Михаил Гараз - Под знаком змеи

— Как ты смеешь так отвечать мне?

— Смею, потому что закон этот неправильный. Чем виноват ребенок, который должен остаться на всю жизнь рабом только потому, что мать родила его на твоем винограднике? Лучше смерть, чем такая жизнь!..

Он помолчал немного, потом спросил, уже более миролюбиво:

— Как ты попала на виноградник?

Роместа посмотрела на него с недоумением. Он ведь сам купил ее тогда в агоре, потому что ему приглянулся кинжал Алученте.

Теперь кинжал, который приносил одни несчастья, висел у него на поясе. Заметив его, она в испуге замолчала.

Жрец изобразил на лице лукавую улыбку. Подошел ближе.

— За твой низкий поступок тебя надо бить палками и заковать в цепи. Но ты молода и красива, и я не хотел бы обезобразить эту красоту. Я постараюсь забыть твою подлость…

Он взял ее за руку и потянул за собой. Роместа шла, не понимая, пока не сообразила, что он ведет ее к кровати под балдахином. В следующее мгновение она остановилась и вырвала руку из его ладони. Аристогорес схватил ее за другую, пытаясь обнять за талию.

— О богиня Бендис, пощади мою душу! — вскрикнула она и выхватила свободной рукой кинжал у него из-за пояса. Рука описала в воздухе дугу.

— Спасите! — закричал в страхе жрец. Больше он ничего не успел произнести. Покачнулся, как дерево, и громадное тело рухнуло на ковер.

Один из слуг возник на пороге с безумными глазами и тотчас исчез. Где-то внизу послышался его голос, полный ужаса:

— Спасите! На помощь!

Во дворе поднялись крики. Приближались шаги. Роместа повернула голову к двери, не зная, на что решиться. Крепче сжала рукоять кинжала. Заметив дверь на балкон, бросилась туда. Посмотрела вниз: высоко. Под балконом росла ель, казавшаяся черной при свете солнца.

Размышлять не было времени. Она прыгнула вниз и упала на ветви ели. Соскользнула по ним, порвав рубашку и оцарапавшись. Едва почувствовала под ногами землю — помчалась к лиману. На берегу она срезала кинжалом камышинку и кинулась в воду. Заплыв подальше, взяла камышинку в рот, повернулась на спину.

…С берега доносились голоса. Ее искали, вглядываясь в следы на песке. Но все было напрасно — беглянка как сквозь землю провалилась.

Когда все утихло и прошло немало времени, Роместа высунула голову из воды: преследователей не было видно. Вокруг разлилась предвечерняя тишина. Она поплыла к зарослям тростника, чтобы переждать там.

На виноградник Роместа прокралась глубокой ночью. Обошла его с той стороны, где стоял горн Герулы, и побежала в овраг покормить ребенка. Затем крадучись вернулась к зданию под черепичной крышей.

Ничего подозрительного. Только ветер слегка шевелил листья да море волновалось вдалеке.

Вскоре, однако, послышались чьи-то шаги, тихие голоса, и она спряталась за выступом дома. Это были Аптаса и Герула. Друзья не спали, так как уже знали о случившемся, — ее искала стража.

Роместа вышла из своего укрытия и рассказала им обо всем, что произошло.

Опасность нависла над ними: каждую минуту могли появиться солдаты и заковать всех в цепи.

— Кончено! — проговорил Аптаса. — Надо поднимать рабов в порту. Иди разбуди Гету, — сказал он Геруле. — Вели ей пойти в город. Пусть проберется к Бастобалосу и к своим. Едва только их выведут на работу, начинаем! Будь что будет!

Герула выполнил приказ, затем разбудил Тереса и Дакоса:

— К оружию!

Бенилоса сбросили в море, чтобы он не принес им других несчастий. А Зантикомеса пожалели.

— Он нам еще пригодится, — сказал Герула.

Управляющему связали руки и ноги и показали ножи: пикни только, если жизнь не дорога!

В ту ночь не сомкнули глаз. Прислушивались к каждому звуку, который мог означать приближение стражи.

Время текло как никогда медленно. Ракия в триклинии просила какое-то свое божество, чтобы оно защитило ее от беды и просветило разум несчастных тирагетов.

На другой день, к обеду, прибежала Гета:

— Началось! — Она в изнеможении опустилась на траву. Дакос взял ее за руку и отвел в спальный барак.

Оставив женщин на винограднике, мужчины все до одного двинулись к городу. Там начинались большие события.

Дома́ для сервус публикус опустели. Рабов вывели на работу. Слышался звон цепей, шарканье ног.

Бастобалосу передали веление предводителя.

Где его помощники? Он поискал их взглядом. Вот они.

— Готовы?

— Да, все готовы!

Их замысел был прост. Несколько рабов должны споткнуться под своей ношей и упасть на плиты. Стражники, как обычно, накинутся с кнутами. В это время Бастобалос, его соплеменники и другие рабы, которые успели перепилить цепи, снимут их с ног и ударят по охране, отберут оружие. Главное — начало. Тут нужны хитрость и смелость. И еще стремительность. Промедление — гибель…

Утро настало холодное и тихое. У берега едва шелестела вода. Только морские птицы переполошились.

Бастобалоса тревожили их крики.

День будет жаркий.

Он прислушивался к разговорам охранников: не заподозрили ли чего? Нет. Они ленивы и спокойны. У каждого в одной руке копье, в другой — кнут. Плюют от скуки на истертые подошвами старые каменные плиты.

…Два корабля подошли к причалу. Пришвартовались. Спускают трапы. Где-то позади слышен скрип— это раскрываются складские ворота.

Громкий голос на одном из кораблей:

— Давай!

Щелкнули кнуты: «Пошли, пошли!»

К трапам приближаются рабы с тюками на плечах. Идут медленно. Еще медленней. Чтобы их догнали другие смельчаки.

Вдруг один спотыкается. Падает. За ним второй, третий… Лежат на плитах, придавленные тюками. Стонут…

— Вставай! Поднимайся!

Стражники кинулись на упавших. Щелкают кнуты.

Но что это? Кто осмелился бить их по спине?

Громкий голос на корабле:

— Бунт!

Один из стражников мертв, другой шатается, третий ползет назад. Мечи и копья выпадают из рук. Другие руки подхватывают их.

— Свобода или смерть!

Несколько напряженных мгновений — и словно змеи оплели стражников, охрана была сметена. Вдохновленные первой победой, рабы сбегались со всех сторон с хлыстами и ножами, с камнями и палками, кое-кто еще размахивал цепями.

Поток двинулся к оружейным мастерским, оглашая улицы криками:

— Свобода или смерть!

Время от времени повстанцам попадались солдаты, пешие и конные, — завязывалась борьба, но силы были неравны, и солдаты сдавали оружие.

…Дверь оружейного склада высока, тяжела и до самого верха обита медью. Рабы смотрят по сторонам горящими глазами: чем ее свалить?

Несколько человек приносят на плечах толстое длинное бревно. Разгоняются. Удар!

Слышны крики:

— Солдаты!

— Остановите стражу!

Где-то совсем рядом звенит оружие. Толпа смыкается вокруг солдат в короткой схватке.