Виталий Гладкий - Колыбель богов

— А теперь защищайся! — приказал Леокрит, и Даро вытянул далеко вперёд левую руку с раскрытой ладонью; так было удобней перехватить или отвести удар соперника.

Левой рукой не только удерживали соперника на дистанции, но и били, а также отбивали удары соперника. Однако главная ставка делалась на правую руку, которая для усиления удара была отведена назад. Иногда её локоть опускали, но чаще поднимали на уровень плеча или выше него.

— Опять ты за своё! — сердился Леокрит. — Почему постоянно принимаешь низкую стойку? Ведь ты же не борец.

— Наставник, но ведь при такой стойке ни один твой удар не достиг цели!

— Согласен, тем не менее есть правила пигмахии, и они незыблемы. И потом, от рубящего удара по шее такая стойка тебя не спасёт. Скорее наоборот — ты подставишься и будешь повержен, к тому же можешь получить даже не травму, а увечье. Запомни ещё раз — соблюдай правила!

— В настоящем бою, в особенности с вооружённым противником, правил не бывает! — сердито ответил Даро. — Ведь многие племена не знают панцирей.

В пигмахии удары в корпус запрещались. И не потому, что они были чересчур опасными, хотя дед, весьма искушённый в искусстве кулачного боя, научил Даро нескольким приёмам, после которых противника можно было уносить с поля боя. Одним ударом в область сердца раскрытой рукой не составляло особого труда отправить любого человека, даже хорошо тренированного, к его предкам. Весь секрет заключался в том, что кулачных бойцов готовили не только к поединкам на арене, но и к настоящим сражениям. А если перед тобой воин в латах и со щитом, то будь он даже в шлеме, на его голове и шее всегда можно найти уязвимое место и нанести разящий удар голым кулаком, чего враг, который надеется на своё неуязвимое защитное снаряжение, обычно не ждёт.

Согласно правилам кулачного боя удары наносились только в плечи и голову. Кроме того, разрешалось бить по лопаткам, затылку, в область подмышечной впадины и по локтевым суставам. Левой рукой наносились прямые быстрые удары. Правой рукой били редко и с большой силой, при этом удары были в основном боковые и рубящие — предплечьем.

Когда тренировка закончилась, Даро был весь взмылен. Правда, на дыхании его усталость не сказалось — он по-прежнему дышал ровно и размеренно. Сказывались многочисленные погружения под воду и плавание, к которому Даро был приучен с малых лет.

— Что ж, отлично! — сказал Леокрит. — Не зря ученики палестры прозвали тебя Быстрый Кулак. Признаюсь, ты меня загонял. Но это не оправдывает твоего неважного физического состояния! — тут же добавил он с напускной строгостью. — Если намереваешься выступить в Лабиринте в качестве «вольного стрелка» — ты ведь, насколько мне известно, не заявлен на кулачные бои? — то тебе придётся эти четыре дня до праздника хорошо побегать, чтобы вернуть свою привычную выносливость. А так удар у тебя по-прежнему превосходный, скорость передвижений отменная, вот только стойка... Стойка! Запомни: элланодики во время праздничных боёв будут очень придирчивы. Они все помешаны на соблюдении древних правил пигмахии...

Попрощавшись с наставником, Даро отправился восвояси. И с каждым шагом, который приближал его к дому, в нём крепло убеждение — он обязательно должен принять участие в кулачных поединках! Священные игры с тавросом ему не светят, это точно; не зря ведь в Коносо приехали юноши и девушки из Микен. Традиция — во время «рождения» миноса в священных играх могут принимать участие только чужеземцы. Как Тесей, сын афинского царя Эгея, который победил Минотавра. Остаётся только пигмахия, чтобы проявить себя. А в собственных силах, как и все молодые люди, Даро совершенно не сомневался.

Правда, он не хотел признаваться даже самому себе, что ему хочется показать свою удаль и силу не только из-за приза, а больше ради прекрасной Атенаис. Когда он подарил ей ожерелье, купленное у финикийца, она неожиданно бросилась ему на шею, обняла его измазанными краской руками, крепко поцеловала и, засмущавшись, скрылась в мастерской. Идти вслед за ней Даро не отважился. Но он узнал, что мастер Кбид и его дочь как великие мастера, принимавшие участие в росписи Лабиринта, приглашены на праздничные торжества.

Пока внук занимался в палестре и строил планы на предстоящие праздничные торжества, старый Акару тоже загорелся идеей, которая вызревала у него давно. Тайком от всех он прибыл в Коносо и направился во дворец. Ему нужно было посетить одного из самых известных на Крите ювелиров — Нодаро, мастерская которого находилась в Лабиринте. Собственно говоря, как и мастерские многих других выдающихся мастеров — вазописцев, графиков, гончаров, ваятелей, оружейников, резчиков по кости и камню, ткачих, златошвей, портных и прочих; их было не счесть. Нижние этажи Лабиринта были не только обширным складом продовольствия и товаров, но и огромной мастерской, где умельцы-кефтиу изготавливали всё, в чём нуждались жрецы, придворные из Высших и прочий люд, в том числе разные изделия на продажу за пределами Крита.

Вход в ремесленный квартал Лабиринта, где находилось скопище мастерских, был отдельным. Он располагался с южной стороны дворца. Когда Акару бывал в Коносо, он частенько заглядывал на рынок, который бурлил у входа в ремесленные мастерские. Торговля и обмен здесь протекали весьма оживлённо. Хватало и ожесточённых споров о цене, и ругани, и сквернословий, а иногда дело доходило до драки, но для предотвращения таких ситуаций существовали рыночные надзиратели, связываться с которыми было себе дороже.

Кибернетос не утерпел и всё-таки заглянул в торговые ряды; иногда старого затворника тянуло потолкаться среди толпы, послушать разговоры, а то и самому вступить с кем-нибудь в спор. Он весело заулыбался, послушав, как пожилая женщина старается убедить охотника, продающего мясо дикой козы, чтобы он обменял приглянувшийся ей кусок на полосу яркой ткани. Она была мастерица говорить сочно, ярко и образно. Но всё равно охотник не поддался на её уговоры и ни в какую не соглашался с её предложением; мясо на Крите ценилось высоко, особенно дичь. Рядом с мясом дикой козы лежала половина кабаньей туши, и к ней уже приценивался богатый торговец; он хотел купить мясо кабана оптом, гораздо дешевле, чтобы потом продавать его по частям, в розницу, с хорошей выгодой для себя.

Другая женщина с довольным видом укладывала в плетёную корзину десяток свежих скумбрий. Похоже, утренний улов у рыбаков получился знатным и цены упали. Неожиданно неподалёку закричала торговка, предлагающая свой товар, да так звучно, что у Акару в ушах зазвенело.

На рынке можно было найти всё, что только пожелают душа и чрево. Хватало там и разного мяса (бараньего, свиного, козьего и говяжьего), но оно стоило недёшево, и жители Коносо предпочитали дары моря: рыбу, устрицы, мидии, каракатиц, осьминогов... Дичи было поменьше, но охотники тоже иногда баловали жителей города, принося на рынок кроликов, зайцев, куропаток, цесарок, фазанов, разных водяных птиц. Ближе к зиме глаза разбегались от многообразия овощей: бобы, горох, тыква, эндивий, огурцы, лук-порей, чеснок, морковь, арбузы... Летом рынок был особенно богат фруктами: виноградом, смоквами, гранатами, сливами, миндалём, дикими грушами, яблоками и прочими дарами природы.