Виталий Гладкий - Колыбель богов

Иногда судьба, которая, как известно, покоится на коленях богов, делает странные повороты. Благодаря случайному знакомству с купцом из Ханаана Даро оказал отцу неоценимую услугу. Толкаясь на следующий день после пира у Сазеро среди рыночных торговцев и покупателей, он снова очутился возле того места, где продавал своё добро финикиец. И поразился, настолько у него упали цены.

Быстро переговорив с ним, Даро узнал, что Ахирам срочно возвращается домой (по какой причине он торопится, это Даро не заинтересовало; да и купец, скорее всего, не сказал бы, что его подвигло на такую спешку), и тут же, на свой страх и риск, предложил купить у него всё, что осталось, оптом, благо отец уже сговорился с Сазеро и сбыл ему свой товар. Видамаро поначалу опешил, когда сын принёс ему такую сногсшибательную новость, но дал слово — держи, и он в унынии потащился за Даро на рынок, заранее предполагая, что понесёт большие убытки.

Каким же было его удивление, когда он увидел товары Ахирама и узнал о цене на них! Для видимости немного поторговавшись, Видамаро чин по чину совершил торговую сделку, и товар финикийца перекочевал на его корабли. Кибернетос намеревался продать всё на Крите, притом гораздо дороже, чем купил. Так оно и вышло — за изделиями и другим товаром из Ханаана сразу же выстроилась очередь из оптовых покупателей...

Утро было ясным и не предвещало ни грозы, ни штормового ветра; а они были частыми гостями на Крите. Торопливо позавтракав, Даро решительно направился в то место, которое — он в этом совершенно не сомневался — разогреет ему кровь и принесёт большую пользу. В последнее время Даро никак не удавалось увидеться с Атано — его друг, превосходный стрелок, днями пропадал на стрельбище. Он жаждал получить первый приз по стрельбе из лука на празднике, посвящённом «рождению» миноса.

Тогда Даро вспомнил, что и ему неплохо бы немного потренироваться в пигмахии — кулачном бое. Поначалу он не сильно жаждал сразиться на арене против сильнейших кулачных бойцов Крита, так как понимал, что выиграть первый приз в таком состязании очень сложно. Но затем у него взыграло ретивое: как так, Атано, значит, получит приз (а что это случится, Даро не сомневался; тот уже не раз побеждал в соревнованиях по стрельбе), а ему останется лишь довольствоваться ролью благодарного слушателя, которому поневоле придётся внимать хвастливым речам друга?!

На Крите искусство кулачного боя передавалось в семьях Высших по наследству. Конечно, заниматься пигмахией не возбранялось никому, любые состязания, воспитывающие смелость и добавляющие сил, даже поощрялась, а для воинов миноса кулачный бой вообще считался обязанностью, но наибольших успехов всё-таки достигали те, у кого было много свободного времени для тренировок, то есть придворные, а также отпрыски купцов и кибернетосов. Ведь путешествующим по всей Ойкумене всегда нужно быть готовым к любым превратностям судьбы, в том числе и владеть умением сражаться голыми руками против вооружённого противника.

Название школы для кулачного боя — палестра — пришло на Крит вместе с ахейцами, которые привили кефтиу вкус к кулачным боям. Она находилась на окраине Коносо и была ограждена земляным валом, чтобы на просторное зелёное поле не забредали козы, а главное — свиньи, которые могли за короткий промежуток времени взрыхлить ровно подстриженный газон так, будто это был огород. Для тренировочных поединков обустроили три арены; каждая из них представляла собой четыре вкопанных в землю столба, связанных между собой хорошо остроганными жердями.

В дальнем конце палестры располагались приземистые сооружения. В одном из них находился бассейн с проточной водой, чтобы после учебных поединков можно было смыть с тела пот и грязь, а в остальных хранился необходимый инвентарь. Кроме того, там же стояли каменные столы, на которых бойцам делали массаж после водных процедур и умащали тело маслом, состав которого был тайной жрецов-наставников. Благодаря ему ссадины и синяки, полученные во время тренировок, быстро заживали.

Обычно пигмахия шла без ограничения времени. Когда бойцы настолько уставали, что не могли далее продолжать бой, по обоюдному соглашению поединок прерывался до тех пор, пока они не восстановят свои силы. Пигмахия продолжалась до победы одного из противников. Если поединок затягивался на неопределённое время и победителя в нём определить не удавалось, прибегали к выяснению отношений весьма жестоким способом. Он заключался в том, что бойцы поочерёдно наносили друг другу удары, при этом защищаться было нельзя. Первоочерёдность нанесения удара определялась по жребию. При таких условиях победу одерживал более стойкий боец либо тот, у кого был более мощный удар. Нередко после таких ударов бойцы получали серьёзные увечья. Но правила были незыблемы — или сдавайся сразу, во время поединка, или терпи.

Сигналом к тому, что боец сдаётся, служило поднятие вверх руки. За соблюдением правил боя следил судья — элланодик — с хлёсткой лозой в руках. Ударами этого прута он разнимал бойцов в случае каких-либо нарушений. Судьями обычно избирались мужчины не моложе сорока лет, которые хорошо знали правила боя. Состязания были открыты для всех желающих, независимо от их габаритов. Поэтому Даро хорошо знал, что на торжествах обязательно будут присутствовать тяжеловесы, к которым он не относился, а значит, нужно было уповать лишь на свою отменную реакцию и на удивление сильный удар, которым он сбивал с ног даже выдающихся кулачных бойцов.

Даро встретил один из наставников школы кулачного боя, ахеец, которого звали Леокрит. Это было не настоящее имя; он взял его, когда оказался на Крите. Леокрит не был пленником или рабом; в своё время его пригласил отец нынешнего миноса, чтобы ахеец помог юношам острова овладеть тонкостями пигмахии. Леокрит был очень опытным бойцом и немало сделал для того, чтобы кефтиу могли сражаться на равных с ахейцами, микенцами и соперниками из других народов и племён Эгеиды. Такие пигмахии происходили во время великих праздников — к примеру, как «рождение» миноса.

— Хайре, Даро! — радостно приветствовал юношу Леокрит.

— Хайре, наставник! — Даро поклонился; он очень уважал ахейца.

Леокриту всегда было приятно общаться с юным кефтиу, который разговаривал с ним на его родном языке.

— Хочешь потренироваться? — спросил Леокрит.

— Непременно!

Леокрит рассмеялся.

— Поди, мечтаешь завоевать приз на священных играх в Лабиринте? — с хитрецой глядя на Даро, спросил наставник.

— Я пока не решил, как оно там будет, — покраснев, ответил Даро. — Возможно да, а может, нет. Всё будет зависеть от того, не утерял ли я свои навыки. Мне ведь не каждый день доводится тренироваться в палестре.