Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

Дневник, несомненно, представляет интерес, но содержит сильные преувеличения. Так, например, что они из окошка в “домике” открыли огонь по русским и вывели 100 человек противника из игры».

Франк Валтинсен рассказал следующее Свену Арнебергу (1993): «Мы начали носить боеприпасы на самую высокую из двух сопок Хассельмана, однако в конце концов это оказалось невозможным, так как русские прорвались через ложбину между сопками. В результате мы оказались запертыми на вершине дальней северной сопки Хассельмана. Вместе со мной, среди других, были Лейф Гурандсруд и Сигмунд Вигеруст. С Капролата пришли трое бойцов под командованием Ингвара Кофоеда. Он был ранен в голову и потерял сознание, но умер не сразу. Я взял его автомат, так как он уже не мог им пользоваться. Там еще оставалось 17 патронов.

Через минуту после того, как был ранен Кофоед, раздался еще один выстрел и был убит Эйнар Хансен из Йёвика 29 29 Город на юго-востоке Норвегии. . Пуля попала ему в рот. Тут мне стало ясно, что где-то недалеко засел русский снайпер и бьет точно в цель. Я не мог его разглядеть из-за дыма вокруг нас.

Многих ранило осколками. Мы укрывались в бункере, открытом с западной стороны. Сюда пришел также Ролф Сёдерманн. Он был ранен в голову. Он тогда был одним из самых молодых. Боеприпасы закончились. Парень по имени Оквик [Хелль Окервик остался в живых, переплыв озеро] ползал в вереске в поисках патронов. Мы уже приготовились “умереть”.

Понятие времени совершенно исчезло. Мы толком не спали, но активно действовали подряд несколько суток. Во всем этом ужасе случалось, что мы садились и дремали, а потом вдруг просыпались, когда голова стукалась о землю. В зарослях и грязи. Мы внезапно просыпались, приходили в себя. Как много ужасных впечатлений – взрывы снарядов, шум, дым, запах мертвых и хрипы умирающих, крики о помощи …

Франк Валтинсен, родился 10 сентября 1926 года в Суртланне в Вестеролене и в 1938 году переехал в город Халден. Член молодежной организации «Нашунал Самлинг» с 7 июня 1942 года. С февраля по август 1943 года он принимал участие в международном нацистском проекте по колонизации оккупированных земель в Польше арийской молодежью. Осенью 1943 года записался в «ваффен-СС» и служил в Лыжном егерском батальоне в июне 1944 года. Ему удалось бежать и переплыть озеро Капанец (фото из частного архива)

Несколько человек просили застрелить их. Мы и думать об этом не могли. Но надо было поддерживать их разговорами, пока они были в сознании. Мы знали, что для них всякая надежда потеряна, а может быть, и для нас тоже, хотя мы еще не были ранены. Мы забирали у них оружие, чтобы они не поставили точку на своей жизни. Несмотря ни на что, в нас еще теплилась надежда на спасение.

И вот началась последняя, чудовищная атака. Нам уже практически нечем было защищаться. Тогда мы решили прорываться. Из тех, кто был рядом со мной, я был первым, кто понесся большими прыжками вниз по крутому склону в северо-западном направлении. Я чуть было не врезался прямо в русского, но, к счастью, я первым нажал на спусковой крючок. Я воспользовался автоматом Кофоеда и разрядил в русского остававшиеся в нем 17 патронов. Бедняга, наверное, и не понял, что случилось. Он был в очках.

Мы оказались очень близко друг к другу, как сейчас мы с вами [во время интервью они со Свеном Арнебергом сидели на расстоянии одного метра друг от друга]. Я взял его автомат, так как автомат Кофоеда был уже пуст. И у меня еще оставался мой личный карабин с полной обоймой.

Чуть дальше внизу на склоне я увидел небольшую группу русских, которые шли наверх. Им пришлось отведать патронов из своего же оружия. Русский автомат имел семьдесят с чем-то патронов в барабане. Хорошее оружие, это уж точно! Те, с кем я столкнулся, все имели автоматы, но они не успели их применить, и все покатились вниз по крутому склону.

А я дошел до минного поля внизу на равнине и слышал, как за мной следуют мои товарищи. Я думаю, что их убили другие подошедшие русские. Я выбросил русский автомат, так как он уже тоже был пуст. У меня еще оставалось мое личное оружие. Я приостановился, чтобы посмотреть, нет ли на минном поле растяжек, которые я мог бы зацепить ногой. Однако я вскоре убедился в том, что большинство мин уже взорвались под мощным артиллерийским обстрелом и рискнул проскочить через минное поле. В другой обстановке я бы так не поступил.

В этот момент я обнаружил русского с ручным пулеметом на треноге посредине болота в 40 метрах слева от меня. Когда он меня увидел, он попытался повернуть пулемет в мою сторону, но прежде чем он успел выстрелить, он был сражен выстрелом моего товарища, парня из Драммена, который шел за мной. [Это был, вероятно, Хелль Ларссон. Двух других парней из Драммена на Хассельмане звали Эрик Фонген, который остался жив, и Коре Петтерсен, пропавший без вести на Хассельмане.]

С другой стороны болотных зарослей залегла небольшая группа русских. Они так испугались, что подняли руки вверх над касками. Они упали плашмя на землю, так что я пролетел через них. Мне было не до них, мне надо было только проскочить дальше. Я попал на тропу из 3–4 уложенных рядом бревен, ведущую через болото к озеру Капанец. Мы вышли уже на более твердую почву и начали думать о том, не засели ли русские на мысе, который вдавался в озеро Капанец с севера. Ведь именно туда мы направлялись, так как я знал, что там есть лодка с веслами. Я обратил внимание, что над тропой висит множество пауков, это означало, что в последнее время здесь не ходили связные. Мы бежали рысцой всю дорогу. Когда подошли к берегу, с опаской огляделись. Русских нигде не было видно, и мы побежали вдоль берега. Вскоре мы обнаружили лодку, пришвартованную у причала. Весел, однако, нигде не было, видимо, они соскочили в заросли. На дне лодки лежало несколько коротких досок длиной 60 сантиметров, которыми мы попробовали грести, но не получалось. Над озером за оконечностью косы дул сильный западный ветер, и нас стало относить по направлению к Хассельману.

Когда мы отплыли около 70 метров от берега, нас обстреляли, от лодки полетели щепки. Я тут же прыгнул за борт. При мне было оружие и экипировка, и я тут же пошел ко дну. Моя одежда превратилась в лохмотья, но от этого не было легче. Я пробыл под водой несколько секунд, пока не ухватился за цепь, которая свешивалась с лодки. Я подтянулся, вынырнул и глотнул воздух. На ногах у меня все еще были резиновые сапоги. Они были узкие и с высоким подъемом, так что стащить их было очень трудно. Все же мне это удалось после больших усилий. Затем последовали носки. Ангвик был ранен и поэтому лег на дно лодки, но русские продолжали стрелять, щепки летели, и он тоже спрыгнул за борт. Мимо моего уха просвистела пуля. Казалось, что стреляли с близкого расстояния. Мне жутко повезло, что я еще не был ранен.