Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

Выход из казармы в Мюсен после возвращения из Финляндии. Слева направо: первым идет унтершарфюрер Тур Йенсен, второй неизвестен, третий – Роберт фон Хирш, четвертый – Сигмунд Вигеруст (фото из архива Роберта фон Хирша)

Мы приводим здесь краткую биографию Сигмунда Вигеруста на основе телефонного разговора с его женой Туриль и дочерью Фрейдис (2011) и бесед с Туре Х. Вигерустом.

Сигмунд Вигеруст родился в 1926 году, в 16 лет записался добровольцем на фронт. Он умер в Тронхейме в 1971 году. Отсидев срок в тюрьме, он сдал экзамен на аттестат зрелости экстерном, заплатив деньги, так как бывших фронтовых бойцов не брали в гимназию. [Это подтверждает Бьёрн Линдстад в своей книге «Доброволец», с. 367.]

Сдав экзамен, Сигмунд начал изучать филологию. Он сдал вступительный экзамен и латынь, потом немецкий, историю и норвежский и написал дипломную работу по норвежскому языку.

Одновременно он начал изучать медицину и сдал экзамены за первый курс, вероятно, в 1960 году. В 1964 году он сдал государственный экзамен по медицине и в 1965 году проходил интернатуру в Тронхейме. Там у него возникли некоторые трудности, он уехал в Швецию и работал там врачом.

Позднее он работал в Сигерфьорде в Вестеролен, и Туриль приезжала к нему в 1965 году. Туриль рассказывает: «Я познакомилась с Сигмундом в городе Сунндалсэра, где он работал учителем. Мы поженились в Тронхейме, но потом разошлись. У него был тяжелый характер и душевный разлад, но он был очень способный. Жить вместе с ним было трудно. После войны он был в обиде на норвежское государство и короля.

Сигмунд умер в Тронхейме в 1971 году. Он выпил, принял таблетки и заснул под мостом. Там его и нашли. На улице было холодно, и он умер, пролежав пять суток без сознания. Он похоронен в Гудбрандсдален».

У родителей Сигмунда, Улы и Евы Вигеруст, было семеро детей: Йюда Снортхейм Вигеруст (1912–1989), Унн Эли Вигеруст Хэни (1914–1986), Эудни Андерссон (1916–1982), Хермунд Вигеруст (1920–1978), Турмуд Вигеруст (тоже был фронтовым бойцом) (1924– 1980), Турдис Ранвейг Эгген (род. 1930) и Сигмунд.

Роберт фон Хирш рассказал в телефонном разговоре 9 сентября 2011 года следующее: «Сигмунд Вигеруст окончил свою жизнь под мостом Эльгесетер в Тронхейме. После войны он вел скитальческий образ жизни. Я встретил его однажды в Осло, в Университетском исследовательском центре на Ураниенборгвейен. Арнульф Эверланд пригласил его на встречу по обсуждению «сурового обхождения с фронтовыми бойцами после судебного разбирательства».

Роберт фон Хирш воспоминает также, что встретил Сигмунда однажды выходящим из леса в Тонсенхаген с красавицей женой и новорожденной дочерью. Сигмунд родился в хорошей благополучной семье. Он был очень смышленый и внимательный. Сдал государственный экзамен по филологии и медицине в Осло.

Он был какое-то время заместителем Роберта в взводе, но «был для этого слишком толковым» и поэтому его назначили связным. Роберт полагает, что первое время после войны Сигмунд работал в Бельгийском Конго.

Донесения и рассказы о боях на Капролате и Хассельмане быстро распространились в кругах, близких к «Нашунал Самлинг» в Норвегии, и были использованы должным образом. Приводим в качестве примера один из таких рассказов, в котором наряду с сенсацией содержалась и важная информация.

Так, Эдвин Сундквист еще во время войны рассказал о своей версии заключительных боев и бегства в интервью Норвежскому телеграфному агентству, и это интервью было напечатано в газете «Адрессеависен» 11 сентября 1944 года. Он не скупился на описание событий и многое преувеличил и приукрасил. Ведь это интервью было явно рассчитано на то, чтобы привлечь новых фронтовых бойцов: «У нас было совсем мало людей по сравнению с превосходящими силами противника, и нам предстояло защищать две позиции – высоты Капролат и Хассельман, которые надо было непременно удержать» – говорит эсэсовец Сундквист. «Мы оказались окруженными со всех сторон и защищались от яростных атак. Самые страшные бои были 25 и 26 июня под дождем и в тумане. Большевики начали штурм. После 48 часов жестоких и интенсивных боев мы были вынуждены отойти назад на новую позицию вокруг вершины сопки. Мы оказались полностью окружены, и любая мысль об отступлении была совершенно безнадежной. Тем не менее мы непременно должны были устоять. Грустно было смотреть на гибель товарищей, однако боевой дух был крепок и продолжал укрепляться, по мере того как эта орда надвигалась на нас. У нас кончались боеприпасы, и положение становилось все более безнадежным.

Когда пришлось совсем туго, встал один наш боец с пулевыми ранениями в руку и голову и запел боевую песню норвежских фронтовых бойцов “Товарищ, мы движемся к цели” и закричал “Да здравствует Квислинг!”. Мы все подхватили и приготовились спокойно и достойно встретить смерть. Боеприпасы совсем закончились. В 6 часов утра мы ринулись прямо через большевистские позиции с винтовками в руках, но патронов в них не было.

Большевики были ошеломлены. Кто-то даже поднял вверх руки. Мы пробежали через топкое болото и оказались на берегу озера. Если сможем переплыть на другой берег этого озера шириной около тысячи метров, то спасемся. Я сбросил всю одежду и прыгнул в воду. Я никогда не забуду, как мы плыли. Монголы все время стреляли по нам, и вода вокруг нас бурлила от пуль. Каким-то чудом мы переплыли на другой берег и были спасены».

– А что было с ранеными?

– Это грустная история, – сказал Сундквист. – Мы не могли взять их с собой. Я видел, как многие застрелились. Они предпочли умереть, нежели попасть в плен к этим бандитам. Мы видели также раненых, которые вставали и стреляли по большевикам. Верные и храбрые до самого конца. Этого я никогда не забуду.

Похожее «геройское интервью» появилось 18 сентября 1944 года в газете «Фритт фолк» партии «Нашунал Самлинг». В подзаголовке написано: «Я хочу рассказать то, что я знаю. Я там был». [Возможно, это тот же Эдвин Сундквист.]

«На следующий день начался штурм. Русские наступали со всех сторон, и через восемь часов им удалось прорвать наш правый фланг. Мы сразу же поняли, что бесполезно пытаться отбить их атаку, так как их было в десять раз больше, чем нас. Поэтому мы отступили в узкую траншею, которую только что вырыли. У нас оставалось совсем мало боеприпасов, и наши ряды постепенно редели. Однако на нашей позиции сохранялся боевой дух, наши боевые песни заглушали взрывы гранат и выстрелов.

Когда кто-то из наших бойцов высовывал голову из окопа, то видел убитых и раненых русских солдат, и под нашими выстрелами падали все новые и новые. Они несколько раз пытались прорваться на нашу маленькую позицию, но вынуждены были отступать с большими потерями. Когда мы поняли, что дальше не продержимся, мы запели “Товарищ! Мы движемся к цели!” и “Deutschland, Deutschland über alles” 25 25 Германия, Германия, превыше всего. . Затем мы получили приказ о том, что каждый боец должен попытаться добраться до немецких позиций.