все ее предостережения были напрасными. Дети с интересом каждый день наблюдали за соседями; напрягали слух, чтобы уловить обрывок разговора; иногда показывались на реке — именно тогда, когда там были эти люди, нарезавшие камыш или лозу для хижин и загонов.

Алученте обычно отправлялся с утра на охоту. Он охотился до тех пор, пока ему не удавалось подстрелить что-нибудь подходящее; затем потихоньку пробирался на скалу, поросшую вереском, и прятался, следя за движением на том берегу.

От реки берег был скрыт зеленой завесой из камыша и тростника, внутри которой гудели болотные птицы; за ним поднимался земляной вал.

Вначале там стояли шатры, снятые с плотов. Потом их место заняли сплетенные из жердей и облепленные землей хижины. Здесь же, неподалеку, были построены и загоны для скота.

В верхней части реки, прямо напротив леса, привязывали к берегу веревками плот. С его помощью люди переправляли срубленный лес на берег. После бревна грузили на подводы и отправляли к новому поселению.

Это продолжалось до середины лета, пока соседи не переключились на работу в поле. За короткое время они обработали пригодную для посевов землю, в которую намеревались бросить алаки [24] Алаки — сорта пшеницы, приспособленные к холодам. , принесенные с гор.

Однажды Алученте, вскарабкавшись на свою скалу, увидел чудо: на белой полоске песка у воды сидела обнаженная девушка. Ее тело было тонким и смуглым, может быть от загара, волосы цвета спелого овса падали на плечи, она щурилась от бликов на воде.