Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

Ясу вдруг захотелось в туалет, ничего он успеет, еще есть пара минут. По-маленькому, он быстро. Проходя мимо сеней, Яс увидел там использованную хлопушку, лежащую на старом продавленном, и из-за этого высланного из дома в сени диване. Честно сказать, с хлопушками ему еще дела иметь не приходилось, хоть он и не показал вида при детях. Яс раньше зажигал только бенгальские огни, а хлопушки в тогдашней Алма-Ате были почему-то в жутком дефиците. Отличный шанс рассмотреть, как там устроено все внутри. И тогда в полночь он не оплошает со своим взрывом. Яс вышел в сени, взял хлопушку и заглянул внутрь. Ничего особенного – обычная картонная трубка с картонным же диском, застрявшим в середине этой трубки. Яс засунул палец в трубку и сильно нажал на этот круглый диск, чтобы выдавить его наружу. Диск поддался плохо, но зато из хлопушки на Яса с грохотом и дымом вырвался острый малиново-оранжевый короткий язык пламени. Ай! Через секунду огненная боль туго обволокла весь его указательный палец, словно моток раскаленной проволоки. Яс закричал, выронил коварную хлопушку и побежал к маме за первой медицинской помощью.

Травма оказалась совсем не опасной, хоть палец и пульсировал от боли так, что слезы сами наворачивались Ясу на глаза. Палец промыли в холодной воде, аккуратно смазали какой-то мазью и забинтовали. Он пробовал пойти к детям за стол, но при любом движении пульсирующая боль резко усиливалась, а с его обостренным восприятием самого незначительного страдания, терпеть ее у Яса не было сил. Поэтому весь остаток праздника Яс провел в кровати с забинтованным пальцем, поднятым вверх – в таком положении больно почти не было. Новый год, любимейший праздник каждого ребенка, был выкинут на помойку из-за какой-то бракованной хлопушки… А за окном счастливые взрослые и дети кричали «С Новым Годом! С Новым счастьем!» и взрывали эти чертовы хлопушки, и зажигали – он этого не видел, но знал – брызжущие искрами бенгальские огни, воткнув их прямо в снеговика… и катались на санках, запряженных в собак, и пили холодные шампанское и лимонад на улице.

Яс лежал в кровати и тихо, чтобы не дай бог кто-нибудь не услышал, рыдал в подушку, обильно заливая слезами и свое лицо, и свою обиду на испорченный праздник. Каждая его слезинка была похожа на искру от бенгальского огня, такая же горячая и яркая, так, по крайней мере, его кожа чувствовала в ту ночь. Под утро он заснул. Проснувшись через несколько часов, Яс с удивлением обнаружил, что боли уже совсем не было. Словно она возникла из той чертовой хлопушки только на время главного праздника, чтобы он что-то понял. Но что? Яс еще был слишком мал, чтобы задумываться о таких вещах. Он размотал бинт сам, маму звать почему-то не хотелось. От ожога осталась небольшая корочка на пальце, только и всего.

А за окном между тем уже был новый, 1982 год. Леонид Брежнев не знал, что пожелал он что-то новогоднее горячо любимому им советскому народу и всему прогрессивному человечеству в последний раз. Никто первого января 1982 года об этом еще не знал. Союз, казалось большинству советских людей в тот день все так же стремительно летел в светлое будущее, все набирая и набирая скорость на пути к своей главной цели – коммунизму. Где каждому гражданину будет дано по его потребностям. Летел точно так же, как названные его именем и сделанные его инженерами и рабочими космические корабли на свою орбиту: солидно и выверенно.

Однако, у будущего были свои планы на этот счет. В этот год СССР перевалит за свой апогей, туда, где поставить опоры, чтобы поддержать его огромные размеры, не было ни достаточных ресурсов, ни подходящего лидера. Там, за точкой невозврата у СССР уже не было сильных защитников. Там были только непоколебимый и почитающий Бога больше всего на свете Рейган, низкие цены на нефть, рассыпающаяся экономика, кровоточащий Афганистан и затаившаяся, ненавидящая своего надсмотрщика Восточная Европа. И самое главное, стремительно стареющее Политбюро. Насколько сильно все поменялось для СССР в сравнении с декабрем семьдесят девятого, а прошло ведь всего-навсего два года.

Но пока в СССР все шло своим чередом, в духе мирного сосуществования. Отставание Союза в области электроники, правда, становилось все более значительным: японцы выпустили первый компакт-диск, американцы с англичанами уже вовсю экспериментировали в области первых персональных компьютеров, а плановая экономика СССР все ковырялась со своим супертяжеловесом «Эльбрус» размером с малогабаритную советскую квартиру. Персональный компьютер, изменивший мир навсегда и перенесший человечество в постиндустриальную эру в 1982 году завоевывал в развитых странах квартиру за квартирой, а для любой советской семьи оставался не то, что диковинкой – никто в СССР, за редким исключением, о нем даже не имел представления.

Что еще происходило в мире в тот последний для СССР периода расцвета год? Иосиф Бродский в далеком Мичигане отмечал десятилетие эмиграции элегией «До сих пор вспоминая твой голос», поднимавшей на новый уровень алгебру и гармонию русского языка. Первая советская гималайская экспедиция успешно штурмовала Эверест. Наши, естественно, пошли на гору самым тяжелым маршрутом, который потом не сможет повторить ни одна экспедиция мира – везде быть впереди планеты всей считалось тогда обязательным. А если ты опоздал к началу спектакля, то удиви соседей по сцене по крайней мере в его кульминации. В число участников той первой экспедиции входил и некий Ерванд Сергеев, с сыном которого Яс будет дружить и вместе учиться через десять лет. Андрей Тарковский садился на самолёт «Москва—Рим», отправляясь на снимки своей «Ностальгии», чтобы никогда уже не вернуться на родину. Другой самолет, «Руслан», проходил финальные проверки перед своим первым полетом, чтобы потеснить американский Lockheed Galaxy в звании самого большого грузового самолета в мире.

Шкатулка под названием «Земля» исправно, в общем, крутилась, исполняя мелодию номер 1982. И вдруг все заклинило, ранним утром ноября восемьдесят второго, когда умер СССР.

Многие, особенно молодое поколение, сегодня думают, что СССР умер в момент подписания Беловежских соглашений компанией славянских президентов 26 декабря 1990 года. На самом деле, СССР умер намного раньше, 10 ноября 1982 года, в день смерти шамкающего и больного, и все равно большинством родного и любимого Леонида Ильича. Но об этом не то, что Яс, не догадывался тогда вообще никто в СССР. В те времена в его стране о неприятных новостях узнавали с некоторой задержкой, поэтому Яс, как и все остальные советские школьники, узнал о смерти генсека только на следующий день, 11 ноября, в четверг, когда пришел в школу. Об этом, в начале третьего урока тихо и грустно, под стать погоде за окном их класса, рассказала Нина Васильевна.