Зиновий Шейнис - Солдаты революции. Десять портретов

— Получайте, — сказал он Яну Карловичу, передавая ему паспорт. — Отныне вы Юрий Яковлев, русский литератор. Устраивает?

— Вполне!

— Тогда начинайте новую жизнь. Поселитесь на квартире Симеона Пайчева. Это учитель, коммунист, с ним уже договорились.

Из болгарских архивных документов:

«Семен Мирный и Ян Страуян оказали большую помощь Центральному Комитету БКП в деле ознакомления с опытом большевиков. Они участвовали в работе редакции «Работнически вестник» и «Ново време», где помогли правильному решению некоторых дискуссионных вопросов, в подготовке материалов, отражающих завоевания Октябрьской революции в России и опыт большевиков».

Мирного без особых хлопот зачислили студентом в Софийский университет. Начались регулярные посещения лекций, народной библиотеки. Но как только кончались лекции, «студент» отправлялся в ЦК БКП. В те месяцы буржуазия и ее агентура в рабочем движения усилили атаки на Советскую Россию. Газеты печатали вымыслы о положении в Москве и Петрограде, перепевали злостные выпады печати других стран. Особенно усердствовал А. Цанков, написавший по специальному заказу клеветническую брошюру «Большевизм и социализм». На совещании у Коларова было решено, что ответить Цанкову должен Мирный. 15 декабря 1919 года в газете «Работнически вестник» появилась его статья за подписью «Русский рабочий Миронов» и озаглавленная «Ответ клеветникам на русскую революцию».

Поздно вечером, когда Мирный возвращался в гостиницу «Наполеон», портье, давно уже за ним пристально наблюдавший, не раз спрашивал: «Трудно господину студенту учиться?» — и подозрительно оглядывал его толстенный портфель. А в портфеле не только учебники, но и работа Ленина «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Литературу, привезенную из Одессы, он передал в ЦК БКП. Некоторые материалы были переведены и напечатаны в «Работнически вестник» и «Ново време», а книгу Ленина поручили переводить Петру Искрову и Семену Мирному. Вскоре она была издана в Софии. Мирный был в гуще событий. На совещаниях в ЦК БКП он выступил с сообщениями о деятельности Крымского и Одесского подпольных комитетов большевиков в условиях вражеской оккупации. На собраниях, где развертывались дискуссии о путях рабочего движения в Болгарии, рассказывал об опыте большевиков, горячо защищал путь, избранный руководством БКП.

В тот период в ЦК БКП сложилось руководящее ядро во главе с Димитром Благоевым, Георгием Димитровым, Василом Коларовым; оно твердо вело партию коммунистов по ленинскому пути. Семен Мирный и Ян Страуян стали их бойцами и помощниками в борьбе против левацких уклонов, в защите марксистской линии ЦК БКП.

Вскоре после приезда в Софию Васил Коларов привез как-то Мирного на квартиру к Димитру Благоеву — Дядо. Благоеву было около шестидесяти пяти лет. В последнее время он все чаще болел. Только что, в начале 1919 года, под его руководством завершилось дело его жизни: преобразование созданной им партии «тесняков» в Болгарскую коммунистическую партию.

В небольшой, забитой книгами квартире встретились патриарх болгарского и русского революционного движения и молодой деятель Российской Коммунистической партии большевиков — оба в прошлом студенты Петербургского университета: Благоев — в начале 80-х годов прошлого века, где он создал свой знаменитый марксистский кружок, а Мирный — в середине второго десятилетия нашего века.

В ту, первую, встречу с Мирным Дядо пристально, с глубоким интересом разглядывал своего гостя. С 1885 года, когда жандармы выслали Благоева из России, там он больше никогда не был и мало общался с русскими революционерами. Благоев внимательно изучал труды Ленина, и на его полках стояли ленинские работы, им самим переведенные на болгарский язык. И вот теперь перед ним молодой большевик из новой России.

— Расскажи про Петербургский университет, — попросил Благоев. — Тех, кого я знал, давно уже нет, конечно. А аудитории все такие же? Как там наш физико-математический факультет? И наша библиотека?.. Да, много лет прошло, а как будто все это было вчера... — Он долго не мог отогнать нахлынувшие воспоминания и все расспрашивал: — Мне сказали, что ты приехал из Одессы на лодке... а меня в марте 1885 года этапным порядком жандармы отправили из Одессы в Варну на пароходе «Цесаревич»...

Мирный сказал Благоеву, что вместе с Искровым переводит на болгарский язык работу Ленина и публикует статьи в газетах.

— Я читал твои статьи. Ты понимаешь наши задачи и нашу жизнь. У меня просьба к тебе: напиши статью о роли русской интеллигенции в революции. Это очень важная тема.

Семен Мирный выполнил это поручение Благоева.

Любопытна еще одна из записей Мирного:

«Знаменитое здание у Львовия моста с редакциями газеты «Работнически вестник» и журнала «Ново време» стало моей первой политической академией. Нетрудно понять мое волнение, когда в кабинете Кабакчиева обнаружил подшивку «Искры». Я забросил университет и семинарские занятия, манкировал лекциями уважаемого профессора Милетича, жадно впитывал неиссякаемую мудрость ленинских идей.

Под одной статьей на тонкой папиросной бумаге «Искры» была подпись: «Македонец» и рядом расплывшимися чернилами дописано: «Благоев». С подшивкой «Искры» я зашел к Дядо в редакцию «Ново време». Там как раз находился секретарь Софийской партийной организации «тесняков», мой большой друг Антон Иванов.

Благоев говорит Иванову, указывая на меня: «Дай русняку билет в Народное собрание. Пусть почувствует буржуазную демократию в действии».

Аптон дал мне пропуск, и я направился в Народное собрание. Вахтер в здании парламента виртуозно обшарил мои карманы и пропустил меня на хоры. В это время выступал коммунист Мулетаров. Высокого роста, с густой черной бородой, этот адвокат был темпераментным оратором и вызвал ярость реакционеров в парламенте. Одетые в меховые жилеты, дружбаши бросились к Мулетарову, и вот-вот должно было начаться побоище. Но к трибуне уже шел Димитр Благоев. В зале наступила та редкая тишина, которую обычно называют «мертвой». Все вернулись на свои места. Тихим, спокойным голосом Дядо произнес речь, куда более острую, чем речь Мулетарова. Но никто не посмел выступать против него...»

Благоев все чаще виделся с Мирным. В непринужденной обстановке в редакции «Ново време» и на квартире Дядо долго длились их беседы.

В редакции Благоева проходили совещания, обсуждались статьи, наметки будущих выступлений. Дядо выслушивал присутствовавших, потом давал свои замечания, не навязывая своего мнения. «Это был какой-то монолитный сплав глубокой человечности, предельной простоты и проникновенного умения убеждать людей в правоте избранного нами пути», — записал Мирный.