Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

Как-то после обеда мы поехали на юг от Загреба. Мы находились в Хорватии. Стояла прекрасная ясная погода. Я сидел в грузовике с военным снаряжением и наслаждался поездкой. Кукурузные поля сменялись буковым лесом. Синие горы медленно удалялись на горизонте.

Река Сава имеет приток Уна, часть которого образует границу между Боснией и Хорватией. На берегу Уны расположен маленький городок Костайница, где я провел несколько недель. Моя рана на ноге опять открылась, так что я был освобожден от несения службы.

Речка Уна очень красиво вписывалась в пейзаж. Ее берега довольно крутые, и поэтому земля лишь частично возделана.

Каждое утро на рассвете мы шли строем через переулки Костайницы к реке и купались. Это действовало ободряюще. Река была в утреннем тумане.

Земля здесь плодородная. В садах росли яблони и сливы. Под ними были кукурузные поля и между ними росли сладкий перец, кабачки и дыни.

Я обнаружил, что устройство туалетов дает хорошее представление о состоянии гигиены в стране. В Хорватии и с тем и другим дела обстояли плохо. Мы размещались в здании школы в Костайнице, где был туалет на втором этаже. Как-то он засорился, и мне поручили привести его в порядок. Вскоре все помещение было в дерьме и моче. А я стоял с палкой в руке и пытался прочистить унитазы. Приятная работка, нечего сказать!

В конце концов нам пришлось соорудить уличный туалет с задней стороны здания, выходившей в переулок. Проходившие мимо женщины и дети могли созерцать наши голые задницы. Однако никто не возмущался и не протестовал.

В Хорватии я пережил своего рода душевный спад. Мне пришлось довериться солдатской судьбе со всей ее неуверенностью в будущем.

После обеда я обычно поднимался на луг. В окрестностях простирались поля и сады, буковые и дубовые леса. Внизу был город, в долине текла речка Уна. Здесь я упивался своей тоской. В плачевном душевном состоянии я вспоминал то лето, когда готовился к конфирмации. Этот обряд проходил в солнечный летний день. Я прочитал пастору псалом Давида:

В это время капитулировала Италия, а мне дали отпуск. В день моего рождения, 13 сентября, я оказался среди женщин и кур в вагоне гражданского поезда, который с грохотом тащился по невыносимой жаре из Костайницы на север. После Загреба мы поехали быстрее. От Граца до Вены дорога необыкновенно красивая.

Северную Германию я видел только из окна поезда. Поляны, крестьянские хутора, спокойно текущие реки, обихоженные угодья, огромные возделанные поля. Печальный осенний пейзаж. Северная Германия была точно такой, какой я ее представлял.

Фленсбург оказался приятным городком. Я так и не понял, на каком языке там говорили – на датском или немецком. Со мной там произошло жуткое расстройство желудка – меня вырвало 10 или 20 раз за ночь. Пришлось поголодать несколько дней, зато мне не угрожала морская болезнь на пароходе. Конвойные суда шли к норвежскому побережью. Дул западный ветер, стояла ясная погода. Близился вечер, сентябрьский вечер. Я стоял вместе с другими норвежскими парнями, перегнувшись через борт, и смотрел вдаль, на север. Вскоре показалась земля. Это были холмы Вестфолл 38 38 Провинция в Восточной Норвегии. – «в море всклокоченном снежная синь» 39 39 Первая строка стихотворения Бьёрнсона «Норвегия!» в переводе Э. Александровой. . Это была Норвегия.

Мы находились в торжественном настроении. Я уже целый год не верил в то, что это случится со мной. Я замкнулся в свой скорлупе и внушил себе, что на меня не может свалиться такое счастье, как отпуск домой. Я говорил себе, что в дороге обязательно что-нибудь случится.

Однако теперь передо мной была Норвегия, и это был непреложный факт. Я отдался на волю чувств, они плескались во мне, как волны о борт судна. Я перегнулся за борт и видел перед собой только море и летел по морю навстречу норвежской земле.

В сумерки мы проплыли Фердер. Маленький островок с маяком, но для нас это был целый мир. Судно причалило в Драммене, оттуда мы поехали на поезде в Осло. Я быстро оформил все документы и позвонил домой. Эбба очень обрадовалась. Как чудесно было услышать ее голос! Я поехал домой по узкоколейке «Синичка» 40 40 Узкоколейная железная дорога в губернии Акерсхус, которая использовалась до 1 июля 1960 года. В настоящее время действует отрезок дороги длиной в 3,6 км как музейный экспонат. , не переставая удивляться тому, что я действительно скоро окажусь дома.

Я запомнил осенний день 11 октября – ветреный и дождливый. Я взял свой дождевик, поднялся на холм в зарослях валежника и лег там. Я слышал шум ветра в лесу. Я лежал и наслаждался моментом, прислушивался к «шуму сосен». У меня было грустно на душе, потому что я знал, что отпуск заканчивается и на следующий день надо возвращаться к солдатской жизни.

Я провел много лет в местных лесах, но помню только отдельные мгновенья. Проходил день за днем, и я не задумывался о том, какая чудесная у меня жизнь. Я наслаждался прелестями родной природы, но не ценил их. Правда, иногда у меня раскрывались глаза, и я с восхищением взирал на все это богатство и чувствовал великолепие природы.

Мне были подарены эти моменты, потому что я от многого отказался.

Отпуск закончился, и я поехал обратно в Хорватию вместе с Эриком Кнутсеном и Ларсеном из Рисёра. Эбба проводила меня до Национального театра в Осло, я попрощался с ней, и мы уехали на грузовике. Я видел, как она плакала.

После обеда того же дня нас загрузили на пароход, и нам дали три лежачих места рядом друг с другом. Когда пароход отчаливал, я не встал, не хотелось смотреть. Погода была скверная.

Вечером мы уже шли проливом Каттегат – светила полная луна и было красиво. Мы с Эриком стояли на палубе и потягивали спиртное из фляжки. Нам было о чем поговорить – у каждого на родине остались жена и двухгодовалый сын. По мере опустошения фляги настроение улучшалось. Сказка продолжалась целый час. Действие происходило на корабле, плывущем по спокойному морю в осенний вечер в лунном свете. Персонажами сказки были две храбрые женщины и два замечательных мальчика, которые называли нас «папа».

Мы провели несколько дней в Лейбнице – маленьком красивом городке в Штирии. Спиртное мы прикончили еще в Берлине и Вене, но настроение все равно было хорошим.