Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

И тут мы совершили бросок. Мне повезло, я оказался вместе с оберштурмфюрером Карсом и еще шестью парнями. Мы невредимыми добрались до озера, промчавшись около 100 метров по телам убитых и раненых советских солдат. Нам предстояло проплыть примерно 1000 метров в полчетвертого утра, и, наконец, мы оказались среди своих. Здесь мы встретили несколько наших бойцов, которых уже не ожидали увидеть живыми. Наши немецкие товарищи назвали нас впоследствии “отряд пловцов Норвегии”, и я полагаю, что каждый из нас заслужил значок по плаванию.

Как вы понимаете, русские наступали не только на южном участке фронта, но и в Карелии. С тех пор наш лыжный батальон знали уже все немцы, воевавшие на севере. Мы получили из дивизии 28 Железных крестов 2-го класса и 2 креста 1-го класса.

Таков был конец саги о Хассельмане и Капролате, но мужество не покинуло нас. Мы готовы к новому удару, и тогда уже “Ивану” не поздоровится!»

Вот текст письма.

«Полевой госпиталь, 10.07.1944

Дорогой брат,

Как видишь, я до сих пор в госпитале и, наверное, пробуду здесь еще некоторое время. Мое состояние хорошее. От раны в голове я почти не страдаю, разве что ощущал в первые дни. Раны затянулись, и я уже могу жевать хлеб, хотя очень осторожно. Слегка побаливает верхняя челюсть, там что-то не дает мне широко открыть рот. Но постепенно становится лучше. Что касается пальца на левой руке, то с ним дела хуже. Моя рука в гипсе, и это не особо приятно, поскольку там опухоль. Сейчас она немного спала и уже не так больно, но палец остается онемевшим. Я думаю, что этот маленький изъян не очень мне помешает, а будет лишь напоминать о том, что мне очень повезло – ведь я оказался в той четвертой части всех бойцов, которые выжили в этой страшной истории…

Будь здоров и счастлив! Лейф».

Лейф Гурандсруд родился 11 июля 1916 года в коммуне Лиер недалеко от Драммена и вступил в партию «Нашунал Самлинг» в ноябре 1940 года. Его отец, мать и еще семеро братьев, а также еще двое родственников были также членами этой партии. В его деле по поводу измены родине сохранилось письмо с фронта. В этом письме Лейф предстает «счастливым» фронтовым бойцом, пережившим сражение (фото из архива Гейра Брендена)

Отвечая на вопрос моей анкеты в 1972 году о том, почему он вступил в партию «Нашунал Самлинг», Лейф сказал следующее: «Угроза коммунизма, ставшая очень актуальной во время зимней войны в Финляндии, и полное отсутствие у наших властей способностей и желания проводить эффективную политику нейтралитета». На вопрос о том, что он больше всего запомнил из времени после ареста в 1945 году, он ответил: «То, что мне каждый день в течение первых недель пребывания в лагере “Илебу” тюремщики и полицейские повторяли, что меня и моих товарищей (фронтовых бойцов) нужно застрелить как изменников родины. В остальном мои впечатления можно обобщить следующим образом: в мирное время, в первые два месяца после мая 1945 года, я наблюдал гораздо больше произвола, жестокости и садистских наклонностей со стороны норвежцев (полицейских и тюремщиков), чем за последние два года войны у немцев. А ведь я воевал на фронте в Финляндии в таких условиях, когда сильнее всего проявляются примитивные склонности человека…»

Вот что рассказал Лейф Гурандсруд о своих переживаниях во время бегства: «Нас оставалось семеро. В один из кратких промежутков между стрельбой мы заговорили о том, как выбраться оттуда. Мы хорошо знали местность еще с зимы и решили не идти тем же путем, что другие. Следовало выбрать дорогу несколько в обход, через поросшее лесом болото, где можно было прокрасться незаметно. Эта идея оказалась правильной. Мы рассчитали верно, и все семеро дошли. Единственный, кто был ранен во время побега, это я. Пуля угодила мне в голову, но это было не очень опасно. Пуля снайпера попала мне чуть выше левого уха и вышла с правой стороны. Я потерял только несколько коренных зубов. А еще мне прострелили левую руку. А так больше ничего. По дороге нам попались несколько русских рядом с тропой между Хассельманом и Капролатом. Нам повезло – у нас еще оставались боеприпасы. Русские, которых мы встретили, были также напуганы, как и мы. Они сделали несколько выстрелов в воздух и исчезли! С тех пор я ни одного русского не видел! Но прежде чем мы добрались до озера, подошли немцы с подкреплением из резерва. Русские об этом знали и начали отчаянную стрельбу еще раньше. К сожалению, этот полковой резерв опоздал на целые сутки.

После этого мы повернули на запад, затем на север и вниз к озеру Капанец. Там ничего не оставалось, как броситься в воду и плыть ради спасения жини. Я не помню, чтобы мы потом еще встречались с русскими. Я был в плохом состоянии, потерял много крови, но все-таки что-то я помню. Я помню молодого паренька, его звали Вигеруст, он был из Гудбрандсдален. “Что же мне делать? – закричал он. – Ведь я плавать не умею”. Я помню, что я ответил: “Я тоже не переплыву. Надо найти бревно и плыть на нем!”

Сказано, сделано. Мы нашли каждый по бревну, переплыли через озеро и спаслись! Все семеро, кто основательно продумал отступление, остались живыми. Прежде чем мы поплыли, я взял автомат, разобрал его и все выбросил в озеро. Но в голове у меня все-таки помутилось, так как я словно в тумане снял часы и аккуратно повесил их на ветку можжевельника. Как будто я собирался вернуться на это место за часами. Эти часы мне подарили на конфирмацию. Кроме того, я скинул с себя абсолютно всю одежду… Я жутко выглядел, когда вылез на другой берег – из-за потери крови и холодной воды. Ноги меня не держали, но я был счастлив. Мне помог один парень из Трёнделага и дотащил до бункера зенитчиков на косе. Еще помню, что мне дали выпить стаканчик штейнхегера 26 26 Можжевеловая водка. , что оказалось очень кстати, а потом я заснул».

Йерген Гурандсруд, Борге (губерния Эстфолд), 19 июня 2011 года, рассказал следующее:

«Мой отец, Лейф Гурандсруд, родился 11 июля 1916 года, был пятым из восьми братьев в семье, живущей на хуторе Гурандсруд в поселке Сюллинг в коммуне Лиер, примерно в 25 километрах к северу от города Драммен. Он обучился профессии агронома в Сельскохозяйственном институте провинции Бускеруд и работал агрономом у Нарве Опсала на хуторе Скуллеруд в Акере. Когда началась война, он пошел на фронт и воевал против немцев в районе города Хёнефосс и местечка Хаугсбюгд. После демобилизации он продолжил работать у Нарве Опсала до 19 ноября 1941 года. В сентябре 1941 года он вступил в партию «Нашунал Самлинг», а 13 ноября 1941 стал членом хирда 27 27 Ядро партии «Нашунал самлинг», организованное во время немецкой оккупации в полувоенные штурмовые отряды. . С 1 декабря 1941 до 1 августа 1943 он работал в рамках Государственной трудовой службы. Летом 1942 года стал командиром взвода. Зимой 1942/43 года работал в составе отряда, который рубил лес в общине Инари в Северной Финляндии, а с конца мая 1943 года работал в Эвребё, недалеко от Кристиансанна. Прочитав воззвание в газете, записался в Норвежский лыжный батальон с 1 августа 1943 года и оставался в нем до конца войны.