Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

Вообще-то советскому брату отдыхалось в Болгарии хорошо, что кривить душой? Будучи титульной нацией хоть и по европейским меркам дикой, но самой могущественной империи в мире и имея с болгарами так или иначе общие гены, сибиряки, тамбовчане и алтайцы чувствовали себя тут, почти как дома. Да и почему нет? Море одно, кухня похожа, до Одессы с Ялтой рукой подать. Поэтому этим прекрасным вечером, в ресторане со смешным названием «Славянский Кът», куда они пришли тоже организованно, сибирские мужики уже перестали корчить из себя сознательных советских трезвенников и гуляли от души. Когда в третий раз закончилось вино в кувшине, который им наливали после горячих обещаний, что этот – наираспоследнейший, послали к бочке своих детей. В Болгарии детей очень любили, даже немного чрезмерно, как любят во всех балканских странах, и болгарский виночерпий, конечно, не мог прослыть детским ненавистником. И не отказал. А уже после четвертого кувшина, вслед за танцорами на углях, традиционного болгарского представления, наши, причем пальму первенства держали уже не сибиряки, а армяне, тоже выбежали босиком на раскаленную площадку. Обжигались, орали, но все же делали какие-то безумно кривые па. Все эти пьяные, но совершенно безобидные кривляния оставались всегда в рамках приличий, и наблюдать за ними было больше весело, чем стыдно. Но маме пить вино больше двух бокалов Яс запрещал, точнее, пытался. За каждый вновь наполненный после второго бокал он из-под стола, чтобы не видели тетя Ира с Андрюшкой, грозил маме кулаком, сердито нахмурив брови. Не хватало еще, чтобы она опять попала в больницу с Боткина. Правда, она и сама в основном ограничивалась всего тремя, а бокалы у болгар были небольшие.

Вчетвером они сами, без группы, съездили в Софию и Варну. В Софии Ясу больше всего понравились пешеходные переходы в виде пещер (или это и так были пещеры?), а в Варне – мороженое, и тоже такое, которое запомнится ему на всю оставшуюся жизнь. Начнем с того, что стоило оно 3 лева, то есть, как шесть обычных, если их покупать у мороженщицы. Мама покачала головой. Но потом любопытство пересилило, видно, ей самой хотелось посмотреть, что такого может быть в порции мороженого по цене обеда в ресторане. И, таки, это мороженое смогло бы удивить даже пингвинов! – сказал бы полумифический прадед Иосиф Карт. Начнем с того, что подали его в большом, причудливо изогнутом фужере, высотой (конечно, вместе с ножкой) с пол-литровую бутылку, так что на величину порции жаловаться не приходилось. Но отнюдь не в количестве лакомства было дело, дьявол, как обычно, скрывался в мелочах. Во-первых, на самом дне фужера отчетливо светили бордовым светом три крупные черешни. Такие же огромные, как у бабушки Тани около туалета. Впервые где-то, помимо Охотской Яс видел такой размер у черешни. Во-вторых, посередине фужера, между двумя белыми айсбергами пломбира, шел примерно сантиметровый слой шоколада с миндальной крошкой, жирной чертой перечеркивая шансы на победу любого другого мороженого. Но и это был не конец сказки. Сверху пломбирный айсберг был снова обильно полит тем же миндальным шоколадом, а с одного краю были воткнуты два продолговатых хрустящих печенья. Завершала этот парад неестественно красная и гладкая вишня на самом верху – такую Яс вообще до этого никогда не видел. Он сглотнул слюну и начал с нее. Вишня оказалась пропитана каким-то горьковатым сиропом и имела немного бисквитную текстуру, как будто в процессе созревания дерево подкармливали кексами. При этом ножка у нее была такая же, как у обычной вишни, а вот косточки внутри не было. Все эти мысли посещали голову Яса по мере ее поедания, а когда настал черед собственно мороженого, шоколада, печенья и орехов, никаких мыслей уже не осталось. Фужер переместился за горизонт событий в мире пломбира – жаль, такого термина Яс тоже тогда не знал.

Много, очень много было еще необычного для среднестатистического школьника из Казахской ССР в той поездке, например, соленые палочки вместо сушек и пицца вместо лепешки. И не только в еде, но и в модной одежде и обуви, таких, как кроссовки из светло-серой замши на липучках и толстой двухслойной подошве и брюки-бананы с заклепками вместо пуговиц. Яс рассматривал себя в зеркало в ЦУМе Софии и не мог отвести глаз. Правда, кроссовки стоили примерно, как одна месячная зарплата начинающего специалиста. С легкой промышленностью в Болгарии было, как и с мороженным, все в порядке. Или просто эти вещи были слишком дороги для болгар? Ясу вспомнились фиолетовые горные лыжи «Atomic» за 500 рублей в их алма-атинском «Туристе», на которые они заходили специально посмотреть с пацанами, как в музей. Их тоже можно было приобрести безо всякой очереди.

В последний вечер перед отъездом Яс с Андрюшкой сидели вечером на их любимом балконе и безмятежным взором скользили по «их» благодатной Албене, подарившей им столько прекрасных вещей. С высоты птичьего полета закатная дорожка солнца на море просматривалась до горизонта на многие километры, даря душе золотистый спокойный восторг. Друзья грызли соленые палочки со «Швепсом» и, как всегда они делали перед сном, болтали обо всем на свете. Сегодня им хотелось сказать друг другу особенно много всего – ведь вечер на этом балконе и на этом курорте был последним, они оба очень хорошо чувствовали этот уже уплывающий в прошлое морской бриз, надувающий паруса каравеллы с этикетки местной гордости, бренди «Слънчев бряг». Яс уже привык, что болгары любят вставлять твердый знак вместо какой-нибудь гласной. Мамы пошли попрощаться со всеми приобретенными тут за время отдыха подружками, так что балкон и номер были сейчас в их с Андрюшкой полном распоряжении. Внизу уже доносились сладкие гитарные звуки гитары Дитера Болена – «Модерн Токинг» этим летом крутили тут в каждом модном заведении. Яс ничего до этой поездке о них не знал, а Андрюшка был в курсе. Во время их поездки в Софию он купил там сразу два диска, оба их концерта, и теперь довольно ухмылялся, предвкушая полный отпад своих друзей в Алма-Ате. Да, что там среди друзей – среди всех. А девчонки вообще с ума сойдут.

Солнце между тем опустилось за плотную зелень парка, раскинувшегося на десятки километров и подходящего к морю так близко, что с десятого этажа вид был немного похож на то мороженое в Варне: голубой слой моря с одной стороны, темно-зеленый слой деревьев с другой и светло-желтая полоска пляжа между ними. Впрочем, совсем скоро три слоя слились в два, море и сушу, а на теплом темно-синем небе одна за одной стали появляться любимые звезды – с их балкона было видно особенно хорошо. Андрюшка отхлебнул швепса и спросил, глядя на Яса блестящими глазами:

– А вы девчонок ваших уже мацали?